Михаил Нестеров - Последний контракт

Он скользнул с антресолей, ударяя Виталия рукояткой «вальтера». Удар несильный, но в следующий миг Сергей оказался верхом на противнике, свалив его на пол.

Не так он представлял эту ночь, хотя в одном был прав: глаз ему не сомкнуть. Еще до звонка Матиаса он пил, не закусывая, и курил. Ходил по комнате, часто бросая взгляд на «вальтер» с глушителем. Он положил пятнадцатизарядный пистолет на середину стола; со стороны казалось, он давал понять, что надежда только на оружие. Да, но только в конкретной ситуации, начало которой лежало за порогом этой квартиры, за звонком в дверь или срочным вызовом по телефону. Вот тогда он дорого продаст себя.

Он думал о Николае Румянцеве, о том, что к нему неприменимо это позорное слово «сдал». Однако Сергей оперировал именно им, что больше подходило к этой тупиковой ситуации. Сдал или нет? Его труп говорил и да, и нет. Но главная подлость заключалась в том, что молчание Николая означало «да». Ему задают вопросы, он молчит, значит, что-то скрывает, и Адамскому больших доказательств не требуется. Только Герман зациклился на одном, тогда как молчание священника подразумевало совсем другое.

Другое...

То, чего не знал, не мог знать Адамский.

Он совершил еще один существенный промах, интересуясь, с какого времени служит в церкви Сергей Марковцев...

Сергей нашел выход. Точнее, четко обозначил его, сформулировал, облек в предстоящий обвинительный монолог. Теперь важно дожить до утра. Считай, дожил.

...Баланчин попытался уйти от удержания со стороны головы, сопротивляясь, имитируя попытку вращения в одну сторону, чтобы резко изменить направление в противоположную. Сергей не дал перевернуть себя на спину. Когда противник извернулся и оказался боком к нему, он сильно ударил его коленом в висок, довершая наработанный прием из боевого самбо. Виталий обмяк окончательно, и подполковник, взяв его руку на излом, втащил в комнату.

Склонившись над телом Романа и подняв «магнум», Сергей покачал головой: «Ненормальный какой-то». Вернулся к Баланчину и приказал стать на колени, скрестить ноги.

— Что ты должен был сделать, убрав меня? Не бойся, я не трону тебя. Максимум, что тебе грозит, простоять на коленях до утра.

— Отзвониться Адамскому, — ответил Виталий, потирая больную руку.

— Отзванивайся. Ты знаешь, что сказать.

Баланчин вынул трубку и выбрал из списка номер.

— Готово. Да, хорошо, все сделаем.

«Ну?» — кивком спросил Сергей.

— Адамский приказал спрятать твой труп.

— Место выбрали?

— Да.

— Где? — терпеливо спрашивал Марк.

— Либо в Шибаевском пруду, либо на Люблинском кладбище.

— Лучше в пруду, конечно. На кладбище я был не однажды. Поговорим о тебе, — предложил Сергей, но кивнул на труп Удалова. — Ты такой же мертвый, как он. Адамский не простит тебе этой осечки. Будешь работать на меня, я договорюсь с Германом.

— Как?

— На этот вопрос я отвечу. Позже. Твоя фамилия...

— Баланчин.

— А он? — Сергей снова указал на труп.

— Удалов.

— Повезло вам. А теперь назови мне адреса Рукавишникова и Соболева.

Боевик назвал.

— Теперь отвечу на твой вопрос: можешь не беспокоиться. Адамский сам совершил ошибку, и как полковнику контрразведки ему грош цена. Он бывший полковник, считай, мусор. Он пробивал меня через Николая Румянцева, какое время я состою у него на службе. Но он не додумался до простой вещи: пробить самого Николая. Он получил приход в афинской церкви за неделю до моего появления там. Но это случится только утром, пока же ты работаешь на своего босса. Иначе тебя прессанут военные контрразведчики. В белой «семерке» ваши люди?

— Да.

— Сделаем следующее...

Семенов отметил время: прошло пятнадцать минут. По сути Виталий и Роман задерживались. Они должны действовать в темпе: завернуть труп в одеяло или занавеску и выходить. «Лендровер» стоит в нескольких метрах от подъезда.

Семенов уже начал по привычке покусывать ус, когда подъездная дверь открылась. Романа он узнал по куртке и вязаной шапке, он шел спиной вперед. Баланчин держал тело за плечи и шел вторым. Они в быстром темпе дотащили труп до джипа. Роман отпустил ноги, открыл дверцу и нырнул в салон. Вот показались его руки, и Роман помог втянуть тело в машину. Хлопнула дверца. Виталий, обходя машину, махнул «топтуну» рукой: «Все, уезжай, мы тоже поехали».

Семенов нахмурился. «Лендровер» принадлежал Роману, а за руль сел Баланчин. Ранен или пришлось покувыркаться с Марковцевым?

Он позвонил Адамскому.

— Готово. Они в машине, груз там же.

К Шибаевскому пруду «Лендровер» подъехал со стороны Кузьминской улицы. Пришлось немного поволноваться, когда на пересечении Маршала Чуйкова и Юных Ленинцев джип остановил наряд милиции. Там столкнулись две иномарки, были пострадавшие: к карете «Скорой помощи» подводили женщину. Пользуясь случаем, милицейский наряд тормозил объезжающие на малой скорости место ДТП машины. Баланчин опустил стекло и подал милиционеру, вооруженному «Калашниковым», удостоверение сотрудника частного охранного предприятия. «Проезжай», — кивнул он, возвращая документ.

Скрытая в прибрежных кустах, боевиков дожидалась проконопаченная плоскодонка. Сергей помог Баланчину погрузить в лодку тело и оттолкнул ее от берега. Сел за руль и, развернув «Лендровер», включил свет. Баланчин успел отгрести метров на пятнадцать, а с такого расстояния подполковник стрелял без промаха. Несколько выстрелов по застывшему боевику, и он, падая в воду, взмахнул руками и опрокинул лодку.

Сергей принял холодный бодрящий душ, надел свежую рубашку, натянул джинсы. Выглянул в окно. Но за высокой оградой, окружающей эту жилую высотку, не увидел ни одной запаркованной машины — что было немного странно. У него не было ключа от почтового ящика, он резко потянул за нижний край дверцы, и она с треском открылась. Газета. Сергей ничуть не удивился ей. Он развернул ее, лишь когда уселся на заднее сиденье такси и назвал водителю адрес «Капитала».

Статья на первой странице называлась просто: «Убит священник».

"10 октября, спустя четыре дня после встречи российского президента с духовными иерархами, в афинской церкви Петра и Павла был убит священник Николай Румянцев. Его распростертое тело было найдено в алтаре в характерной для ритуального убийства позе — как на распятье. Плюс орудие убийства — массивный алтарный крест, оставшийся в ране на голове святого отца. Николаю Румянцеву было 45 лет.

Как сообщил источник, близкий к Русской православной церкви, «в храме Петра и Павла не пропало ничего ценного: иконостас не тронут, иконы, среди которых есть работы 19-го века, на месте». Другой источник из полицейского управления сообщил интересную деталь: видимо, перед нападением неизвестных отец Николай читал протокол встречи Путина и иерархов в дни Архиерейского собора. На вопрос «Рассылались ли протоколы в зарубежные приходы РПЦ?» источник в Загорске ответил: «Да, в том числе и отцу Николаю». Но, видимо, никакой связи между этим документом и убийством настоятеля нет.