Константин Стогний - Позывной «Крест»

— Ахмад! Канадец ясно сказал — Маалюлю не трогать! — возразил тридцатидвухлетний главарь группировки Абу Мухаммед аль-Джуляни. — Ее считают священной.

— Это кто считает? — недобро рассмеялся аль-Гизаи, подкуривая сигару. — Неверные собаки?

На этот вопрос у Абу Мухаммеда ответа не нашлось. Он стиснул зубы и посмотрел в сторону Маалюли.

— Всех христиан нужно пустить под нож! — напирал аль-Гизаи.

Главарь достал свой боевой тесак с двойным кровостоком и посмотрел в его зеркальное лезвие на свое отражение:

— Нож — это хорошо, но канадец указал на то…

— Мы мусульмане! — выкрикнул аль-Гизаи, нервно выхватив сигару изо рта. — И никто не вправе указывать нам! Я мусульманин! Это моя земля…

В мгновение ока звук легированной стали разрезал воздух, и английская сигара в руке аль-Гизаи оказалась разрубленной пополам.

Аль-Джуляни со спокойствием удава спрятал кинжал в ножны и посмотрел на хлопающего глазами начальника безопасности.

— Ты забыл, что это и моя земля. И что нам делать, здесь решаю я… Пока не приехал канадец.

— Да я… — замялся испуганный Ахмад. — Я просто люблю свою родину.

— Вот и хорошо, брат, люби, — спокойно продолжил главарь. — Что с предателем?

— Шафьюизу я подстрелил лично, — ответил аль-Гизаи, полный служебного рвения.

— Ты видел его труп? — поднял брови Абу Мухаммед.

— Братья слышали, как машина, которую он угнал, подорвалась на мине. А потом видели саму машину. Она разорвана в клочья.

— И что это означает?

— Это значит, что его кости достанутся шакалам, — засмеялся Ахмад.

— Ты видел труп? — настойчиво повторил главарь.

— Нет, но… Даже если он выжил, его застрелили сторонники Асада.

— А если не застрелили?

— Думаю, ему хватило и мины. Он же не шайтан…

— Ладно, — тряхнул головой Абу Мухаммед. — Сейчас дождемся Абу Хамзу и соберем военный совет.

Чуть более чем через час командиры отдельного формирования «Джебхат ан-Нусры» собрались в огромном бедуинском шатре. Лысый казах аль-Казаки открыл большой армейский ящик и посветил вглубь мощным фонарем. Луч света прошелся по бокам 155-миллиметровых бинарных снарядов М687 с зарином…

— Братья, мы собрались здесь, чтобы принять правильное решение! — начал аль-Джуляни. — Идти на Маалюлю или все-таки не идти.

— Идти! — крикнул нетерпеливый аль-Гизаи.

— Идти, — взвешенным тоном молвил аль-Казаки, сидевший у открытого ящика со снарядами.

— Надо идти, — подтвердил один из полевых командиров «Ан-Нусры», чеченец Абу Хамза.

— Вы хотите идти! Вы предлагаете напасть на святыню? Для этого должны быть веские основания. Убедите меня в этом, — твердо сказал главарь.

— Они заслуживают смерти! — закричал аль-Гизаи.

— Только и всего? — иронично спросил Мухаммед. — Это не основание.

— Абу Хамза перехватил караван, выходящий из Маалюли, — доложил аль-Казаки главарю группировки, — и кое-что там нашел…

Чеченец Абу Хамза аккуратно достал из ящика артиллерийский снаряд:

— Смотри, брат. Это ХМ 736 калибра 203,2 миллиметров. Он снаряжается отравляющим веществом VX-2. Кроме того, здесь осколочно-химические мины для минометов.

Аль-Джуляни угрюмо смотрел на эту презентацию запрещенного во всем мире оружия.

— Ты хочешь рассказать мне, что такое химическое оружие, брат?

— Мы хотим сказать, брат, что они хранят оружие наших врагов! — вклинился аль-Казаки. — У тебя еще есть сомнения, почему нам нужно взять Маалюлю?

— Но у нас есть другая задача — помочь братьям-мусульманам в городе эн-Небк Каламунского района. Их окружила армия Асада, — сказал главарь, испытующе глядя на подчиненных.

Он, конечно, был готов отдать приказ напасть на Маалюлю, но почему-то упорно хотел доказательств от своих командиров, словно этим снимал с себя ответственность или, наоборот, убеждал себя в правильности давно принятого решения.

— Это оружие собирались применять против нас! — Аль-Казаки взял у Абу Хамзы 155-миллиметровый снаряд и поднял его на уровень глаз своего командира. — И это не последнее оружие в Маалюле! Я чувствую!

Сириец Абу Мухаммед аль-Джуляни был сыном инженера, а его мать преподавала географию. Он учился в Университете Дамаска, когда начавшаяся иракская война заставила его бросить учебу и пойти воевать за веру. Нападать на Маалюлю для сирийца — все равно что для любого украинца напасть на запорожскую Хортицу.

Но что превращает истинного патриота, воина, храброго мужчину в бандита? Когда личные, подчас меркантильные интересы становятся выше зова предков, выше религии, выше всего того, благодаря чему ты появился на свет, развивался и рос!

Абу Мухаммед был бандитом, он имел свой личный интерес, хотя его недалекие подчиненные не замечали этого.

Он демонстративно вскочил и в раздумьях прошелся по шатру.

— Ладно! Будь по-вашему! Объявляю полную боевую готовность! И да поможет нам Аллах!

— Аллах акбар! — хором ответили командиры.

Старый ржавый грузовик, бронированный толстыми металлическими щитами, укрытый от кумулятивных снарядов защитной решеткой и управляемый террористом-смертником, был практически неуязвим. Внутри его лежали тонны взрывчатки. Боевики часто используют такое оружие для прорыва обороны противника. После уничтожения блокпоста сирийской армии «шахидмобилем» в бой бросились ингимаси — легко вооруженные спецподразделения террористов. Они ворвались в брешь, проделанную «шахидмобилем», забросали солдат Асада гранатами, после чего каждый привел в действие свой пояс шахида. Следом наступали элитные штурмовые отряды Ахмада аль-Гизаи…

Наступал рассвет. Услышав звук первого далекого взрыва, Светлана проснулась и подняла голову с плеча Виктора.

— Что это?

— Гроза, — не открывая глаз, ответил Виктор.

— Какая гроза?! — Светлана вскочила, услышав второй взрыв, еще большей мощности.

— Ну я же говорю — гроза. Слышишь гром? — убеждал ее Виктор. — Только к окну не подходи, вдруг шальная градина в голову попадет.

Девушка обернулась к невозмутимому журналисту. Целая гамма чувств читалась у нее на лице.

— Мы теряем время, — заметил Виктор, — до прихода гостей еще целая вечность.

Виктор расставил руки в стороны, и Светлана, скинув покрывало, всем своим обнаженным телом кинулась к нему в объятья.

Внезапный взрыв ударил по барабанным перепонкам и выбил стекло в номере отеля. Дом напротив загорелся, как свеча. Светлана взвизгнула и еще сильнее прижалась к Лаврову.

— Твою мать! — воскликнул Виктор и добавил: — Прости, Господи…

— Что будем делать? — лежа неподвижно, спросила девушка.

— Жить, — спокойно ответил Виктор. — Во всяком случае пока…