Александр Тамоников - Враги народа

Была закинута широкая сеть. И один за другим в нее попадались фигуранты. Однажды пришло сообщение, что в Витебской области приняли под белы ручки этого самого Поляка. Местные товарищи отследили гада и взяли. Заодно нахлобучили явочную квартиру, выявили еще одного агента, о котором раньше не слышали.

– Собирайся, – велел я Фадею. – Поляка взяли. В Витебске. Надо поговорить с ним по душам. Заодно попытаемся подчистить и тамошнюю агентурную сеть.

– Нищему собраться – только подпоясаться, – беззаботно воскликнул Фадей. – Только давай на поезде.

– Размечтался. Нет времени. Нас на Тушинском аэродроме ждет военный борт.

– Ох, – застонал Фадей. – Я же кавалерист, а не ангел небесный… Хотя, может, в душе и ангел тоже.

– И черт… Через два часа кабриолет у подъезда…

Глава 6

Поляк нарисовался на явке в Витебске. Ее несколько месяцев назад вычислили местные чекисты и использовали как ловушку, притягивая разный антисоветский элемент. Вроде использовали достаточно успешно, но пару месяцев назад явка была законсервирована. Однако содержателя решили не арестовывать. Может, еще какая птичка в сети залетит. Контроль продолжался. И оперативники не ошиблись – в силки попалась не какая-то жалкая колибри, а настоящий орел. То есть Поляк, который находился в бюллетене розыска как особо опасный объект.

Наружка потаскала его пару часов. Без особого толка. А когда он занервничал и начал проверяться на наличие хвоста, было принято решение его брать.

Группа захвата попыталась задержать его около городского рынка. Он почувствовал чекистов на подходе и бросился бежать. Догнали. Слава богу, огнестрельного оружия у него не было, но ножом он работал с отчаянием и умением опытного уркагана, изрыгая проклятия на польском языке. Одного сотрудника чиркнул лезвием. Угомонился, только получив пулю в плечо. Сразу сдулся и послушно опустился на колени, дав возможность защелкнуть на запястьях наручники.

Худощавый, подвижный, стриженный бобриком, с вдавленным носом и выступающей нижней челюстью, он был маленького роста, недостаток которого компенсировал гигантской спесью и великим презрением к окружающим. Образцовый шляхтич. На нас смотрел как на букашек, но от диалога не отказывался. Гордость гордостью, но после задержания местные товарищи его хорошо вразумили – теперь под обоими глазами синяки, губы разбиты. Хороший стимул к откровенному разговору.

Узнав, что по его душу прилетели аж из самой Москвы, он даже приосанился. Тщеславен как-то по наивному, как ребенок. Но для поляка это нормально.

– Итак, первый вопрос – на кого работали? – начал я доверительную беседу.

– На разведку польского Генерального штаба, – криво усмехнулся он. – Чего теперь таиться?

– Ну да. Нет теперь ни польского Генштаба, ни его разведки.

– Но остались наши разведчики, – наставительно изрек шляхтич. – Которые без работы отсиживаться не будут.

– Планировали переход через границу?

– Планировал. Было у меня в Белоруссии окошко на границе. Но теперь уже и границ нет. Хотя кое-какие возможности остались. Западная Белоруссия – это же наша земля.

– Нет, это наша земля, по ошибке на некоторое время оказавшаяся в ныне не существующем государстве Польша, – поддел я.

В ответ меня ошпарили яростным взором и одарили репликой:

– Польша не сгинет никогда!

– Вопрос дискуссионный… Лучше скажите, кому вы в дальнейшем хотели предложить свои услуги разведчика?

– Проще всего англичанам. Но и немцы будут не против.

– То есть завоевателям?

– Оставьте этот назидательный тон. Для настоящего разведчика понятие Родина становится иногда очень условным.

«Вот же продажная тварь», – подумал я.

– Теперь придется поработать на вас, – страдальчески скривился он.

– Вас это так коробит?

– Конечно. Вы, русские, прирожденные рабы. А прирожденному хозяину, рыцарю, работать на сиволапое быдло…

– С вашей хваленой польской заносчивостью вы дошли до того, что на ваших улицах немецкие танки. То ли еще будет.

– Все меняется.

– Ладно, это философия. Вы так уверены, что мы нуждаемся в ваших услугах?

– Уверен. НОБС, с которым у меня были партнерские отношения, раскинул такую широкую агентурную сеть в СССР, которую вы самостоятельно не вытащите никогда. Тут вам понадобятся знающие помощники.

– Есть резон в ваших словах… Вот вам бумага, чернильная ручка. Пишите все.

– Все? И вы меня сразу расстреляете? Я не такой дурак. Начнем с малого. А позже я найду способ стать вам более полезным живым, чем в бездыханном состоянии.

И он сдал агентурную ячейку в Витебске. Законсервированную и не слишком важную, но на дороге не валяется.

– Еще один вопрос, – произнес я.

– Не многовато ли для одного дня? – приподнял бровь Поляк.

– Если не ответите, договоренностей не будет.

Поляк нахмурился и вопросительно уставился на меня.

– Агент НОБС Бай. Кто он и где его искать?

– Есть такой. Кто он – мне неизвестно Его даже от меня закрыли. Слишком высоко он парит. Знаю только, что сейчас он в Москве. Так что потрясите свой ЦК. Интересно поглядеть будет…

Возвращался я в Москву в сумрачном настроении. Поляк подтвердил все мои опасения. Бай никуда не делся. И находится в Москве, возможно, в высших сферах власти. И чего он там может натворить – одному черту известно. А заодно он одержим идеей посчитаться с капитаном Ремизовым.

Поскольку в делах образовался небольшой просвет и я смог перевести дух, то стал прикидывать, с какой стороны подступиться к Баю. К тому, кто не проходит ни в одном нашем оперативном документе, но реально существует. Я о нем знаю. А еще Фадей, Воронов и Плужников.

С чего начинается любое дело? Со сбора и анализа информации. И надо собирать ее аккуратно. Если Баю станет известно, что я активно копаю прошлое… Почему-то у меня не возникало сомнений, что, если задымится под ним, он найдет способ меня достать. При определенном упорстве это вполне возможно. На этот раз останавливаться не будет. И рано или поздно будет мне выстрел в спину или финка в бок.

Я должен успеть раньше…

Глава 7

Возникла некоторая передышка в каторжной работе, и у меня даже стали появляться выходные дни. Этим моментально воспользовалась Антонина и занялась моим культурным развитием. Затащила в музыкальный театр имени Немировича-Данченко, где я с некоторым изумлением два часа усваивал новую оперу Тихона Хренникова о подавлении антисоветского крестьянского Тамбовского восстания в начале двадцатых. Мне боком пришлось поучаствовать в том деле. Положенные на оперу события выглядели на сцене не то чтобы несуразно, а больше походили на галлюцинации. Но Тоне понравилось.