Франсуаза Саган - Дьявольская секта [сборник]

– Гусан! – вдруг рассмеялся Фаллон. – Боже мой, это уже становится забавным!

– Это весьма распространенная фамилия в здешних краях, – сказал я, не понимая причины его смеха.

– Не обращайте внимания, – махнул рукой Фаллон. – До встречи завтра, мистер Уил.

Я проводил взглядом его отъезжающий автомобиль, вернулся к столу и позвонил Дейву Гусану.

– Еще один американец желает купить мой поднос, – сообщил ему я. – Тебя это интересует?

– Весьма, – коротко сказал он.

– Его фамилия Фадлон, он остановился в гостинице «Котт-Инн», Сейчас он на пути в участок, минут через десять будет в твоем кабинете. Если он не появится, лучше будет за ним присмотреть.

– Я все понял, – сказал Дейв.

– Долго вы еще будете держать у себя мой поднос? – спросил я.

– Если хочешь, можешь хоть сегодня его забрать. Но дробовик Боба нам еще понадобится для экспертизы: ведь дело-то не закрыто.

– Хорошо. Я заеду за подносом, И еще: мне бы хотелось иметь полную информацию об этом Фаллоне. Ты мне поможешь?

– В рамках законности, старина. Не забывай, что я полицейский.

– Благодарю, – сказал я и положил трубку. Некоторое время я сидел за столом, осмысливая ситуацию, после чего достал из портфеля бумаги, касающиеся реорганизации фермы. Но хотя мне и предстоял бой с Джеком Эджкомбом, сосредоточиться полностью на сельском хозяйстве мне так и не удалось.

После обеда я отправился в участок, чтобы забрать поднос. Дейв встретил меня словами:

– Хорошеньких подозреваемых ты мне подкидываешь!

– Так он вне подозрений? – обрадовался я.

– Чист как стеклышко! – мрачно подтвердил Дейв. – В пятницу ночью его и духа не было возле твоей фермы,. Четыре человека, один из которых мой личный приятель, подтвердили, что он был в баре. Но ты правильно сделал, что послал его ко мне, нужно проверять любой подозрительный случай. Что же касается его потенциальных возможностей как покупателя, тут тебе чертовски повезло. Слушай, что мне удалось о нем узнать. Только не разрыдайся от счастья. Так вот, Джон Насмит Фаллон, родился в Массачусетсе в 1908 году. Получил прекрасное образование– в Гарварде и в Геттингене, стажировался в Мехико. Имеет все возможные докторские степени в области археологии. После смерти его отца в 1936 году унаследовал 30 миллионов долларов и умудрился за прошедшие годы удвоить свое состояние: этот дар ему, очевидно, тоже перешел по наследству.

– А я еще спрашивал его, считает ли он себя богатым человеком, – рассмеялся я. – Так он на самом деле знает толк в археологии?

– Он дока в этой области, – кивнул Дейв. – Скотланд-Ярд наводил справки в Британском музее. Фаллон ведущий специалист в археологии, особенно во всем, что касается Центральной Америки. Он написал уйму статей, а в 1949 году даже учредил Археологический фонд, выделив на это 10 миллионов долларов. Он может это себе позволить, поскольку является владельцем множества нефтяных скважин. И такого человека ты заподозрил в убийстве, – сказал с издевкой Дейв, складывая обратно в папку листы с информацией.

– А как обстоят дела с Холстедом и Гаттом? – спросил я.

– Холстед тоже археолог, мы его еще пока и не копали, – пожал плечами Дейв, – а на Гатта данные не поступили.–

– Холстед был студентом Фаллона, – сказал я. – Похоже, между ними пробежала черная кошка.

– Ты взял на себя роль детектива? – вскинул брови Дейв. – Послушай, Джемми, я этим делом уже не занимаюсь. Им занимаются в Лондоне. Послушай моего доброго совета: можешь делать любые предположения, это не запрещено и от этого никому хуже не станет. Но только не мни себя героем детективного романа. Парни из Скотланд-Ярда свое дело знают, они не дураки, у них большие возможности, и действуют они решительно и наверняка, если понадобится. Оставь это дело профессионалам, так будет лучше и спокойнее.

– Не кипятись, – мягко посоветовал ему я.

– Я только хочу, чтобы ты не выглядел полным идиотом, – сказал Дейв, вставая из-за стола. – Пойду схожу за подносом, он в сейфе.

Пока он ходил в другую комнату, я успел прочитать полученный им телекс. Ничего нового, однако, я о Фаллоне из прочитанного не почерпнул. Похоже, что Фаллон не имел к Нишеми ни малейшего отношения. Тем не менее их обоих интересовал поднос, так же как Холстеда и Гатта. Четыре человека, все .американцы – и всем нужен мой поднос. Странно.

Дейв вернулся, держа поднос в руках, и положил его на стол.

– Если это действительно золото, он чего-то все-таки стоит, – заметил он.

– Это золото, – сказал я, – но не чистое.

– А по-моему, это вообще медяшка, – постучал он пальцем по дну подноса.

Я взял поднос в руки и впервые за последние двадцать лет пристально взглянул на него. Поднос был около 15 дюймов в диаметре, совершенно круглый, с орнаментом в виде виноградных листьев по ободку шириной в три дюйма. Я перевернул поднос и обнаружил, что тыльная сторона сделана из чистейшего литого золота, в отличие от внешней, центральная часть которой была выполнена из медного круга диаметром девять дюймов.

– Лучше его завернуть, – сказал Дейв. – Давай я поищу лист бумаги.

– Вы его фотографировали? – спросил я.

– И довольно старательно, под разными углами, – сказал Дейв.

– Нельзя ли мне получить несколько снимков?

– Похоже, ты считаешь полицию своей персональной охраной, – поморщился Дейв. – Знаешь, у нас тут не опекунский совет, Джемми. Извини, но все негативы отправлены в Лондон.

Он отыскал старую газету и принялся заворачивать в нее поднос.

– У Боба, насколько мне известно, была своя фотолаборатория. Так что можешь и сам сделать фотографии.

Он был прав, мы с братом увлекались фотографией в детстве. Потом я забросил это занятие, но Боб был верен своему увлечению. Оставалось надеяться, что и я не утратил прежние навыки. Доверять кому-то свое сокровище мне не хотелось.

– Еще раз хочу предостеречь тебя от глупостей, Джемми, – сказал на прощание мне Дейв. – Если тебя потянет на подвиги, посоветуйся прежде со мной. Моим боссам вряд ли понравится, если ты начнешь вставлять им палки в колеса.

Вернувшись на ферму, я отыскал фотоаппарат Боба и изучил прочее оборудование. Рискну сказать, что все было почти как у профессионала: хорошая камера «Пентакс» с большим набором объективов, увеличитель «Дурст» и все необходимое для проявления и печати в прекрасно оборудованной темной комнате. Я нашел катушку неэкспонированной черно-белой пленки, зарядил камеру и приступил к работе. С непривычки у меня вышло две осечки со вспышкой, которая сработала не тогда, когда было нужно, но потом я приноровился и отщелкал всю кассету вполне нормально. Проявив пленку, я повесил ее сушиться и завалился спать. Но прежде я запер поднос в сейф.