Джек Хиггинс - Операция «Экзосет»

Доннер повесил трубку, вышел из будки и остановился, чтобы закурить сигарету. Он посмотрел на Габриель, размышляя о том, что сказал ему Белов. Красивая женщина, но в ней есть что-то большее, чем просто красота. Доннер привык небрежно обращаться с женщинами, и до сих пор у него не возникало с ними никаких затруднений. Теперь, к своему собственному удивлению, он понял, что Габриель вызывает у него восхищение и что он никогда еще не желал ни одну женщину так сильно, как ее.

Ванда, танцуя с Раулем, перехватила взгляд Доннера. Она все поняла и тихо спросила аргентинца:

– Она много значит для вас, эта леди?

– Она значит для меня все, – просто ответил Монтера.

– Тогда берегитесь его. Он привык получать то, что хочет.

Музыка смолкла. Монтера улыбнулся и поцеловал Ванде руку.

– Вы слишком хороши для него.

– Вы ошибаетесь, – грустно ответила она. – Я только для него и гожусь.

Они вернулись к столу. Подошел и Доннер.

– Я только что говорил по телефону, – сказал он, обращаясь к Монтере. – Это касается нашего с вами дела. Акция состоится в субботу, значит, завтра утром нам придется вылететь в Ланей. Я снял там старинный особняк, Мезон-Блан. Прекрасное место – тихое, спокойное.

У Монтеры упало сердце.

– Что же, если надо...

Доннер повернулся к Габриель.

– Не хотите провести пару дней на природе?

– Нет, спасибо, – ответила она.

Взглянув в лицо Монтеры, она вдруг поняла, как мало времени им осталось быть вместе. Задание, полученное от Фергюсона, совершенно вылетело у нее из головы.

Она поднялась.

– А теперь, прошу извинить нас. Я очень устала.

– Очень жаль, что вы нас покидаете, – сказал Доннер.

Слегка нахмурясь, он смотрел, как они выходят из ресторана. Потом расплатился и тоже направился к выходу, не говоря ни слова Ванде. Она поспешила за ним, едва не падая на своих высоких каблуках.

Он стоял на тротуаре, ожидая такси, и прикуривал, спрятав в ладонях огонек спички. Не глядя на нее, он сказал:

– Ты выставила меня дураком, тебе об этом известно?

– Прости, Феликс.

– Я кое-что придумаю для тебя, – пообещал он. – Что-нибудь особенное. Такое, что ты не скоро забудешь. – Он взял ее двумя пальцами за подбородок и приподнял голову. – Долго будешь вспоминать.

Вернувшись в свою квартиру, Габриель налила себе виски и сердито принялась ходить из угла в угол.

– Этот человек – самое отвратительное существо, которое я когда-либо встречала в жизни. В нем все, что я ненавижу. Тебе обязательно иметь с ним дело?

– Боюсь, что да, но забудь о нем, – ответил Монтера. – Он достал из кармана маленький пакетик. – После того, как мы расстались сегодня днем, я взял такси и поехал по магазинам.

На элегантной упаковке было написано: «Картье». Она развернула ее и увидела бархатную коробочку. Внутри лежало красивое золотое кольцо. Вернее, три кольца, спаянные в одно, сделанные из золота разных оттенков.

– Это называется русское обручальное кольцо, – сказал он. – Обычно его носят на мизинце левой руки.

– Я знаю.

– Размер пришлось выбирать наугад. Если не подойдет, просто зайди к Картье, когда тебе удобно, и спроси мосье Брессона. Он подберет тебе нужный размер. Могу я надеть его?

Она протянула руку, и Монтера надел кольцо ей на палец.

– Кажется, немного великовато, – огорченно сказал он.

Габриель покачала головой.

– Нет. Подходит отлично.

– Это знак... – Он помолчал, потом криво усмехнулся. – Такой момент – и я не могу найти слов.

– Рауль, – тихо сказала она, – я хочу попросить тебя о чем-то.

– Для тебя – все, что хочешь.

– Пойди погуляй. Мне нужно немного побыть одной.

– Прости, – грустно произнес он. – Пойду к себе, Может, мы еще увидимся утром, прежде чем я улечу.

– Нет-нет! – испуганно воскликнула она. – Я хочу, чтобы ты вернулся!

– Конечно, любовь моя. – Он поцеловал ее. – Я приду через полчаса.

Оставшись одна, Габриель подошла к телефону и набрала номер.

– Это Габриель, – сказала она, когда Вильерс взял трубку.

– Какие новости?

Она глубоко вздохнула.

– Доннер был с нами сегодня вечером. Я слышала, как он сказал Раулю, что акция состоится в субботу, а завтра утром они вылетают в Ланей. Не знаю, где это.

– В Бретани. Сходится с тем, что мы уже знаем.

– Он предложил и мне лететь с ними. Он снял особняк, который называется Мезон-Блан.

– Ты согласилась?

– Я хочу выйти из игры, Тони. Я больше не могу.

– Я знаю, что тебе трудно. Но это нужно сделать. Я знаю твои чувства к Монтере. Он хороший человек, и я им восхищаюсь, но он враг, Габриель, а мы сейчас не говорим о личных чувствах. Нельзя допустить, чтобы они получили «Экзосеты».

– Все равно, я не хочу больше в этом участвовать.

– Ну ладно. Я не могу тебя заставлять. Постараюсь управиться сам. Но тебе придется объясняться с Фергюсоном. Позвони мне утром, если передумаешь.

Он положил трубку, но тут же поднял ее снова и набрал номер квартиры на Кавеидиш-сквер в Лондоне. Ему ответил Гарри Фокс.

– Неважные новости, Гарри, – сказал Вильерс. – Я только что говорил с Габриель. Она чувствует, что больше не может. Она хочет выйти из игры.

– Ладно, – ответил Фокс. – Оставь это нам.

Габриель налила себе еще виски и выпила, чтобы успокоить нервы. Она должна сделать это.

Она села и набрала номер Фергюсона в Лондоне. Он ответил почти моментально.

– Фергюсон.

– Габриель.

Его голос сразу потеплел.

– Девочка моя, где вы были? Я несколько раз пытался дозвониться до вас, но никто не отвечал.

– Мы ходили ужинать.

Он немного помолчал. Пауза показалась ей невыносимой.

– Мне тяжело говорить, – наконец произнес Фергюсон. – Мы хотели связаться с вашей матерью и отчимом, но они, кажется, путешествуют на яхте где-то в Греции.

Слова Фергюсона могли означать только одно.

– Ричард? – прошептала она.

– Да. Мне очень жаль, что приходится сообщать такую новость. Он пропал без вести, выполняя боевую задачу недалеко от Порт-Стэнли. Считают, что он погиб.

– Боже!

Фергюсон продолжал что-то говорить, но она не слышала. Она вспоминала, как близки были они с Ричардом в детстве. Мать и отчим много путешествовали, и они часто оставались вдвоем. Многочисленные воспитатели и слуги не могли заменить им друг друга. А когда Ричард начал встречаться с девушками, Габриель давала ему советы. Она не могла поверить, что никогда больше не увидит его.

– Я понимаю, как вам тяжело сейчас, – говорил Фергюсон. – При сложившихся обстоятельствах, наверное, лучше вывести вас из операции.

– Нет, – устало ответила она. – Не стоит. Не сейчас. Спасибо и спокойной ночи, бригадир.

Она сидела, как во сне, глядя на телефон невидящим взглядом. Потом взяла трубку и позвонила Вильерсу.