Михаил Нестеров - Тайная тюрьма

На завтра капитан запланировал повторную встречу с аптекарем. Она могла начаться с искренней улыбки негра: «Еще не передумали?»

Нельзя заострять свое внимание на одном человеке, перечил себе Абрамов, находя в рассуждениях африканца много разумного: одну змею он не использует дважды. Он будто ориентировал русского разведчика на другой городок, поселок, другого человека.

В этом поселке, лежащем на пути одного из туристических маршрутов, Абрамов провел всего несколько часов. Он снял отдельный домик, стоящий на сваях-бревнах в ряду таких же экзотических строений. Все удобства на улице, включая умывальник. Четыре стены из бамбука, ветхая дверь; гамак, плетеные столик и один-единственный стул. Ни радио, ни телевизора. Перевалочная база на пути к приключениям.

Кожа капитана горела от укусов москитов и мух. От кровососов не спасали специальные средства, продававшиеся в лавках. Спирали, призванные отпугивать насекомых, привлекали их ароматным дымом. Гели раздражали кожу и приносили мнимое облегчение на час-полтора. Но главный зуд в голове, в подсознании. Все время кажется, что ты облеплен беспощадными кровопийцами. Абрамов предчувствовал, глядя на отражение своего опухшего лица в зеркале, что заработает аллергию и в конце концов прекратит свои страдания, открыв одну из банок Тонге.

Его новая агентурно-боевая единица расположилась по двое в таких же домиках. Люди разные, но вместе они виделись сплоченной командой. Это больше всего и беспокоило капитана 2-го ранга. Он не раз и не два ставил на их место бойцов Евгения Блинкова, теперь уже его бывших агентов. Бесшабашные и лихие в группе, они отводили и успокаивали чужой подозрительный взгляд. Они были открыты в своей естественной маске вечных путешественников, искателей приключений. И капитан едва не простонал: «Боже, как мне вас не хватает... Мне тридцать один, а я рассуждаю как школьник. Я натурально глупею. Во мне начинает биться слезливая сентиментальность. Любое воспоминание берет за горло, как после месячного запоя». Флотский подполковник переживал сильную депрессию и мог излечиться лишь временем. А здесь его не купишь даже в уникальной лавке Тонге.

Капитан лежал в гамаке, прикрыв лицо мокрым носовым платком. Такой простой компресс помогал переносить зуд и приносил облегчение.

На легкий стук в дверь он чуть повернул голову и приподнял край платка. На пороге стоял командир диверсионной группы: плечистый парень лет двадцати восьми, одетый в спортивные штаны и джинсовую безрукавку.

— Разрешите, Александр Михайлович?

— Да, Макс, заходи, — ответил Абрамов. — Черт нас дернул оказаться в этой дыре! — капитан избавился от компресса и рассмеялся: — Докатился до косметических масок! Не спится, Максим? Присаживайся.

— Не спится. Лежу, ворочаюсь, какие-то образы придумываю, чтобы заснуть. Все мимо, ничего не помогает. — Спецназовец занял место на скрипучем стуле. — Отчего-то перед глазами казармы спецподразделения, где нас обучали поведению на допросах.

— О-о, это ты зря так настраиваешься на работу, — покачал головой Абрамов, присаживаясь напротив гостя. — Хотя такие мысли приходят по настроению, правда? Но клин клином вышибают. Я тоже в свое время проходил подобный курс. Нам прививали навыки выживания в условиях плена, повышения сопротивляемости и адаптациям к реальным условиям неволи. На четыре недели нас превращали в заключенных и обращались как с настоящими военнопленными. Регулярно измерялся уровень стрессового гормона кортизола в крови курсантов. В то время я был в звании старшего лейтенанта.

— Александр Михайлович, я хотел спросить, почему вы согласились курировать нашу группу, — Диверсант взъерошил короткие волосы и прямо посмотрел в глаза капитана. — Не от большого желания, так ведь? До вас двое офицеров разведки отказались от этого задания. Да и мы сами были не в восторге от них. Вы вроде бы ко двору пришлись.

— Попросту говоря, я сбежал из одного места, — откровенностью на откровенность ответил капитан, — чтобы снова оказаться под крылом военной разведки. Бросил друзей. Один из них похож на тебя. Женя Блинков по кличке Джеб. Он из отряда боевых пловцов. Не слышал о нем?

— Нет, — Максим покачал головой.

— Знаешь, он как-то сказал: «Не материализовывай свою мечту, иначе ты убьешь ее». Тогда не было и намека на наш с ним разрыв. Но, понимаешь, жизнь устроена не так, как земной шар. Он круглый, а все отношения людей похожи на треугольник. Мы сами выбираем эту фигуру и корчимся на ее острых углах.

— Да, — улыбнулся Максим, — это вы верно подметили.

— Нет, брат, не подметил, а вывел эту живую формулу, высидел ее, как наседка высиживает яйцо. Знаешь что, давай-ка мы с тобой раздавим бутылочку. Чувствую, надо выговориться, а без допинга ничего не получится. Рванем по-флотски.

Капитан достал из сумки бутылку коньяка и разлил в пластиковые стаканы.

— Давно я по полному не поднимал... Будем! — Абрамов медленно поднес стакан к губам и осушил его в несколько глотков. Отдышавшись, он прикурил сигарету. Поймал себя на мысли, что похож на героя Алена Делона в фильме «Один в городе». Перед казнью на гильотине ему дают глотнуть коньяка и затянуться сигаретой.

В голове капитана зашумело. Он был готов поделиться с новым товарищем самым сокровенным. Может, потому, что с близким человеком ему было бы намного трудней.

— Только не думай, что я нашел свободные уши, — совсем необязательно предупредил он Максима.

— Я вроде бы на таксиста не похож, — ответил спецназовец.

Абрамов с минуту настраивался на разговор по душам, словно все еще сомневался.

— Год назад я возглавлял отдел в разведке флота. В августе получил в разработку группу бывших морпехов. Они решали свои финансовые проблемы, грабив морские суда с контрабандой на борту. Впоследствии мы провели три блестящие спецоперации. Что называется, «выстрелили». Я разрабатывал планы, а бойцы моей группы корректировали их по ходу работы. А она впечатлила руководство управления настолько, что нам разрешили выбрать в качестве крыши испанский отель, легализовав преступные деньги. Приличная легенда — комар носа не подточит. Я к тому времени ушел в запас, но продолжил пахать на военную разведку. Две недели назад из Москвы на мое имя пришел факс. Это был ответ на мое заявление о восстановлении на прежней должности в разведуправлении флота. Его я написал сгоряча, но отзывать не стал. Парням я бодро докладывал: мол, давно подумывал вернуться в управление. А на душе муть: взаимоотношения внутри агентурной группы уже не те, что были раньше. И вот тут в мою комнату вошла Лолка...

— Кто она? — заполнил паузу Максим.

Капитан разлил остатки коньяка. Они выпили, и он продолжил чуть заплетающимся языком: