Александр Какурин - Условия жизни [СИ]

Петлявшая среди деревьев и кустарников дорога привела Медведева с охранником к деревянному причалу на берегу моря.

— Вот и твоя лодка, — Хорхе показал на пришвартованную рыбацкую шхуну. — На ней и доберешься.

— А это ты, — из капитанской рубки потягиваясь и зевая, вышел бородатый мужик. — А где второй?

— Какой ты скорый, его еще разыскать надо, — Хорхе поднялся на шхуну. У тебя выпить чего ни будь, есть? А то в горле от этого пекла пересохло.

— Да, солнце нынче жгучее, — облокотившись о перила, капитан почесывал бороду. — Ром будешь?

— Мне все сгодится, — Хорхе отер рукавом капли пота с лица, — лишь бы сразу с ног не валило.

— Бутылка в рубке на столе за картами. Мне только ни забудь пол стакана плеснуть, — капитан показал рукой охраннику, где искать ром.

Костик ходил по причалу, осматривая корпус шхуны.

— Долго ли нам плыть? — Медведев остановился у трапа.

— Погода пока держится, — капитан посмотрел на безоблачное синее небо. — Но это не надолго. Еще час промедлим, и начнется болтанка, а там…! — он махнул рукой и скрылся в рубке.

Не добившийся вразумительного ответа от капитана, Медведев снова принялся изучать шхуну. Старая посудина, с облупившейся на корме краской, явно пережившая ни один шторм, показалась Костику какой-то странной. Во-первых, у шхуны отсутствовало какое либо название — «В клинике каждый предмет подписан, даже моя столовая ложка и та с номером. Прямо ни шхуна, а призрачный «Летучий голландец»!». Во-вторых, рыболовные снасти при ближайшем рассмотрении оказались бутафорскими — «На них и бычка-заморыша не поймаешь!». И в-третьих, самое главное за капитанской рубкой стоял большой пулемет, явно от вертолета. На палубе Медведев нашел стреляные гильзы — «Акул они, что ли распугивают?». Затем Костик нафантазировал, что в здешних водах водятся кровожадные пираты, грабящие и топящие суда. «Может тогда не плыть? Чего зря рисковать. Поживу пока здесь на берегу, или потихонечку пойду в Сам-Мигель».

С этими мыслями, сморенный жарой Медведев закимарил возле накрытого брезентом ящика.

Уже не в первый раз ему снился Париж, залитая солнцем площадь, маленькие уютные кафе, туристы с фотоаппаратами, щелкающие вспышками на каждом углу. Он сам загримированный до неузнаваемости, с красным бутафорским носом, в клоунском синем с золотыми звездами костюме показывающий фокусы и пантомимы прохожим. И наконец девушка, красавица с большими серыми, капельку удивленными глазами, с розовыми пухлыми улыбающимися губками и золотистыми длинными почти до середины спины волосами, протягивающая ему двадцать франков. В прошлый раз на этом сон обрывался, на этот раз Костик предложил девушке выпить с ним кофе. Посмотрев на наручные часы, она согласилась.

— Хорошо, у меня есть в запасе двадцать минут.

— Давайте я вам помогу донести, — Костик снял у нее с плеча мольберт. — Вы наверное рисуете портреты?

— Иногда, а сегодня вон тот фасад, — откинув с лица прядь волос, девушка показала на здание времен Наполеона. — Я в Париже учусь, а сама я из Лиона.

— Значит мы почти соседи, я из Камнегорска, — Костик прислонил мольберт к столику.

— Наверное, это севернее, — девушка села на стул.

— Да все верно, в России, — Медведев широко улыбнулся.

— Никогда там ни была, — девушка тоже улыбнулась. — Я Вероника.

— А я Константин.

Подошел гарсон.

— Что будете заказывать?

— Кофе и круасаны, — Костик оттянул резинку и задрал на лоб накладной красный нос.

— Так ты еще смешнее выглядишь, — серые глаза Вероники заискрились.

Гарсон скрылся в кафе.

Вероника открыла рот, чтобы еще что-то сказать, но на этом Франция закончилась.

Над Медведевым стоял Хорхе. В руке у него была бутылка рома.

— Ты же у нас пловец. Глубоко, наверное, ныряешь?

— Я этого не помню, но доктор Гарисон говорит, что я работал инструктором по дайвингу.

— Гарисон все знает! — Хорхе состроил хитрую пьяную мину. — А то как бы ты тут оказался, — и похлопав Костика по плечу, он ушел в рубку.

«К чему он это сказал? А если бы я не умел плавать, тогда что?», Костика посетили первые смутные сомнения. «Нет, Хорхе просто пьян и не соображает, что говорит», он прогнал тревогу проч.

Погода, как и предсказывал капитан, за то время, что Медведев спал — переменилась. Небо заволакивали фиолетово-серые тяжелые тучи, море покрылось бурунами волн, а на горизонте сверкали зигзаги молний.

— Ну, где же они? — из рубки вышел капитан. — Как есть, зальет! — он принялся укрывать брезентом пулемет.

— А кого мы все-таки ждем? — особо не надеясь получить ответ, спросил Медведев.

— Такого же, как ты выздоровевшего психа, — для того, что бы шквалом ни сорвало с пулемета брезент, капитан обматывал орудие еще и веревкой.

На палубу упали первые крупные капли дождя. Порывом ветра на корме перевернуло бочку, и она, подпрыгивая, покатилась к борту.

— Держи ее! В ней горючее осталось! — отворачиваясь от мокрых брызг, прокричал капитан.

— Сейчас я ее остановлю! — Костик побежал на корму но, поскользнувшись, упал на живот и поехал по палубе к борту мимо бочки.

На шум, из рубки пошатываясь, вышел Хорхе.

— Чего шумим, пожар что ли? — в левой руке он все так же сжимал горлышко ромовой бутылки.

— Шторм, будь он неладен! — капитан погрозил черному от туч небу кулаком.

Чиркнув по касательной плечом балку и больно ударившись головой о крышку люка, Медведев закончил «полет», свесившись по пояс за борт.

— Хватай этого придурка, пока его в море не смыло! — сам капитан предпочел спасать бочку с горючим.

— Да, только бутылку поставлю, — и Хорхе обратно скрылся в недрах сухой и безопасной рубки.

У хлебающего соленую забортную воду Медведева, снова зародились сомнения насчет нынешнего положения — «Что я тут делаю? Кому я вообще нужен?». Но развивать измышления, не было времени, надо было подниматься с палубы и двигаться в рубку, пока не накрыло с головой очередной волной.

— Пригнись и хватайся за канат, — сладивший с бочкой капитан, шел в сторону Костика.

Вдвоем, поддерживая друг друга, практически на ощупь, они добрались до рубки.

С порога Хорхе протянул капитану бутылку.

— На, выпей, небось, продрог?

— Да, хлещет на славу, — капитан хлебнул рома. — Как бы нам борт о причал не размолотило.

— А если в море податься? — Хорхе придавил ногой, елозивший туда-сюда по полу автомат.

— Поздно, раньше надо было, — капитан передал бутылку Медведеву. — У Гарисона, наверное, ромом не поили?

— Нет, в клинике алкоголь запрещен, — Костик колебался пить или не пить, но подумав, что он теперь свободен, поступать, как хочет, приложился к горлышку. Медведев закашлялся, ромом ему обожгло горло, а глаза заволокли слезы, — За восемь лет отвык.