Олег Кондратьев - Игра на своем поле

– Остынь. Пока еще ничего не началось. Тебе не кажется, что мы с тобой даже ролями поменялись, а? Теперь я ободряю, а ты сгущаешь краски.

– Ладно, – Сергей хлопнул здоровой ладонью по планширю борта, – проблемы будем решать в порядке их поступления.

Звонок, раздавшийся в кабинете начальника отдела УФСБ, был по внутреннему телефону, поэтому генерал вовсе не торопился поднимать трубку. Подождут.

– Да!

– Это полковник Квочко!

– Слушаю вас, Юрий Иванович, – генерал мгновенно уловил легкую заминку собеседника и насторожился.

– Я просматривал обзор донесений, товарищ генерал, и обратил внимание на в общем-то незначительное сообщение. Оно даже в нашу сводку попало, вероятно, по инерции: сейчас мы этим делом уже не занимаемся вплотную, по вашему приказанию…

– Ближе к делу, полковник! – Это его чертово многословие!

– Так вот, плавбаза «Свияга», завершив работы в Баренцевом море, возвращалась на базу в Североморск. На входе в Кольский залив на ее борту начался пожар. «Свияга» временно потеряла ход и была транспортирована буксирами в губу Ханта. Материальные потери незначительны, жертв среди личного состава нет. Я не был уверен, стоит ли уточнять эти данные…

– Да, полковник, разумеется, уточнить, – генерал, до этого разговаривавший стоя, теперь присел на стул, переложил в другую руку трубку телефона и начал шарить в выдвижных ящиках стола в поисках сигарет.

– Я позволил себе взглянуть на материалы, которые теперь передаются в третий отдел. Оперативное реагирование – это не их профиль. Поэтому докладная записка от агента на «Свияге» ничем не привлекла их внимания. – «Господи, когда же ты разродишься наконец?!» – Собственно, агент не делает никаких обобщений и выводов. Он лишь сообщает показавшийся ему странным факт, что в один из дней с утра аккумуляторная батарея АПИСа оказалась полностью разряжена, в то время как все приборы, счетчики, самописцы не зафиксировали за это время никакой работы лодочных механизмов. Батарею в течение дня успешно зарядили, что говорит об отсутствии в ней неисправностей. В экипаже АПИСа этот вопрос не обсуждался, поэтому агент не счел возможным уточнять что-либо у командира.

– Полковник, – после минутной паузы, во время которой собеседник вежливо молчал, голос генерала опустился на целую октаву, а слова он выговаривал отрывисто и коротко. – Сейчас я задам два вопроса. Ваши ответы должны быть предельно короткими. Если не можете сразу ответить, скажите «нет», «не знаю». Вам понятно?

– Так точно!

– Первый вопрос: упоминаются ли в сводке об аварии на «Свияге» какие-либо фамилии? Можете отвечать.

– Нет, не упоминаются.

– Второй вопрос: разрядка батареи произошла до или после природного тектонического разрыва в Баренцевом море?

– До!

Генерал почувствовал, что он стоит один посередине ярко освещенной комнаты. Где ему знакома каждая вещь. Внезапно гаснет свет. В непроглядной темноте генерал протягивает руку, чтобы опереться на стол, но рука проваливается в пустоту. Шагнув по инерции вперед, он вдруг больно ударяется головой об угол шкафа, которого только что вообще не было в комнате! Его охватывает страх. Не конкретная боязнь чего-то определенного, а детский всеобъемлющий ужас, спрятаться от которого можно, лишь забившись на корточках в дальний угол и, засунув голову между колен, прикрыть ее руками. Но углов в комнате тоже нет! Под колени ударяет невесть откуда взявшийся стул. Генерал падает на него, задыхаясь, вскрикивает и…

Вспыхивает свет. Все на своих местах. Он сидит на стуле у стола, только как-то странно, боком. В руке телефонная трубка:

– Товарищ генерал?! Простите, не разобрал ваших последних слов. Я хотел уточнить по первому вопросу. Действительно, в сводке фамилий нет. Но я связался с Главным штабом ВМФ, а те по моей просьбе – со штабом Северного флота. В ликвидации пожара на «Свияге» участвовал, как положено, весь личный состав и команды двух спасательных судов. Непосредственно в аварийном отсеке находились матросы Бердин и Руктаев, капитан третьего ранга Казаков и капитан второго ранга Милецкий, командир АПИСа.

От паники может защитить только железная дисциплина и самоорганизованность. У генерала было и то, и другое.

– Юрий Иванович, документы по экспедиции заберите снова себе. Я отдам соответствующее распоряжение. Немедленно свяжитесь с агентом на плавбазе. Пусть, черт возьми, сделает наконец свои «обобщения и выводы». Мы должны иметь максимально подробную и точную информацию об аварии и обо всех последующих событиях. Действия всех главных участников должны быть расписаны по минутам. И во время пожара, и, главное, во время стоянки в Ханте. Доверить такую работу агенту на борту я не могу: он слишком неопытен. Кроме того, в процессе сбора информации очень велика возможность, что всплывет фамилия Редин. Это нежелательно, даже среди наших агентов. Поэтому в Ханту придется отправиться вам, полковник. Возьмите в помощь майора Попович из аналитического центра и какого-нибудь химика-криминалиста, знакомого с ядерной физикой. Да-да, там придется думать и анализировать, а не пиф-паф! Желательно, чтобы уже сегодня вы были на месте!

Никаких проблем во время ночных работ у Сергея с друзьями не возникло.

Милецкий действительно придумал и быстренько сконструировал из подсобного хлама простенькое приспособление в виде небольшого плотика со скобами на днище. Стержень, не вытаскивая из воды, буксировали вдоль пирса за веревку к месту, скрытому от случайных глаз штабелями каких-то железобетонных конструкций и ящиков.

Там Сергей опустил краном с машины свинцовый контейнер прямо в воду днищем. Талеев так и рвался сам полезть к плотику, чтобы заправить ТВЭЛ в нижнее отверстие контейнера. Но полез в воду механик, резонно сославшись на полную профнепригодность журналиста в данном вопросе.

Это было самое узкое место в плане Редина с точки зрения радиационной безопасности: прямой контакт с урановым стержнем, несмотря на кратковременность и естественное водяное окружение, был опасен.

«Хорошо пойдет – отделаешься парой годовых доз», – успокоил Сергей. Пошло хорошо. На мокром лице Валерия было написано явное облегчение, а потом и блаженное удовольствие, когда ему тут же поднесли двойную порцию «согревающего антидота» – от простуды после ныряния в холодной воде и для нейтрализации «нейтронного потока» в организме.

В здании берегового хранилища они были полными и единственными хозяевами. Перед заключительным этапом, когда осталось лишь опустить ТВЭЛ в ячейку, Сергей подошел к Милецкому:

– Послушай, Володя, забирай своего механика и уходите домой. Не считай это недоверием, но я не хочу, чтобы вы оба знали, где конкретно находится стержень. Мало ли…