Александр Золотько - Тень Дракона

Дракон прижал руку к груди.

– Чуть сильнее – и все. Мне нужно было это предусмотреть.

Сергиевский застонал.

– Обидно? – участливо спросил Дракон. – Придется мне немного подстраховаться.

Шатов напрягся. Сейчас…

Дракон ударил ногой.

Громкий треск и вопль боли.

Нога. Брюки майора под коленной чашечкой потемнели.

– Это открытый перелом, майор. Это – открытый перелом, и с ним вы уже не сможете проделывать такие впечатляющие трюки. Учитесь, Шатов. Бороться до последней секунды. До последней возможности.

– Сволочь, – сказал Шатов.

Дракон подмигнул ему.

– Подонок.

– Вы когда-нибудь обращали внимание, как скуден запас ругательств и оскорблений. Мы гордимся нашим матом, а ведь он совершенно не приспособлен именно к оскорблению. Он только выражает эмоциональное состояние говорящего, – Дракон полез во внутренний карман своего пальто. – Такой героизм должен быть вознагражден.

Он достал пистолет, взвесил его на руке:

– Будем считать, майор, что одного из вас от пыток вы спасли. Климова. Он все равно без сознания, так что особого удовольствия от него получить не удастся. Некоторым нравятся жертвы, молчаливые. А мне, извините, нужна обратная реакция. Движение моей руки – стон. Или крик. Как заслуженная награда.

Его повело, ронял Шатов. Дракон не выдержал, и безумие, которое он кое-как контролировал, вырвалось наружу. Вернее, это не Дракон не выдержал, это не выдержала уздечка, которую на Дракона надевали дрессировщики. Теперь Дракон выпрямился и готов нанести удар, готов впиться в жертву.

Климову повезло, он не будет присутствовать при своей смерти. А Шатову предстоит увидеть все. Он стоит последним в этой очереди.

Дракон поднял пистолет.

Майор стонал, извиваясь на полу.

Щелкнул предохранитель.

– Я скажу номер телефона! – крикнул Шатов.

– Скажешь, – не опуская оружия, сказал Дракон. – Ты все скажешь, а он – не сможет. Поэтому он мне не интересен.

– Не стреляй!

– Шатов, не мельчи. Ты неплохо начал нашу игру, имей силы закончить ее также. Индейцы через пытки демонстрировали свое уважение пленному врагу. Чем достойнее враг, тем изощреннее пытки. Я надеялся, что ты заслужил самые изощренные. Ты ведь воин, Шатов, ты даже смог победить меня. Один раз. Мог даже убить, но не убил. Это почти оскорбление, Шатов. Почти оскорбление.

Распахнулась дверь.

– А вот и… – начал Дракон.

Оглушительно грохнул выстрел. Откуда взялся Гремлин? Но взялся он чертовски вовремя. Шатов закричал что-то нечленораздельное. Он и сам не понял – от восторга или для того, чтобы отвлечь внимание Дракона.

Гремлин выстрелил снова, его пистолет прогрохотал дважды, одна пуля гулко ударила в стену, почти над самой головой Шатова, а вторая высекла искры из бетонного пола. Поднялось облачко пыли.

Щелкнул пистолет Дракона.

Гремлин пошатнулся, хватаясь левой рукой за стену. Снова выстрелил.

Дракон побежал.

Грохот, Дракон спотыкается, что-то кричит, ударяется плечом в стену и, обернувшись, снова стреляет. Щелк, щелк. У него пистолет с глушителем. Щелк.

Пуля зацепила какую-то металлическую конструкцию и с визгом ушла вверх, продырявив крышу.

Шатов смотрел, как Дракон оттолкнулся от стену и побежал, тяжело прихрамывая к дальней двери. Тяжело и медленно.

– Стреляй, Гремлин! – крикнул Шатов. – Стреляй!

Хлопнула дверь.

– Да что же ты, Гремлин.

– Как стреляет, – сказал Гремлин, садясь на пол возле Шатова. – На вскидку, подраненный… И две пули в ростовую мишень. Молодец.

Куртка на груди Гремлина была пробита в двух местах.

– Не захватил бронежилета, – пожаловался Гремлин.

А Дракон снова уходит, толкнула Шатова мысль. Прихрамывая, волоча простреленную ногу, но уходит. И растворится в темноту. Драконы умеют растворяться в темноте и тумане. А потом он снова вернется.

– Ноги развяжи, – сказала Шатов.

– Ага… – Гремлин протянул руку к ногам Шатова.

– Быстрее… У тебя есть ключи от наручников?

– Сейчас, – Гремлин тяжело перевел дыхание, вытер кровь в уголке рта, – сейчас.

Щелкнули наручники, Шатов отшвырнул их в сторону.

– Дай пистолет.

Гремлин, не спрашивая, протянул свой:

– Еще восемь патронов в обойме.

– Понял, – Шатов взял пистолет.

Попытался взять, ватные пальцы скользнули по металлу. Он не чувствует рук. Он совершенно не чувствует рук.

– Сунь мне в карман! – приказал Шатов.

– Осторожнее, – прохрипел Гремлин и закашлялся.

– Вызови подкрепление, – на ходу крикнул Шатов. – обязательно позвони моей жене. Скажи где мы. Обязательно!

– Хорошо.

Шатов распахнул дверь ударом ноги и как в воду нырнул в темноту. Грязь. Мокрая и холодная. Не потерять бы пистолета. Тут он, нормально.

Теперь встать и осмотреться. Где это он?

Кромешная темнота, запах мокрой земли и ржавчины. Снова пошел дождь. Прислушаться, не слышно ли чего. Шатов потряс руками. Словно тряпки. И он не слышит ничего, кроме своего дыхания. Его дыхание слышно на много километров вокруг. Уж Дракон его наверняка слышит.

Ну и хорошо. Его нужно остановить. Задержать. Пусть он знает, что за ним гонится Шатов. Пусть знает. Пусть обернется, выстрелит и потеряет время.

Гремлин вызовет подмогу. Он ее уже, наверное, вызвал. Умница Гремлин. Расколол Балазанова. Умница.

Шатов шагнул в сторону и по колено провалился в лужу. Сверху вода и снизу вода. Он почти не потерял времени на наручники и проволоку, Дракон шел медленно. Значит, он где-то неподалеку.

– Здесь нет болота, Дракон! – крикнул Шатов, пытаясь растереть руки. – Тебе негде спрятаться. Дракон!

Ветер. И влажные аплодисменты промокших листьев на деревьях. Где это я?

Еще шаг и снова всплеск. И снова по колено.

Тебе отсюда не вырваться! Все мы в этой грязи. Так появляются новые Драконы. Кто-то из вас превращается в нас.

Шатов вытащил из кармана пистолет, шагнул и ударился плечом о какую-то металлическую конструкцию. Справа смутно серел штабель бетонных плит. Что-то хрустнуло. Или зашуршало… Шатов вскинул пистолет. Он его не видит. Он не видит даже своего пистолета.

Дождевая вода заливала лицо, Шатов вытер его левой рукой и снова вскрикнул, зацепив рану. Где же ты, Дракон? Он не станет драться, он попытается скрыться, чтобы потом… Не будет «потом». Не будет.

Шатов споткнулся и упал на колени.

Не получится. У него снова ничего не получится. Снова Дракон уйдет.

Больше никого нет на свете – только они вдвоем. Шатов и Дракон.

Как тогда, в лесу, возле болота. Только теперь не Шатов пытается спастись, а Дракон. Он ползет прочь, пытаясь совладать с сердцебиением и дыханием. Он боится, что Шатов его услышит.

Шатов осторожно поднес руку к лицу, провел по глазам. Дождевая вода стекала по лицу, заставляя все двоиться, колебаться и дрожать. Картинка перед глазами качнулась, словно он снова оступился.