Михаил Нестеров - Последний контракт

Катя кивнула: «Спасибо», и принялась за изучение приказа. Ролевое мероприятие представлялось ей самым ролевым. За то говорил хотя бы один факт: руководители из одного ведомства, исполнители из другого. Толково, но не более того. Риск утечки информации увеличивается ровно в два раза. Другое дело — именно совместная работа вечных «конкурентов».

Интересная деталь проявилась в окончании документа: ответственным за проведение антитеррористических учений был назначен постоянный член Совбеза, он же кремлевский администратор Николай Груздев, так или иначе связанный с Матиасом. Где-то с краю настырно пристраивался покойный Косоглазов, а на все это безобразие взирал сверху полковник Баженов.

Оборонное предприятие, которое от злополучного грозненского отличалось лишь парой букв, в скором времени проверят на предмет охраны жизнедеятельности. Только странное ощущение беспокойства, основанное на случайных совпадениях, не отпускало Скворцову. И случайных ли? Именно с Матиасом велась оперативная работа: со стороны посмотреть — ничего подозрительного.

Мероприятия по внедрению свернулись в кокон; вылетит ли из него бабочка — вопрос спорный. Но дело, возбужденное по факту обращения Баженова, никто не закрывал. Два тома с рапортами, докладными, биографиями, снимками, перехватами секретной информации и прочего пока не превратились в партитуру «глухариной» симфонии.

Капитан Свиридов работал в другом отделе. Скворцовой пришлось делать запрос через начальника управления. Свое требование она облекла в адвокатскую форму:

— Евгений Антонович, могу я вызвать свидетеля со стороны обвинения?

Котельников был не в очень хорошем расположении духа, тем не менее принял такую конструкцию обращения.

— Кто свидетель и кто обвинитель?

— Капитан Свиридов по делу Баженова.

— Екатерина Андреевна, ты хоть иногда поругиваешь себя за то, что навалилась на одно дело, отпустив на тормозах другие, взвалив их на плечи своего заместителя?

— Поругиваю, товарищ генерал, — очень неискренне покаялась Катя. — Честно. Как начальнику мне грош цена. Если можно, командируйте Свиридова в мой отдел хотя бы на день-другой. Много вопросов к нему.

— С чем они связаны?

— С приказом Совбеза за номером... так, сейчас посмотрю... №502/ПП-3. Ролевые мероприятия. Ответственный — Груздев. А с ним, согласно информации, полученной от Марковцева, у банкира были какие-то трения. Я и подумала: не эта ли бумажка стала для Косоглазова справкой о смерти.

— Это серьезно, — после короткой паузы согласился Котельников. — Жди. Не знаю, как завтра, а сегодня Свиридов твой.

Капитан прибыл на Большую Дмитровку через полчаса. По его улыбчивому лицу было видно, что он собирался проволынить денек-другой в профильном отделе.

Они знали друг друга, здоровались, встречаясь в коридорах управления.

— Как мне тебя называть? — сразу же осведомился Свиридов. — Товарищ майор? Как-то неудобно.

— Вообще-то меня Екатериной зовут, если ты не забыл. Мысленно называй меня бабой, — посоветовала Скворцова. — Ты работаешь по приказу Совбеза?

— Да. Разрешите доложить?

— Очень подробно, в деталях, ничего не утаивая. Что сделано, что предстоит сделать.

Свиридов устроился на стуле, расстегнул пиджак и деликатно откашлялся.

— Наше техническое подразделение изготовило для учебных диверсий муляжи взрывных устройств. Указаны размер, вес, тип упаковки, тактические характеристики, доля взрывчатого вещества в муляжах. А также типы взрывателей. Все это за подписью начальника техотдела и лица, изготовившего муляжи. С тобой можно говорить откровенно?

— И вот почему, — мгновенно отреагировала Катя. — В моей приемной стоит факс. Не знаю, каким образом час назад на него пришла копия секретного документа. В углу стоит номер факса-отправителя, и у меня есть подозрения, что он в твоем кабинете. Так что колись.

Свиридов качнул головой, однако ничуть не смутился.

— В общем, мы нарушили приказ. Ты читала и знаешь, что нас загрузили тремя видами муляжей: взрыв, отравление, облучение.

— И вы остановились на первом варианте.

— Точно. Неохота, знаешь ли, травиться и облучаться.

— Где сейчас находятся «болванки»?

— Они были переданы офицерам, ответственным за свой объект.

— Хорошо, очень хорошо. — Скворцова отчетливо представила подмену учебного пластита на боевой, сразу на семнадцати объектах синхронно звучат взрывы. Вот это диверсия. Плюс взлетит на воздух ответственный за операцию Николай Груздев. — «Необходимо еще раз проверить муляжи перед их закладкой на объектах», — подумала она.

Для нее все стало вставать на свои места. Теперь она точно знала, какой именно секретный документ слил майор Косоглазов банкиру Матиасу.

— С этой минуты докладывай мне о ходе оперативных работ на предприятиях, — распорядилась Скворцова, отпуская капитана. — Я хочу знать фамилии офицеров, стоящих во главе конкретных разрабатываемых объектов, и исполнителей. А также информаторов — если операция дошла до этой стадии.

— Что я с этого буду иметь? — проявил алчность Свиридов.

Катя оторвала с листов приказа уголки с номером факса-отправителя и вручила их капитану.

— Это тебе на чай. Бросай разглашать государственные тайны.

Выпроводив его, она позвонила генералу Розанову и попросила о встрече.

Леонид Михайлович встретил гостью теплой улыбкой и горячим чаем с лимоном. Сверкающие хрусталем фужеры перемигивались с бутылкой вина, укутанной этикеткой, как дорогим шарфом. Генерал был одет в плотную майку, безрукавку, теплые белые носки и тапочки. Он был один.

— Жена ушла к своей сестре, в соседнем доме живет. Еще до твоего звонка, — необязательно пояснил он.

Катя не часто бывала в этой роскошной четырехкомнатной квартире. Можно сказать, редко. И впервые сама напросилась в гости. Чаще отказывалась, ссылаясь на занятость. Впервые же за много лет она пришла по делу, просить помощи, зная, что генерал не откажет, предугадывая, что решит возникшую проблему одним телефонным звонком. Связям генерала Розанова можно было позавидовать, и на сей счет Скворцова откровенно недоумевала: насколько она знала, Леонид Михайлович сторонился политических партий и движений, не занимался бизнесом. Писал статьи, часто давал интервью не только российским журналистам. «Выходные пособия» позволяли ему держать водителя и горничную.

Возникшую трудность Катя могла решить, прогулявшись до управления, если бы не одно препятствие. Она сделала ход, который в любой спецслужбе называется самовольством, помноженным на безответственность, и на выходе именуется разгильдяйством. И все же понимала, что, взяв ответственность на себя, частично снимала ответственность со своих руководителей. Предложение Сергея Марковцева, рисковавшего по собственной инициативе, было реализуемо лишь обходными путями, и жесткий вопрос «воинствующего» начальника управления «Покажи это на карте» остался бы без ответа.