Михаил Нестеров - Война нервов

– Походи немного.

Разговаривал с ней, наблюдая.

– Меня никогда не покидало желание стать на сторону дьявола. Потом это переросло в потребность.

Через пять минут он снова связал ее.

– Завтра я снова приду. Извини, крошка, но в моей ситуации мне не до справедливости.

Он отошел к двери и издали показал шприц с наркотиком.

– Хочешь?

– Да, да, – быстро закивала девушка. Не привыкание давало о себе знать, а требовалось обезболивающее, снотворное средство. Она проспит, не чувствуя боли, сутки. Ну или почти сутки. Так будет продолжаться до тех пор, пока ее не найдут.

Габриель подошел и присел на кровать. Пошлепав пальцами по сгибу руки девушки, перетянул руку жгутом, ввел иглу в вену, потянул поршень, проверя, попал в вену или нет, освободил жгут и медленно ввел наркотик. Тихо сказал, уподобившись Пилату:

– Мои руки не проливали крови, мои глаза не видели ее... Не ты мне нужна, но отец твой.

Он увидел Камиллу и не сразу очнулся от воспоминаний. Он вздрогнул. Ему показалось, он видит Диану – живую, повзрослевшую, сказочно красивую. Или похорошевшую? В черном купальном костюме, в огромных очках с непроницаемыми стеклами она сидела на берегу, подогнув колени, и смотрела на игру волн. Она словно дожидалась его...

Она разрывалась, корчилась, сходила с ума, вскрикивала по ночам...

– Расскажи, как ты убил мою дочь.

Габриель не успел заметить, как женщина сняла очки... и пистолет с предохранителя.

Теперь она сама могла привести доказательства вины Морето. Они были выписаны на его лице: ровные капельки пота на лбу, носу, щеках... как волдыри от ожога.

Только недавно Габриель думал о том, что могло бы его изменить до неузнаваемости: полста килограммов веса. Даже без волос, но зажиревшего, его не узнала бы родная мать. И вот сейчас она не узнала бы его.

Он не мог думать о своем проигрыше, выигрыше русских. Он видел свою смерть, но не был готов встретить ее как проходящий сон.

Камилла словно совершала ритуальное убийство. Она выстрелила Габриелю в грудь, а когда он упал, раскинув руки, прострелила ему локтевые сгибы, возвышаясь над ним. Она смеялась как ненормальная, глядя на бьющие из вен фонтаны крови. Даже Абрамов подошел к ней с опаской и плавным жестом опустил ее руку с пистолетом.

С наигранной простотой он отер пот со лба и спросил:

– Дело закрыто?

Камилла не ответила.

Проходя мимо тела Габриеля, бросила ему на грудь пистолет.

Ватикан

Симоне Лоренцо назначил встречу в капелле Паолина. И вот Юсупов впервые рассматривает росписи Микеланджело, по сути – статические зарисовки, слушает заключительные слова гида:

– Фреска «Обращение святого Павла» – более раннее произведение великого итальянского мастера. Несмотря на отпечаток бурного движения, порывистая динамика соединяется здесь с мгновенным окоченением...

Посетители капеллы удалились. Через пять минут Юсупов услышал сзади голос:

– Извините, что задержал вас, полковник.

Петр обернулся. В пяти шагах от него стоял Лоренцо, одетый в сутану. Он изобразил полупоклон в сторону кардинала, не сводя с него глаз.

– Здравствуйте, монсеньор.

– Здравствуйте. Надеюсь, и вы не задержите меня. Начинайте.

Юсупов взял обязательную паузу.

– Габриель Морето сказал: "Глава внешнеполитической разведки Ватикана в курсе невнятного объяснения Мельядо относительно «мадридского золота». Якобы слова прелата были следующими: «Юсупов поверил в бред умирающего епископа Рейтера и заразил им некоторых членов братства».

Лоренцо чуть склонил голову:

– Я подтверждаю слова прелата. Дальше.

Юсупов повторил слова покойного епископа и продолжил:

– Я не знаю, почему он сделал выбор в мою пользу. Это были его последние слова. Он завещал мне золото, шестьдесят лет хранившееся в его доме. Я далеко не святой человек, монсеньор, но я поддался искушению.

– Именно поэтому, – уточнил кардинал. Он приблизился еще на шаг. – Вы далеко не святой. Продолжайте. – И в этом слове просквозила неприкрытая угроза.

Юсупов рассказывал, как он и члены экипажа «Беглого огня» перевезли золото сначала в Кадис, а потом спрятали его на «спорном острове». Об убийстве русских моряков, о перестрелке в катакомбах Сан-Фелипе, о своем бегстве. Кардинал услышал об убийстве Дианы и уже не сомневался в правдивости рассказа Юсупова. Он дослушал эту историю до конца и спросил:

– Так почему епископ завещал золото вам, полковник? Я хочу услышать внятный ответ.

– Не знаю, ваше преосвященство.

– Ну хоть что-то он вам объяснил?

– Он сказал о трезвом выборе и долгом служении делу.

Лоренцо повторил эти слова и с неохотой переключился на Габриеля:

– Значит, Морето мертв?

– Да. Если угодно, я могу показать место его захоронения.

– Мне неугодно, – с долей отвращения ответил кардинал. – Мне не стоило доверять ему. Хотя причина, по которой он вылетел в Сантьяго, показалась мне убедительной. Так чего хотите вы, полковник?

– И дальше служить ордену... генерал. Лоренцо улыбнулся кончиками губ.

– Я всегда был верен ордену, – продолжал Юсупов. – Я работал, обеспечивая себя, свою семью. Сколько мог, покрывал расходы по осуществлению пастырской миссии. Осмелюсь напомнить вам, генерал, что эти расходы связаны с содержанием и подготовкой священников, с работой прелатской курии и советов викариев различных округов.

Кардинал знал, к чему клонит полковник, ждал продолжения с той же неповторимой улыбкой.

– У меня солидная доля в этом мероприятии.

– Как много? – не удержался Лоренцо.

– Половина. Двадцать миллионов. Я настоял на половине. Потому что являлся наследником слитков и единственным человеком, знавшим место их хранения.

– Русские знают о происхождении золота?

– Да.

– Черт... – Брови кардинала сошлись на переносице.

Юсупов поспешил его успокоить.

– Я не вижу здесь ничего страшного.

– Объясните.

– Дипломат Рейтер спрятал золото, чтобы оно не попало в руки фашистам. Епископ Рейтер хранил его все эти годы. Вопрос: для кого?

– Интересный вопрос.

– Русским не выгодно раскрывать тайну «мадридского золота».

– Почему?

– Потому что оно уплывет от них. – Юсупов сказал то, о чем думал и говорил не раз. – Претенденты на золото, конфискованное нацистами у евреев и переправленное из Швейцарии в посольство Германии в Мадриде, будут исчисляться десятками.

– Это веский аргумент, – покивал кардинал, – и он работает. Значит, вы желаете покрыть расходы по осуществлению пастырской миссии?

– Да, генерал. Еще недавно я мечтал о всех сокровищах мира, теперь не хочу иметь даже своей доли. Я хочу служить ордену и защищать его.