Павел Корнев - 10'92

Пацаны уставились на меня круглыми от удивления глазами.

— Ты накурился, что ли? — даже уточнил на всякий случай Андрей.

Я рассказал о нашем новом фирменном наименовании, тогда заржали так, что прохожие коситься начали. Андрей отсчитал мятые банкноты и протянул мне, я указал на Воробья. Тот принял деньги, кивнул и сказал:

— Я тогда за них четыреста цену заряжу.

— Хозяин — барин, — пожал я плечами и спросил: — Колготки тёплые нужны. Есть?

Воробей даже не потрудился скрыть широкой ухмылки.

— Серый, ты меня пугаешь, — с деланной опаской произнёс он после этого. — Или они тебе тоже в качестве маски нужны? Но на фига тогда тёплые, обычные бери!

— Дошутишься, — усмехнулся я. — Зинке хочу взять, чтобы ничего себе не застудила.

Челнок на миг задумался, потом порылся в запасах и протянул три разных упаковки, и я озадаченно повертел их в руках, не в силах сделать выбор.

— Дюша, в салоне кто дежурит?

— Анька.

Я только вздохнул. У Яны мог бы всё о чулках выспросить, а тут облом, даже разговаривать не стану. Но определился как-то, тогда Воробей спросил:

— Шапки на реализацию берёшь?

— Ага, — подтвердил я и поинтересовался: — А где все?

— Рома за жратвой в гастроном побежал, Костя с Евгеном сахар фасуют, — подсказал Андрей и ткнул меня в плечо. — Отойдем?

К «буханке» как раз подошли две женщины, и мы сделали вид, будто не хотим им мешать, встали метрах в десяти от машины.

— Что там с Головиным? — сразу решил я прояснить самый важный для себя вопрос. — Взломали вчера дверь? Нашли его?

Андрей кинул.

— Я с Гуревичем пообщаться успел, его в милицию с утра тягали. Говорит, предварительная причина смерти — сердечный приступ. Не выдержал мотор, когда утюгом приласкали.

— Легко отделался, — сказал я и поёжился. — Что ещё говорит?

— Особых зацепок нет. Соседи на белую «девяносто девятую» внимание обратили, долго у подъезда стояла. Но номеров никто не запомнил. И ещё два молодых человека бандитской наружности там крутились.

Я указал сначала на себя, потом на приятеля, и Фомин подтвердил:

— Ага, нас с тобой кто-то срисовал. Но лиц не видели, даже фоторобот не составляли.

У меня немного отлегло от сердца, но сосать под ложечкой не перестало.

— Что по версиям? Это наезд или попытка ограбления?

Андрей только пожал плечами.

— Непонятно пока. Я спрашивал, Гуревич ничего конкретного не ответил. К нему пока никто не подкатывал, работаем в прежнем режиме. И он по сахару сказал ускориться. Бери больше, кидай дальше. Прям как в армии.

Я увидел направлявшегося к нам от гастронома Сашу Романова и кивком указал на него, замолчали. Рома подошёл, посмотрел на меня, перевёл взгляд на Фролова и вдруг спросил:

— Пацаны, вы где такие шапки надыбали?

— У Воробья.

— О, тоже хочу!

По случаю холодов он надел тёмно-синий «петушок» с надписью «Adidas», который в отличие от наших «носков» не выдерживал с лыжными шапочками никакого сравнения.

— Скидку у него требуй, — посоветовал Андрей.

— Само собой! — фыркнул Рома и покачал матерчатой сумкой. — Время обедать!

В мебельный салон мы не пошли, разложили немудрёную снедь на пассажирском сиденье буханки, стали полукругом, нарезали заныканным в машине ножом батон и колбасу, разломали пару плавленых сырков «Дружба».

— Поллитры остро не хватает, — вздохнул Рома, пальцем проткнул пробку на бутылке кефира, сдёрнул её и кинул под ноги смятый комочек зелёной фольги.

Мы с Андреем перекусили в сухомятку.

— И как торговля? — спросил я, отряхнув с ладоней хлебные крошки.

— Потихоньку, — неопределённо повертел пальцами Андрей. — Но идёт.

И точно — пока мы перекусывали, Воробей не стоял без дела и общался с потенциальными покупателями. Немного погодя подошёл, незаметно передал Роме ваучер, получил у Андрея тощую стопочку заранее отложенных купюр и вернулся на рабочее место.

— Больше, конечно, просто шмотки покупают, — пожаловался Фролов. — Но и ваучеры иногда продают. За «Рояль» неплохо сдают, а медицинского спирта уже не осталось. Евген поинтересовался, можно ли ещё по бартеру взять, но пока ничего не ответили.

— Когда нам заплатят? — спросил Саша Романов. — Второй день без денег сижу!

— Сегодня всё будет, — пообещал Андрей, правда, как мне показалось, без особой уверенности в голосе.

Я постоял ещё немного, потом решил пойти домой, но меня придержал Фролов.

— Завтра сможешь здесь подежурить?

Вопрос неожиданным не стал, и я кивнул.

— Возьму на себя вторую половину дня. И не только завтра.

— Ну и зашибись.

Андрей расслабился, словно одной головной болью стало меньше, но тут же напрягся пуще прежнего. Я проследил за его взглядом и увидел вывернувшую с Гагарина «оку».

Ага, Толстый прикатил! Ну и что он нам привёз сегодня: деньги или очередные отговорки? Боюсь, всё же второе…

Сначала из автомобиля выбрался Лёня Гуревич, потом после долгой заминки наружу будто бы нехотя вылез Тихон. Андрей только глянул на его постную физиономию и сразу хрустнул костяшками, заранее разминая пальцы, но при всех угрожать нашему упитанному однокласснику не стал, лишь многообещающе тому улыбнулся.

Толстый вытянул из-за своего сиденья кожаный дипломат, запер машину и лишь после этого подошёл к нам, спросил, не здороваясь:

— Где ваучеры?

— Деньги привёз? — задал встречный вопрос Фролов, а после утвердительного хлопка пухлой ладони по дипломату, забрался в кабину «буханки», немного повозился там и скомандовал:

— Пошли в салон, там бабки подобьём. Серый, давай с нами.

В салоне Тихон устроил дипломат на журнальном столике, после развернул его к нам, клацнул замками и приподнял крышку каким-то совершенно киношным жестом. Внутри обнаружились пачки червонцев и двадцатипятирублёвых банкнот в банковских упаковках. Эффект смазало лишь то обстоятельство, что были банкноты мятыми и потрёпанными, но и так Аня не удержалась и негромко выдала:

— Ну ничего себе!

— Здесь всё? — уточнил Андрей, показав стопку сложенных надвое ваучеров.

Тихон протянул руку за приватизационными чеками и буркнул:

— С учётом уже выданных авансов…

— Толстый, ты в конец охренел? — подался Андрей к счетоводу. — Ты нам авансы закрыть хочешь? А на какие шиши мы ваучеры выкупать станем?

— Я же только вчера…

На ум мне пришло детское стихотворение о галошах на прошлой неделе, Фролов отреагировал на слова нашего одноклассника и того резче. Он хлопнул ладонью по столешнице, да так что аж дипломат подпрыгнул.

— Забудь! Мы расчёты сегодня проводим!

— Но вы же что-то зарабатываете! Собственные деньги в оборот пустите!

— Ты совсем дурак? — не выдержал я. — Чтобы Рома свои кровные за какую-то бумажку отдал?