Михаил Нестеров - Спецкоманда №97

Но вся логика Влада рушилась под ленивым напором полковника Артемова: " В тот день вышло из строя оборудование для получения газовых смесей для дыхательных аппаратов. Оно долго пролежало на складе, почти шесть лет им никто не пользовался". Только это и ничто другое объясняло молчание газет. Они молчали, потому что ничего не произошло... кроме трагедии в подразделении «Дельта», ЧП, которое тщательно скрывают.

Влад знал — теперь уже знал причину гибели этих курсантов. Собственно, разница в качестве. Понял, что однажды совершил ошибку — может быть, непоправимую. И ни к чему рыться в Интернете в поисках наверняка не существующих сводок. Однако он бесцеремонно вытолкал дочь из комнаты и сел за компьютер.

— Да я не сохранила ничего! — противно орала игрунья. И врала, конечно: выйти из «Дьябло», не сохранив игру, невозможно. Разве что грубо «вырубить» компьютер.

— Пошла вон, я сказал!

Девочка выставила за спиной средний палец и довольно громко бросила:

— Фак!

Влад не расслышал, что она там прошипела. Он мысленно возвратился к разговору со своим новым оператором. «При невыясненных обстоятельствах в центре спецподготовки „Дельта“ погибла еще одна группа боевых пловцов». Когда он немного оправился от заявления полковника, то представил себе это звено. В его представлении это была профессиональная команда. Сейчас же она явилась в ином, прямо противоположном свете. «Салаги...» — буркнул Влад под нос, запуская Internet Explorer и «залезая» на сайт телеканала НТВ.

Как и ожидалось, очередные поиски в электронных СМИ не принесли результатов. Однако полегчало не намного, совсем чуть-чуть.

К ужину он открыл бутылку вина, налил себе, жене.

— А мне? — спросила падчерица, самое место которой было под елкой: в тулупе, прихлебывающей молоко из бутыли и поджидающей «Морозко».

— А тебе по губе, — вконец осмелел Тульчинский. — Я уезжаю в командировку, — сообщил он «семейному совету». — Завтра. На сколько — не знаю.

— Продлить сможешь? — спросила «Марфуша».

— Смогу. Только кто будет оплачивать твои телефонные счета?

— Придется сесть на рублевые эсэмэски, — мгновенно парировала она.

А ведь ей нет и четырнадцати, как бы между прочим заметил Влад. Как бы она не опередила мать и не понесла раньше ее. На год.

Он посмотрел на жену. Та индифферентно смотрела на него и лениво пережевывала засахаренную дольку лимона. «Да, — вздохнул Влад, — рожать можно и в пятнадцать, но воспитывать — в тридцать пять».

Он давно пришел к выводу, что разведчику семья не нужна — лишнее беспокойство, переживания и прочее в таком же духе. Отвлекает. Однако то, что он нашел, пока устраивало его. Все негативное, что накапливалось в нем, выплескивалось в спорах и пререканиях с дочерью, причем ее вызывающее поведение в общую копилку не входило. Он понимал, что она больше играет — причем на него. Какая она, когда остается одна, он представить не мог. Может, тихая, умиротворенная, уставшая от своей роли... В такие моменты он откровенно жалел ее, и в его груди рождались настоящие отцовские чувства. Они были абсолютно разными; чтобы уровнять шансы, Влад вспоминал, какой он был в ее возрасте. Выходило следующее: «мы могли бы служить в разведке» — это про него, «мы могли бы играть в кино» — это про нее, «мы как птицы садимся на разные ветки» — про них обоих.

Он принес фужер и налил дочери немного вина. Она долго смотрела на отца с восхищением, обожанием. Глаза искрились, как вино в ее фужере. Она только и сказала:

— Ну ты даешь!...

Встала, подошла к нему... и поцеловала.

Северный Каспий,

этот же день

Журналист газеты «Проспект Власти» Борис Арутюнов, проработавший в прессе около десятка лет, знал, как раздуваются скандалы из ничего. Один из способов — это дать непроверенную информацию в газете в субботу, когда проверить факты в выходные дни невозможно. А в понедельник ее подхватят другие СМИ, и все покатится, как автомобиль без тормозов.

Арутюнов находился в служебной командировке в Дагестане и готовил статью о «прифронтовом» городе Хасавюрт (5 километров от Чечни). Вообще его статья носила «мирный» характер. Он посетил исламский университет, отметил, что в Хасавюрт возвращаются русские. Также не обошел вниманием Знаменскую церковь, набросал пару абзацев про иудеев, синагогу и десяток религиозных организаций. Завершить статью намеревался круглой цифрой на злобу дня: это 100 спортсооружений. Большое достижение, что и говорить. Модное, современное. В чем-то его стиль изложения материала походил на манеру Александра Беленького, корреспондента газеты «Спорт-Экспресс» и комментатора боксерских поединков на шестой кнопке «Спорт». Он легко выводил за скобки ироничные, а когда и колкие замечания, причем по нарастающей: «это круто»; «это модно и опять же круто»; «это действительно круто».

Еще он посетил древнейший город Дагестана Дербент, где функционировали 32 вуза (МГУ и республиканский университет открыли в Дербенте свои филиалы), а с 1994 года не зафиксировано ни одного угона автомобилей — «вот это крутизна!». Благодатный город с известным на весь мир коньячным комбинатом.

Также во время своего дагестанского пресс-"хаджа" кое-какой материал Арутюнов намеревался «нарыть» в Кизляре, где у него было много знакомых, в том числе и среди военных. Один из них — военврач майор Олег Алексеенко — под местный коньяк и хорошую закуску рассказал занимательную историю о том, как и какими методами готовят современных бойцов спецназа. Алексеенко рассказывал, а Арутюнов уже «выводил за скобки»: это круто, это модно и опять же круто...

Вот это статья! — восторгался журналист. Очерк, мать его! Где большее место может занять не сухое изложение фактов, а мысли и чувства спецназовцев, чистая психология. Он даже нарисовал перед собой образ командира группы боевых пловцов. Невозмутимого внешне, с бездонными зрачками, не реагирующими на окружающее, как при применении наркотика. Но через них видно, что творится у него внутри...

«Это действительно круто».

Поговорить бы и с ним, облизывался Арутюнов. Однако доступ в центр спецподготовки был закрыт для простых смертных и журналистов — особенно журналистов. Если только через знакомых.

— Ты хорошо знаешь этого психолога? — спросил Борис военврача, заглядывая в записную книжку, где споро, как стенографист, черкал короткие неразборчивые строки. — Капитана Колчина?

— Достаточно хорошо, — ответил Алексеенко. — Еще по работе в 77-й бригаде морской пехоты.

— Дай мне связь с ним.

— Что толку? — Майор пожал плечами. — Он не станет давать интервью.

— Положись на меня, — дважды повторил Арутюнов.