Александр Тамоников - Мадьярский рикошет

– Пока не знаю. Наверное, да.

– Ты тоже езжай домой. Группе готовность «повышенная». И прошу тебя, разберись в своих отношениях с женой. Это надо не только тебе. Я очень не хочу, чтобы перед ответственным заданием руководство приказало заменить командира группы «Дон». Ты меня слышишь?

– Не глухой. Но ничего не обещаю.

– Иди. О себе не думаешь, так подумай о других.

– Есть, товарищ полковник.

Майор Семенов вышел из кабинета.

Домой, на 1-ю Мещанскую улицу, его отвез служебный автомобиль Шабарова. У майора был свой «Москвич-401», но он пока находился в ремонте, и по вызову в КГБ Семенов приехал городским транспортом. А вот к своему дому он подъехал на «Победе» полковника.

Жены дома не было.

Семенов походил по большой трехкомнатной квартире. В ней было все, о чем мог мечтать любой гражданин: мебель из ГДР, ковры с хрусталем из Чехословакии и очень редкий телевизор «Зенит». Маргарита была любительницей больших люстр, поэтому повсюду висели огромные потолочные светильники с позолотой.

Семенов прошел на кухню. Открыл холодильник «Север». В нем – шаром покати. На плите пустые кастрюли.

Майор посмотрел на часы – 18:20.

Маргарита не работала. Денежного довольствия Семенова им вполне хватало на безбедную жизнь. Да еще помогали родители Риты.

Отец ее, Губанский Виктор Алексеевич, доктор технических наук, заведовал кафедрой в Политехническом институте. Мать, Софья Николаевна, кандидат медицинских наук, работала главным врачом городской больницы. Младшая дочь Екатерина жила в Швеции, была женой дипломата.

Губанские имели неплохие деньги, чтобы давать Маргарите приличные суммы. Жена Павла не нуждалась ни в чем. Да вот только достаток в доме совсем не означает счастье и уют в семье.

Поженились Семенов и Маргарита в 1950 году, когда он получил звание капитана. Родители против не были, все же офицер государственной безопасности с неплохой карьерной перспективой. Да и защитит, если что, от неприятностей. В людях еще оставался страх перед органами.

Любил ли он Риту? Наверное, любил, по крайней мере, ему было с ней хорошо. Любила ли она его? Тоже, наверное, любила. Три года прожили они душа в душу. Первую трещину их семейная жизнь дала тогда, когда Рита решилась на аборт, а Семенов очень хотел ребенка. Но жена не без помощи родителей убедила Семенова, что им еще рано иметь детей, надо пожить для себя.

Потом выяснилось, что она больше не сможет иметь детей. Это была вторая трещина, куда глубже и шире первой. А затем любовь, если она и была, прошла совсем. И произошло это как-то незаметно, обыденно. Рита стала больше времени проводить с подругами и с родителями – так она, во всяком случае, говорила, часто являлась домой за полночь и в состоянии легкого опьянения.

Дело дошло до скандалов. Семенов решил поговорить с родителями жены, но те встали на ее сторону. Оно и понятно – все же дочь. А затем… ему стало как-то все равно, где бывает жена, с кем, что делает, когда возвращается.

На удивление, это его равнодушие подействовало на Риту. Она как бы вернулась в семью, но… ненадолго. Вот и сейчас даже не подумала приготовить ужин, в спальне валялась коробка из-под нового платья. В нем она куда-то и отправилась.

Выкурив папиросу и подумав, что ему сделать: самому пожарить картошку или сходить в столовую, он затушил окурок и выбрал второе.

В столовой он выпил три рюмки водки, взял котлеты с картофелем, чай.

Поев, направился к телефонной будке. Хорошо, что нашлись две копейки.

Ему ответил молодой голос:

– Смольный слушает!

– Смольный, говоришь?

– А, это ты, командир, привет.

– Привет, чем занимаешься?

– Только зашел в свою камеру. Играли с ребятами в волейбол.

«Камерой» заместитель командира группы «Дон» старший лейтенант Юрий Павленко называл комнату в офицерском общежитии одной из московских войсковых частей.

Семенов сказал:

– Спорт – это хорошо. Вечером что думаешь делать?

Павленко рассмеялся:

– Если пригласишь в ресторан, не откажусь.

– А если серьезно?

– Хотел с Мариной в кино сходить. А что? Только не говори, пожалуйста, что требуется срочно прибыть на базу.

– Пока не требуется, но скоро, возможно, появится работа.

– Где?

– Странный вопрос, Юра. Ладно, отдыхай с Мариной.

Марина – студентка Московского университета – считалась девушкой старшего лейтенанта. А почему считалась? Потому что Павленко не торопился связывать себя узами брака, но отношений не прекращал.

– А ты чего позвонил, Паша? Сообщить о работе?

– Думал, если свободен, посидим где-нибудь, водочки выпьем. Но раз Марина, то иди в кино.

– У тебя, похоже, опять неладно?

– Нет, все нормально.

– Э-э, командир, мне ли не знать, когда у тебя нормально, а когда нет. Я могу поговорить с Мариной и отменить кино.

– Нет, не надо. Устраивай личную жизнь.

– Да, поглядишь на тебя и подумаешь, а стоит ли? Ведь у вас первые годы все хорошо было?

– Не будем об этом. Отдыхай, до связи!

Семенов повесил трубку.

Пошел домой в пустую, шикарную, но такую холодную квартиру. В комнате общежития Павленко уютней было.

Супруга явилась в восемь часов. Открыла дверь своим ключом и тут же крикнула:

– Пашуля, ты дома?

Семенов вышел в прихожую:

– Сколько раз тебе говорить, не называй меня Пашулей.

– Но я же ласково, хочешь, котиком звать буду?

– А я хочу знать, где была моя благоверная. Посвятишь?

– У подруги.

– Дома что, делать нечего?

Супруга сбросила туфли, подошла к майору:

– А что мне делать дома, когда муж без выходных на работе?

– Например, сходить в магазин, купить продукты, приготовить ужин.

– Фу, как прозаично. Ты хочешь сделать из меня кухарку? Посмотри, как мои родители живут. Им уже под пятьдесят, а они живут в свое удовольствие, домработницу имеют. Она и готовит, и убирает.

Майор взял жену за подбородок:

– Домработницу, говоришь? Давно ли заимели такие привилегии? Помнится, раньше папаша твой все больше стучал на товарищей своих. Тех сажали, а он занимал их места. И не потому ли любезную Софью Николаевну, мать твою, главным врачом поставили, что муж твой в органах безопасности служит?

Маргарита резко дернула головой:

– Не смей так говорить о моих родителях. Прошло то время, когда народ перед вами лебезил, а вы их в лагеря отправляли. Какая же я дура, что вышла за тебя замуж, ведь был же вариант – сын академика, кандидат наук, с квартирой, с машиной. Вон Катька не упустила своего Стасика – и сейчас в Швеции, при посольстве. А я полюбила какого-то лейтенанта.

– А вместе с ним и повышенную зарплату, и дополнительный паек, и безопасность. Или все перечисленное ты и представляла любовью?

– Так, майор, что ты хочешь?