Сергей Зверев - Стальной призрак

Вторые сутки два экипажа работали возле искалеченных «тридцатьчетверок» на берегу. Два танка сгорели, ценными в них оставались только кое-какие детали подвески. У двух других танков были повреждены двигатели и башни. Можно было попытаться добраться до трансмиссии и снять что-то с двигателей. Этим и занимались танкисты Соколова, скрашивая монотонный тяжелый труд разговорами о наболевшем.

– Столько парень прошел, а тут вон как вышло, – говорил Логунов о сержанте Блохине. – Ведь сколько всего разного было, а тут не повезло. Осколок в спину, и все. А мог бы и мимо пролететь. Вон, командир наш без единой царапины, только контузило его. А Блохина насмерть. Геройский был парень. Один ведь из взвода тогда выжил.

– Знаешь, Василий. – Бабенко отложил в сторону монтировку и уселся на камень, задумчиво потирая руки. – Я вот вспоминаю, и теперь мне кажется, что Блохин с мальцами прощался. Он ведь как со своими с ними нянчился. С самого первого дня, как мы их нашли в этом коровнике. Я уж грешным делом подумывать стал, не усыновить ли он их хочет. А оно вон как вышло. Прощался он с ними. В последний свой бой идти собирался.

– Вас послушать, так аж мороз по коже, – проворчал Бочкин. – Предсказатели! Видение, что ли, вам было? Последний бой, предчувствие, прощался. Ты же вроде партийный, а, Семен Михайлович?

– Одно другому не мешает, – тихо проворчал Бабенко и снова полез откручивать мешавший каток.

– А я в пехоту подамся, – вдруг заявил Омаев, с ожесточением отбивая молотком прикипевшую гайку. – Пойду в штаб и напишу рапорт. Люди там дерутся, а мы отсиживаемся.

– А потом после твоего рапорта вызовут в штаб твоего командира и влепят ему по первое число за тебя, – подсказал Логунов. – В результате ты – герой, а все остальные в дерьме. Молодец!

– А пошли все вместе! – Омаев пропустил издевку мимо ушей. – Прямо обоими экипажами. Свое отделение создадим, придадут нас какому-нибудь взводу как пополнение и – вперед!

– Угу, – снова вздохнул Логунов. – И твоего ротного назначат командиром отделения в пехоте.

– Почему? – Омаев уставился на старшину, не понимая и как будто видя его в первый раз, настолько горькие мысли заполнили мысли молодого танкиста.

– По кочану! И по капусте! – отрезал Логунов, вдруг став строгим. – Пока что я твой отдельный командир, командир танка, в составе экипажа которого ты имеешь счастье числиться. Я тебе прикажу слушать, а ты, как дисциплинированный солдат, будешь ловить каждое мое слово, как того требует Устав. А кроме Устава, солдат, есть еще голова на плечах. И твоя голова должна тебе подсказать, что не зря танкисты в армии находятся на особом учете. Что каждого танкиста после излечения в госпитале посылают опять в танковые части, а не абы куда! А почему? А потому, что подготовка танкиста – дело сложное и долгое, требующее специального технического оснащения. На пальцах не объяснишь и не научишь. А что такое танк? Танк – есть основная ударная сила сухопутных войск, незаменимая при штурме укрепленных позиций, для поддержки пехоты, для уничтожения огневых точек врага и его бронетехники. Понял меня?

Руслан хмуро кивнул головой и недовольно проворчал:

– Так точно.

Логунов открыл было рот, чтобы довести воспитательный процесс до конца, но тут за бревенчатым ограждением появился Соколов, и старшина замолчал.

Лейтенант сразу почувствовал, что в экипаже какое-то напряжение, а еще он услышал последние слова старшины, произнесенные с упреком.

– Что случилось, Василий Иванович? – спросил Алексей, подозрительно глядя сначала на командира танка, потом на молодого чеченца. – О чем вы тут спорите?

– О роли танковых войск в современной войне, товарищ лейтенант, – быстро ответил Логунов, строго глянув на Омаева. – Я доказывал, что без танков в сухопутной войне не обойтись, а Руслан утверждает, что важнее бог войны – артиллерия. Разнес из пушек все в пух и прах, и танки больше не нужны. А я доказывал, что территорию после артиллерийского удара нужно еще захватить. А кто ее захватит, если пехоты нет и танков нет? Вдруг какой дот уцелеет? Мы что, на него голой грудью пойдем? Убедил я тебя, Омаев?

– Убедили, – кивнул Руслан, улыбнувшись.

Молодому танкисту понравилось, что Логунов не стал выговаривать ему при командире. Теперь чеченец и сам понял, что сгоряча наговорил глупостей. А старшина и отчитал, и объяснил, и при командире позорить не стал. «Хорошие все-таки ребята у нас в экипаже подобрались, – вздохнул про себя Руслан. – Все равно я без них никуда. Только без толку языком молол. Как собака брехал, воздух сотрясал. Правильно меня Василий Иванович отчитал! Настоящей мужской выдержки у меня нет».

Соколов посмотрел, что успели сделать танкисты за сегодняшний день. Дня через три «восьмерку» можно будет привести в боевое состояние. Единственное, чего не удавалось пока найти, это топливных насосов и медных патрубков. Во всех танках они плавятся и горят при попадании снаряда в двигатель. Самое больное место – топливопровод.

Соколов отдавал себе отчет, что у него нет возможности поехать в ремонтную мастерскую своего корпуса за запчастями. Таковы правила: ты подчиняешься и стоишь на довольствии в той части, которой ты придан в данное время. Это касается и ремонта материальной части. Даже самовольно покинуть расположение дивизии Соколов не имел права, а отпускать его никто не собирался. Четыре просьбы были отклонены под разными предлогами.

– А это что у вас за конструкция? – прозвучал неподалеку грозный мужской голос. – Оборудование танковых окопов? Как я вижу, такое усложнение штатного окопа не спасло танки!

Соколов повернулся на голос и тут же вытянулся по стойке «смирно». Рядом с подбитым танком стояла группа командиров. Все они были в солдатских плащ-палатках и касках, чтобы не привлекать внимание возможных фашистских наблюдателей.

Лейтенант узнал подполковника Борисенко из штаба дивизии, полковника Разумова из инженерного управления 40-й армии. С ними, судя по звездам в петлицах, были два незнакомых генерала. Тот, что говорил внушительным басом, смотрел сейчас на молодого лейтенанта серыми холодными глазами из-под мохнатых густых бровей.

– Лейтенант Соколов, – представился Алексей, вскинув руку к пилотке. – Командир ударной группы, приданной дивизии для захвата и обороны моста через Дон. Личный состав занят разборкой подбитых танков, годных для эксплуатации.

– Хорошо придумали, товарищ лейтенант, – кивнул генерал, бросив взгляд на конструкцию из бревен, шестов и маскировочной сетки. – И работать можно, и с того берега не видно. Продолжайте!

Командиры отошли к соседнему танку и стали обсуждать переправу. Борисенко во всех красках расписал, какие потери несла дивизия на переправе. Немцы ожесточенно обстреливали и понтонную переправу, которая просуществовала всего несколько часов, и переправу, сделанную из настила на лодках, замаскированную ветками деревьев. Восстановить мост не представлялось возможным. Фактически снабжение плацдарма было под угрозой.