Павел Корнев - 10'92

На обратном пути из института заскочил к Рыжему на «Тысячу мелочей» и договорился, что приду завтра к часу. Ну а дальше поехал на нашу собственную торговую точку. Рассчитывал узнать последние новости у Андрея Фролова, а вместо этого битый час выслушивал Рому, который то принимался благодарить меня за вызволение из трезвяка, то расписывал царившие там порядки.

— Они меня «ласточкой» связали, прикиньте? — заявил он и даже оттянул воротник, демонстрируя ссаженную кожу. — Дёрнешься — и сам себя душишь! А я ведь не барагозил даже! Я вообще трезвый домой шёл! Говорю: «дайте дыхнуть, я трезвый», а там два амбала под руки и в холодную. Замёрз, зуб на зуб не попадает, а только постучался, и меня спеленали. Блин, Серый, если б не ты, не дотерпел бы до утра!

Воробей закурил и посоветовал:

— Ты б завязывал с бухлом.

— Всё, теперь только по выходным! — заявил Романов. — И пиво. Водки — ни капли.

На меня его уверения никакого впечатления не произвели, на ум пришла поговорка о горбатом и могиле, но я сказал о другом:

— Рома, ты хоть с левым ни с кем не бухай. А если бухаешь, о наших делах не трепись.

Здоровяк сразу напрягся.

— Серый, ну ты чего? Я никогда и никому!

— Я-я, головка от часов «Заря»! — выдал я в ответ. — Демидовские мне теперь за доходы от ваучеров предъявляют.

— Блин, это не я!

— Просто учти на будущее.

Саша Романов насупился, но в бутылку не полез, кивнул.

— А Дюша где? — поинтересовался я. — Чего он вас бросил?

Челнок усмехнулся.

— Яночке своей в клювике еду из гастронома потащил, — пояснил он, отправив окурок в пепельницу из пивной банки со срезанным верхом. — Заботливый!

Обрадованный сменой разговора Рома закивал.

— Я их вчера видел — шли и за ручки держались.

А вот эта новость меня нисколько не порадовала. На месте Андрея я бы так откровенно не палился.

— Пацаны, зарубите на носу сами и передайте остальным: если кто трепанёт лишнего Ане, пусть даже и не всерьёз, удавлю без всякой жалости.

Парни уставились на меня с нескрываемым удивлением.

— И это ни разу не шутка, — уверил я их. — В подробности вдаваться не буду, но всё очень серьёзно, имейте в виду.

И мне действительно было не до шуток. С учётом всех и без того навалившихся разом проблем совершенно не хотелось проверять, что именно выкинет узнавшая об интрижке Аня. С этой змеи подколодной станется всех нас скопом подставить, лишь бы только с Андреем за измену поквитаться. Да и Янку жалко.

Разговор сам собой сошёл на нет, и я взглянул на часы, но поскольку последнюю пару прогулял, то встречать Зинку после школы было ещё слишком рано. Подумал, не нацепить ли картонку с объявлением о скупке ваучеров, но не стал и двинулся к «Ручейку», на ходу разбрасывая ногами палую листву, жёлтую и шуршащую.

Что такое осень? Да вот это вот всё — хмурое небо, холодный ветер, жёлтые листья. Но пусть серость и непогода — плевать. Лишь бы не та пугающая неправильность, что не просто стальной хваткой вцепилась, а натуральной воронкой в себя затягивает. И как с головой затянет, тут мне и конец.

Хреново.

В магазин заходить не пришлось, с Андреем мы повстречались на крыльце, и я первым делом спросил:

— С Гуревичем говорил?

Андрей кивнул.

— Говорил, — подтвердил он с кислым видом.

— И?

Фролов коротко матернулся.

— О твоём предложении и слушать не стал. Сказал, всё сам уладит, но на это уйдёт время. Что-то там Головин наворотил, надо от каких-то договорённостей отказываться, а это дело не быстрое.

— И что теперь?

— А что теперь? То же, что и раньше! Продолжим фасовать сахар и скупать ваучеры. Мебельных комплектов почти не осталось, Тиша должен список составить…

Я не выдержал и толкнул приятеля в грудь.

— Блин, Дюша! Какая мебель, ты о чём вообще? Мы с тобой что будем делать? Нас же под пресс пустят! И меня, и тебя!

— Серый, а что мы можем сделать? Вот что, а?! — возмутился Фролов, который всей серьёзностью ситуации, такое впечатление, ещё не проникся.

Что мы можем?!

Я оскалился, но впустую сотрясать воздух не стал, махнул рукой. С минуту постояли молча, потом рассказал о Лемешеве, не упомянув лишь имени человека со связями в ГАИ.

— Пока предварительная договорённость только есть, но думаю, всё срастётся.

— Пацаны порадуются, — заметил Андрей без особого воодушевления, и мы отошли к «буханке».

Там я надолго не задержался, попросил Рому слить в трёхлитровую банку бензина и поспешил домой. А оттуда, прихватив кое-что из дядькиного имущества, двинулся в гараж.

«Рига-13» — это сорок километров в час скорости, сорок два килограмма веса и сорок пять кубиков объёма движка. А ещё кое-какие проблемы с зажиганием. И всё же после двух лет простоя мопед завёлся на удивление беспроблемно. Пришлось, конечно, повозиться, но не так что бы слишком долго.

Одолженного бензина хватало с большим запасом, и я поменял ветровку на старую фуфайку, ещё и мохеровым шарфом шею и грудь прикрыл. Вид не самый модный получился, да только на чужое мнение плюнуть и растереть. И так до костей встречным потоком воздуха проберёт, а без нормальной одежды можно даже из гаража мопед не выкатывать. Дурость полнейшая.

Покончив с приготовлениями, я закинул за спину чехол с дядькиным спиннингом, уселся на железного коня и покатил на выезд из города. Пусть и не сезон, да только у нас фанатов рыбной ловли с избытком хватает, не должны на меня внимания обратить. Да и в любом случае через пост не поеду.

Ну да — на окраине начал присматриваться к выраставшим за обочинами постройкам, приметил знакомый проезд и свернул в него, покатил меж непонятных складов и цехов, чтобы вскоре выехать на трассу. В лицо ударил встречный ветер, из глаз потекли слёзы, лицо словно наждаком натёрли, щёки вмиг начали гореть огнём. Легче стало лишь после поворота на грунтовку. А потом поле осталось позади, и я въехал в заброшенный посёлок. Незаметное на дороге тарахтение движка внутреннего сгорания начало неожиданно резким эхом отражаться от недостроенных коттеджей, вмиг сделалось не по себе.

Но — чушь! Никого здесь нет, никого шум мотора не заинтересует и не обеспокоит.

К дому, в котором завалил Большака, подъезжать не стал, остановился у соседнего. Меня интересовал именно он, точнее — его крыльцо. До последнего не верил, что никто не отыскал захоронку, поэтому, когда нашарил замотанное в полиэтиленовую плёнку помповое ружьё, чуть не прослезился от облегчения и радости.

Но — не прослезился, было просто не до того. В несколько движений я освободил дробовик от плёнки, приложил его к снятому со спины чехлу и выругался. Оружие оказалось длиннее. Пусть и всего сантиметров на пять-десять, но ствол оставался торчать наружу, и это могло стать проблемой. Очень уж характерно смотрелась трубка с мушкой — ни с чем не спутаешь.