Франсуаза Саган - Дьявольская секта [сборник]

На другое утро я продолжил сражение с Джеком Эджком-бом за воплощение в жизнь своих новых идей. Джек упорно сопротивлялся нововведениям.

– Для ста акров восемьдесят коров слишком много, – горестно твердил он. – Послушайте, мистер Уил, мы никогда не держали такого большого стада.

С трудом подавив желание накричать на него, я терпеливо доказывал свою правоту:

– Овец лучше пасти на холмах, а у реки посадим ячмень. Часть кормов дешевле закупать на стороне. Содержать сад накладно, да и до города далеко, так что фруктами торговать больше не будем.

Джек лишь мотал головой и пожимал плечами, не желая вникать в мои доводы. Я уже начал терять терпение, когда вошла Мэдж и сообщила, что меня желает видеть дама.

– Она сказала, как се зовут? – поинтересовался я.

– Миссис Холстед, сэр.

– Попроси се немного подождать, – сказал я. – Предложи ей чаю.

Я вернулся к разговору с Джеком: не в моих правилах было делать сразу два дела. Я понимал, что его больше всего беспокоило: он опасался насмешек местных фермеров. Джек очень дорожил своей репутацией.

– Взгляни на это дело с другой стороны, – сказал ему я. – Если мы начнем все это дело, управляющим будешь ты, а я не стану вмешиваться в твои дела. Если моя схема не сработает, ты сможешь все свалить на меня, и это будет справедливо. Если же мы добьемся успеха, то почетные лавры достанутся тебе, поскольку именно ты и будешь выполнять всю основную работу. Я не фермер, у меня нет опыта. У меня лишь идея. Но, действуя вместе, мы кое-кому можем утереть нос.

Джек купился на мою уловку: лицо его расплылось в улыбке. Такой вариант его устраивал.

– Знаете, сэр, мне самому надоело возиться с садом. От него мало проку, вы абсолютно правы, одни лишь хлопоты. Если мы скинем с плеч эту ношу, то Сможем обходиться без садовника.

Компьютер рассчитал точно так же, но я отдал пальму первенства Джеку, чем весьма польстил его самолюбию.

– Вот и замечательно! – воскликнул я. – Я должен теперь идти, но ты задержись и подумай хорошенько над всем этим делом. Если тебе придет в голову хорошая мысль, дай мне знать.

Я оставил Джека одного и пошел к ожидавшей меня миссис Холстед.

– Прошу простить меня за то, что заставил вас ждать, – входя в гостиную, сказал я и замер в растерянности, пораженный красотой стоящей передо мной женщины: ее рыжие волосы, зеленые глаза, милая улыбка и стройная фигура не могли не ввергнуть в волнение любого мужчину, даже столь серого, как я.

– Ваша экономка позаботилась обо мне, – сказала гостья, окончательно добив меня своим голосом. Нет, она определенно была слишком совершенна для реальной женщины.

– Чем могу быть вам полезен, миссис Холстед? – усаживаясь напротив нее, осведомился я.

– Я полагаю, что вы являетесь владельцем золотого подноса. Это так? – спросила она.

– Вы не ошиблись.

– Я прочла заметку в газете, – открывая сумочку, продолжала миссис Холстед. – Взгляните на фото, это ваш поднос?

Я взглянул и подтвердил, что запечатлен мой-поднос.

– Эта фотография не слишком четкая, – сказала миссис Холстед. – Посмотрите, пожалуйста, теперь вот на этот снимок.

С этими словами она протянула мне фотографию размером с почтовую открытку. На ней довольно четко был запечатлен поднос, похожий на мой, но не мой. Снимок был сделан с музейного экспоната, насколько я мог догадаться по некоторой расплывчатости изображения, вызванной отражением от стеклянного футляра. Все навязывали мне фотографии подносов, оставалось лишь гадать, сколько еще снимков мне предстоит изучить.

– По данному снимку мне трудно сказать что-либо определенное, – осторожно заметил я. – Некоторое сходство, однако, имеется.

– Не могли бы вы показать мне свой поднос, мистер Уил? – сказала гостья.

– Зачем? – уставился я на нее. – Вы желаете его купить?

– Возможно, если мы договоримся о цене.

– И какую же цену вы можете мне предложить?

– Это будет зависеть от состояния и качества вещи.

– Пока мне оценили эту вещь в семь тысяч фунтов стерлингов. Вы готовы уплатить такую сумму?

– Это большая сумма, мистер Уил, – спокойно сказала миссис Холстед.

– Вы правы, – согласился я. – Сумма не малая. Но именно ее предлагал за поднос моему брату один американец, мистер Гатт.

– Не думаю, что Пол, мой муж, предполагал, что поднос стоит так дорого, – несколько расстроенно произнесла миссис Холстед.

– Полагаю, мне следует довести до вашего сведения, что мистер Фаллон готов заплатить мне еще больше, – сказал я.

На мгновение миссис Холстед вся сжалась, но тотчас же взяла себя в руки и спокойно сказала:

– Когда дело касается денег, мы не в состоянии состязаться с профессором Фаллоном.

– Полагаю, что вы абсолютно правы, – кивнул я. – Нам всем далеко до него.

– Профессор видел поднос? – спросила она.

– Нет. Он предложил мне огромную сумму, даже не взглянув на него, – сказал я. – Несколько странно, вам не кажется?

– Меня уже не может удивить ничто, связанное с профессором Фаллоном. Это беспринципный, я бы, сказала, криминальный субъект. И действует он всегда очень обдуманно.

– На вашем месте я бы воздержался от резких высказываний в чей-либо адрес, миссис Холстед, тем более в Англии. У нас очень суровые законы по части клеветы.

– Я могу привести доказательства своим словам! – вспыхнула миссис Холстед. – Вы собираетесь продать поднос профессору?

– Я пока не решил, – сказал я.

Гостья немного подумала и продолжала:

– Даже если мы не сможем купить поднос, не станете же вы возражать против того, чтобы мой муж осмотрел его? Для этого вам не пришлось бы даже выносить его из этих стен.

Фаллон специально предупредил меня, чтобы я не показывал Холстеду свой поднос. Ну уж дудки, я сам решу, что мне делать!

– Не вижу причин для отказа, – заявил я.

– Нельзя ли сделать это уже сегодня, до обеда? – спросила миссис Холстед с милой улыбкой.

– Боюсь, мадам, что до обеда ничего не получится, – ответил я. – Поднос хранится в другом месте, мне нужно забрать его. Вы сможете приехать ко мне в половине третьего?

– Ну конечно, мистер Уил! – воскликнула очаровательная гостья. – А теперь не смею вас больше задерживать, у вас и без меня достаточно хлопот. До скорой встречи, мистер Уил.

Проводив маленький автомобиль миссис Холстед долгим взглядом, я подумал о том, какие чудаки все-таки эти археологи: Фалон обозвал Холстеда проходимцем, а миссис Холстед обвиняет Фаллона в преступных наклонностях. Похоже, в академических кругах царят весьма свирепые и жестокие порядки.

В юности я увлекался химическими опытами и обожал смешивать различные реактивы. Вот и теперь я решил прибегнуть к подобному приему: свести у себя в доме обе враждующие стороны и понаблюдать за последующей реакцией.