Михаил Нестеров - Война нервов

Для Кока эти подробные выкладки военной разведки сжались до одной фразы: «Военные в Сомали без оружия не ходят даже в туалет».

О количестве сопровождающих Хадсон ничего не сказал. Впрочем, в этом нужды не было. Кок хорошо знал эту модификацию «Ирокеза», разработанного по заказу командования Корпуса морской пехоты. Он вмещал до десяти (обычно восемь) солдат или трое носилок, двух сидячих раненых и одного сопровождающего. Значит, максимальное количество сопровождающих – пять. Что подтверждалось ссылкой на максимальное число перебрасываемых на базы легионеров: тоже пять.

Сомали

Петр Юсупов вскочил на кровати. Его мелко трясло, и он долго не мог прийти в себя...

Ему снова приснился заброшенный дом на окраине Барселоны. Он добирается до него на такси, щедро расплачивается с водителем. Долго стоит перед дорожным знаком, обозначающим населенный пункт: МОНИСТРАЛЬ. Ему кажется, он приезжает сюда не в первый раз. Чтобы проверить себя и снова окунуться в зябкие воды дежа вю, он мысленно рисует дом во всех подробностях, а когда спускается к нему с холма, вздрагивает и бессильно закрывает глаза: так и есть...

Однако он не останавливается на достигнутом.

Он видит запертую комнату: одинокая кровать, заколоченные окна, грязный пол. Еще не разглядев человеческого тела на кровати, он, приобретая возможность вселяться в чужой разум и душу, проникает в лежащего человека.

Странно, но он пытается представить то же самое, только в обратном порядке: запертую комнату, заколоченные окна, улицу. Где он, в другом городе или рядом с Барселоной? А может, в другой стране?

Он пытается принять боль Дианы и, корчась вместо нее на кровати, каждую минуту ждет человека, который снова сделает укол, и он головой вперед упадет в бред своих видений. Увидит самого дьявола и его помощников. Увидит полчища мух, содрогнется от зловония. Увидит себя с разбитыми ногами в каком-то сером здании, освещенном потрескивающими факелами, одетым в рубище. Перед ним метнутся тени. Он выстрелит в них, и они развеются черными перьями. Хлопнут двери, и он, не в силах сопротивляться, жалко скуля, побредет к погребальной нише. Займет в ней место и сложит на груди руки. Пора умирать. Со словами: «Я есть, что я есть».

Пора.

Кто-то берет его руку, перетягивает жгутом, колет иглой, вспрыскивает яд. Он открывает глаза и видит слепого епископа со шприцем в одной руке и раскаленным тавром в другой. Использованный шприц летит в сторону, оружие для выжигания клейма приближается к его телу, прожигает его, оставляя страшный неизгладимый след: «НЕВЕРНЫЙ ХРАНИТЕЛЬ». Епископ удаляется... И вот тут сон плавно и незаметно перетекает в реальность...

Неверный хранитель тайны. С престола на Юсупова шипят голоса, орден прикипает к груди и жжет плоть.

Порочный круг. Один человек сумел связать в неразрывный круг разных, но в одном – одинаковых людей.

Петр встает с кровати, берет со стола сигарету, прикуривает и глубоко затягивается. Выпускает дым, стоя у окна. Его встречает рассвет, солнце, рассыпавшее по песку золотые лучи...

Реальность воплощается в единичный предмет и становится до черствости сухой.

Открыть тайну золотых слитков – означало лишиться их. Ведь претенденты на золото, конфискованное нацистами у евреев и переправленное из Швейцарии в посольство Германии в Мадриде, будут исчисляться десятками... Слепой епископ был привязан к своему сокровищу и точно знал, на что обрекает своего воинствующего духовника, его близких, верхушку ордена... Ему не хватило мгновений, чтобы умереть с улыбкой...

Он, самый почитаемый священник после основателя «Опус Деи», опорочил орден и тем самым породил еще одну тайну. Чтобы скрыть ее, персональная прелатура Ватикана, переспавшая со своим епископом, будет охотиться за носителями тайны, пока не уничтожит всех.

Ловушка. Петру Юсупову уготовили ловушку. Он был бы счастлив попасть в нее, но не мог.

Полковник опустился на жесткую койку. Бросил окурок под ноги.

За неполные три года, что он провел в этой африканской тюрьме, он оброс. Огромная борода, огромные глаза под черными бровями, тело чуть прикрывают жалкие лохмотья. Но он также имел много привилегий: часовая прогулка и три сигареты в день.

Найроби

Вечером в дешевой гостинице парни накрыли стол: коньяк, фрукты, жареная индейка. В этой стране, доходы которой от иностранного туризма вплотную подобрались к половине миллиарда, они в полувоенной форме виделись именно туристами. Казалось, на улице их поджидает джип, а впереди – незабываемое сафари.

– Чувствовал себя не в своей тарелке, – делился Николай впечатлениями о Бо Хадсоне. – Не пришлось пудрить клиенту мозги. Говорил правду, что мне несвойственно.

Кок чаще всего обращался к новому члену группы, которого три месяца назад принял в штыки. Его кандидатуру рекомендовал адмирал Школьник: «Такой человек, как Костя Романов, вам необходим. Я вижу его необходимость со стороны, тогда как вы не можете разглядеть это изнутри своей команды». На что оскорбленный в своих чувствах Николай ответил обоим: «Да мне наплевать, Романов он или Чемоданов! На его заслуги, если таковые есть. Мы – не регулярная армия. Нефига ляпать указы об увольнении и призыве. Никто к нам по щучьему велению не приходил. Даже Саня Абрамов, который к нам шкурный интерес имел, ко двору пришелся. Не подталкивайте меня к крайностям. Я не хочу, чтобы мои товарищи видели, как Николай Петрович Кока-рев посылает Виктора Николаевича Школьника на хрен!» С Костей он пообщался в том же духе: «Змеей хотел пролезть в нашу команду?.. Мы не лучше и не хуже остальных. Мы такие, какие есть. У нас свой мир. С остальным миром мы просто соседствуем. Даю тебе двадцать четыре минуты, брат. Не съедешь из моего отеля, тебе отсюда увезут вперед ногами». Оказалось, заслуги у Кости были сродни прежней деятельности членов агентурной группы Джеба: Романов по кличке Румын находился в розыске за убийство четырех человек. Школьник ответил потом на вопрос Кока («Кого он замочил?»): «Изуверов. И если бы я, контр-адмирал, начальник разведуправления флота, человек, воспитавший и выдавший замуж дочь, оказался на его месте, то, ей-богу, поступил бы, как он».

– Чувствую себя в этом клоповнике как в казарме. Тянет отписаться домой: "Здравствуйте, мои дорогие мама и папа! Спешу сообщить, что успешно завербовался в сомалийскую дружину по поиску боевиков Усамы бен Ладена. Кстати, в ней есть украинцы, русские, казахи. Удручает тот факт, мои родные, что в Лэнгли установят мою принадлежность к флотской разведке, однако к этому времени моя секретная операция должна завершиться. Очень огорчен тем обстоятельством, что Моника при всем желании не смогла принять участие в операции.