Константин Стогний - Позывной «Крест»

— Аднан, живой? — спросил Виктор, постучав по кувшину.

— Ай-яй! — ответил араб.

— Выползай отсюда! — потребовал Лавров и попытался вытащить Насраллу за руки.

Пять минут продолжалась борьба человека с кувшином. Но никакие уловки не помогали, и Аднан принялся жалеть себя и плакать. Наконец Лавров не выдержал, ткнул ногой в кувшин и крикнул:

— Вылезай, или разобью твою амфору! Буратино хренов!

Хозяин отеля зашевелился, и Виктор после пятнадцатой попытки наконец-то смог его вытащить. К этому времени окончательно пришедшая в себя Антуанетта принесла воду и полотенце для брата.

— Мистер Лэвров, а что такое «буратино»? — спросил Аднан, когда отдышался и немного оправился от боли в спине.

— Надо же, запомнил, — буркнул тот на родном языке. — Можно подумать, что он знает, что такое «хренов».

Светлана засмеялась. Вместе с ней засмеялась и Антуанетта, видимо решив, что все в порядке, раз гостям весело.

А в углу продолжал тихо молиться мусульманин.

— Он что, глухой? — спросил Виктор Аднана и Антуанетту.

— Это правоверный Захреддин — паломник из Средней Азии, — с уважением сказала Антуанетта. — Сейчас он молится за нас с вами.

Виктор был готов отпустить очередную колкость, как вдруг вспомнил, что он сам православный монах, и решил промолчать.

«Та-та-та-та-та» — раздалось на улице. Это работал автомат Калашникова.

«Неужели зачистка? — подумал Лавров. — Вот только этого нам не хватало».

Виктор вдруг тонко ощутил послевкусие «своей-чужой» войны — Афганистана тридцатилетней давности. Разбитые дома, шумливые духаны, крики муллы с минарета и работа «Градов», которые при ошибке разведчиков могли ударить и по своим. Тот самый предательский страх, когда из каждого окна в городе могла прилететь смерть, и тут уж храбрись — не храбрись… Страшная, никому не нужная бойня, в которой повезло остаться живым… Это послевкусие отпечаталось в мозгу и долгое время возвращалось в снах, а сейчас воплотилось наяву. В одно мгновение с него слетела вся мишура обывательской жизни, церковная патетика и проснулось все то, чему его учили, чтобы выживать.

— Света, а где пятый? — спросил он, оглядываясь по сторонам.

— Какой пятый? — недоумевала девушка.

— Я слышал шаги пятерых, — твердо сказал Виктор.

— Может, ты ошибся?

Виктор обернулся и посмотрел на Светлану так, будто она сказала неимоверную глупость.

— Ты когда красишься, часто промахиваешься и тушью попадаешь в глаз?

— Я, если ты заметил, не крашусь! — обиделась Светлана, но Виктор не обратил на это внимания.

— В общем, так, детка. Слушай меня внимательно. Нам надо проверить отель.

— Как?

— Вот так… Ты у нас девочка слабенькая — больше трех мужиков не завалишь, поэтому будешь прикрывать мой тыл. А я пойду первым. Держи.

Лавров протянул Светлане пистолет «Глок-18», только что отобранный у бандитов. Еще два пистолета он держал в руках.

— А нам что делать? — вмешался в разговор Аднан.

— Покушать приготовьте. А то завтрак скоро, — ответил Виктор.

Медленно, не торопясь, они спина к спине обошли оба этажа отеля, остановившись у последней двери на втором этаже, — это был номер Светы.

— Ну все, — облегченно выдохнула девушка, — в сыщики-разбойники поиграли. Теперь я пойду мыться.

Расслабившись, она потянулась к дверной ручке.

— Стоять! — строго приказал Лавров, и Светлана отдернула руку.

Он жестом велел ей отойти в сторону.

— Прижмись к стене, — почему-то шепотом произнес Виктор.

Сам же он внимательно осмотрел окрестности. На одной стене под стеклом, как предмет интерьера, висела сабля «под старину». Недолго думая, Виктор разбил стекло и снял саблю. Затем подошел к двери сбоку и аккуратно, из-за косяка надавил кончиком сабли на дверную ручку. Язычок замка щелкнул, дверь открылась.

— Все в порядке, растяжки нет, — с облегчением выдохнул Лавров.

Светлана улыбнулась, уже без всякой осторожности подошла к двери и открыла ее.

— Зайдешь, мистер Шерлок Холмс?

— Да надо бы, — серьезно ответил Виктор.

Девушка засмеялась и шагнула в номер, Виктор — за ней. В луче солнца, пробившегося в окно, он вдруг увидел тоненькую леску, натянутую на уровне груди девушки, и резко толкнул ее в спину двумя руками:

— Падай!

Светлана рухнула вниз, и как раз вовремя. Где-то в тишине сработал спусковой крючок и раздался выстрел. Зеркало, висевшее на стене напротив, лопнуло и рассыпалось осколками.

Девушка, еще не понимая, что случилось, обескураженно посмотрела на Виктора.

— Это называется самострел, — спокойно сказал тот. — Такие в лесу ставят на крупную дичь — лося, оленя…

Через десять минут Лавров и Соломина, как ни в чем не бывало, спустились к завтраку.

— Это что? — удивленно спросил Виктор, когда Антуанетта внесла на подносе четыре горячие шаурмы.

— Шаверма, — с гордостью ответил Аднан.

— Не надо меня с ней знакомить. У нас эта дрянь продается на каждом углу. Вчера ты нас угощал гораздо лучше.

Впрочем, «угощал» — слово неподходящее. Вчера после ужина Антуанетта взяла с Лаврова такие деньги за это угощение, что мало не показалось.

— Мой склад, что на той стороне улицы, разбомбило. Там было все, — удрученно ответил Насралла.

Виктору вдруг стало стыдно. Он понял, за счет чего Аднан выживал последние несколько недель. Ведь в воюющей стране ни о каком туризме речи быть не могло, и отель пустовал. Оставалось одно — быстрое и доступное питание.

— Ну что ж, шаурма так шаурма, — вздохнул Лавров и отхватил приличный кусок.

Сейчас уже трудно установить, где именно, в какой арабской стране впервые стали стряпать шаурму, но не вызывает сомнений, что родина ее — Ближний Восток. Во всех арабских странах это блюдо называют «шаурма», а в Израиле и Сирии — «шаверма», на арамейский манер. Надо полагать, что Иисус Христос тоже произносил «шаверма». Поскольку употребление свинины в пищу в арабских странах немыслимо, то шаурма бывает только с бараниной или курицей. А шаверма возможна и со свининой.

Светлана с интересом смотрела, как Виктор уплетает шаурму, но сама попробовать не решалась.

— Шаверма — волшебная вещь, — соблазнял ее Виктор.

— Ты же сказал, что это гадость.

— Это у нас гадость, кошечки-собачки. А здесь шаверма настоящая. Ешь.

Светлана такой еды никогда раньше не пробовала, но, надкусив свой «лапоть», почувствовала вкус настоящей баранины и просветлела:

— О! Вкусно!

— Еще бы! — подтвердил Виктор. — Покупаешь сверток лаваша дешевле кружки кофе, но потом кажется, будто съел трех слонов… Аномально жирных… Беременных… Тройнями.

Светлана чуть не подавилась от таких комментариев.

Антуанетта поставил на стол какую-то мутную жидкость в чашках.