Александр Какурин - Условия жизни [СИ]

— Изабель, — наконец капитан занял место у штурвала.

От услышанного Медведев поежился, а внутри все похолодело — «Сущая тюрьма. Рыжий во всем виноват, накаркал!»

— А как же тут жить? — Костик втянул голову в плечи.

— Как все, — зевнув, Хорхе поднял с палубы автомат. — Соорудишь себе шалаш, а нет, там сейчас свободных хижин полно, нарубишь листьев для кровати, ну а остальное тебе шаман объяснит. — Он отстегнул магазин «калаша», постучал им о перила, вставил его на место, передернул затвор и щелкнул предохранителем. — Надо быстрее подходить к берегу, как бы на отлив не нарваться, — обратился Хорхе к капитану.

— Это конечно, только рифы здесь как грибы растут, вчера ни одного, а сегодня может десяток. Пропороть брюхо шхуне, считай остаться здесь навсегда. Нет, лучше мы рифы кругом обойдем, а до отлива еще два часа, успеем, — капитан достал из позолоченного портсигара самокрутку и закурил ее.

По мере продвижения на север, скалы становились все ниже, а на их верхушках стали появляться сначала клочки пожухлой травы, затем кусты и, наконец редкие корявые деревья и. У Костика на глазах остров оживал и преображался, здесь уже было возможно хоть как-то существовать — «Конечно, не курорт, но и не тюрьма строгого режима, да и на рыжего я зря наговорил». Еще через пятнадцать минут Медведев поднял звездность острова до максимума. На пологий песчаный берег накатывали ласковые волны. Одинокие до того деревья слились в густые непроходимые заросли, в которых наверняка водилась всевозможная живность. «Чудо, а не Изабель! Ожившая сказка! Я в тебя кажется, влюбился по самые уши!».

— Смотри, какая красота, — Костик помог сесть рыжему на палубе, — а ты не хотел сюда плыть.

— Не люблю я эти бананы с кокосами. Мне бы сейчас кружку холодного пива и сарделек копченых. А здесь, где их взять? Не послушал ты меня, а теперь уж поздно! — Здоровяк состроил, кислую мину.

Обогнув, выступавший в море зеленый мыс, капитан взял курс прямо к берегу. Шхуна приближалась к развалюхе деревянного причала в метр шириной, с покосившимися сваями и потерянными на пол пути к берегу мостками. И вот, чиркнув бортом о доски, шхуна «врезалась» в Изабель.

— Черт их дери, когда они наконец, причал починят? — капитан привязывал к свае канатом нос лодки.

— Ты бы их еще пирамиду Хеопса попросил построить, — Хорхе изучал в бинокль пустынный берег.

— Как всегда, попрятались лентяи, не хотят встречать, — капитан уже переместился на корму.

— Да, ни кого. Уж не померли? — порывистым движением, Хорхе отогнал от окуляров назойливую муху.

— Куда там, они еще нас с тобой переживут, один шаман чего стоит, — капитан закрепил второй канат на причале.

Костик не вмешивался в разговор, тихо радуясь красоте залива. Белоснежный песчаный берег, на котором так замечательно загорать, высокая трава, успокаивающая слух мерным шелестением, попугаи, приветливо переругивающиеся в кронах деревьев, кокосовые пальмы, дарующие сладостные плоды, а там, в глубине у кромки леса свисают с листьев гроздья желтых спелых бананов, — именно таким в детских мечтах Медведеву представлялся Эдем.

— Долго нам еще ждать этих лежебок? Ну-ка посигналь, — капитан осторожно ступил на причал.

— Сейчас сделаю, — усмехнулся Хорхе, и подошел к пулемету. — Подъем! — прокричал он, и дал очередь из пулемета поверх деревьев.

С гвалтом поднялись в воздух встревоженные попугаи, в кронах пальм заверещали обезьяны, а возможно и еще кто-то.

От пальбы у Костика зазвенели барабанные перепонки, а впечатление об Эдеме смазалось — «Зачет они это делают? Зачем нарушают покой острова?»

— Чего, кого-то подстрелили? — рыжему, здоровяку удалось самостоятельно, несмотря на путы смирительной рубашки, встать на колени и посмотреть наконец-таки за борт.

— Нет, Хорхе просто дурит, внимание привлекает, — Костик поднял горячую стреляную гильзу.

Спустя минуту, из кустов выглянула женская голова, посмотрела на причал, на шхуну, на людей и снова скрылась в зарослях.

— Ага, закопошились, зашевелились бездельники! — мостки причала поскрипывали под ногами капитана, как бы жалуясь на свою нелегкую жизнь. — Ладно, давайте выгружаться.

Оставив пулемет в покое, Хорхе подошел к Медведеву и, сплюнув смачно в море, процедил сквозь зубы.

— Можешь теперь развязывать своего приятеля, — сев на борт шхуны, охранник положил себе на колени автомат. Дуло оружия прямиком смотрело на здоровяка.

Костик принялся расстегивать ремни на смирительной рубашке, но это получалось у него плохо — медные пряжки буквально «вросли» в тело здоровяка. Под ремешок невозможно было просунуть даже палец. Тогда Медведев стал помогать себе еще и зубами.

— Попытайся, глубоко вдохнуть и не дышать, — сжимая во рту ремешок, невнятно, попросил рыжего Костик. — Теперь, повернись вправо. Отлично! — Медведеву удалось, наконец, расстегнуть первую пряжку.

Дальше работа пошла шустрее. Здоровяк крутился и шевелился, вдыхал и выдыхал по команде. Костик поддевал, тянул, рвал, слюнявил и пережевывал ремни. Через три минуты смирительная рубашка упала под ноги рыжего.

— Так, теперь можно кого-нибудь, и задушить, — здоровяк с нескрываемой ненавистью посмотрел на Хорхе.

— Не надо, он может выстрелить, — успокаивая рыжего, Медведев погладит того по плечу.

— Только рыпнись в мою сторону, сразу пулю в лоб схлопочешь, — не знавший английского Хорхе, тем не менее, точно определил намерения здоровяка. — Давайте живо на берег топайте.

— Ничего, мы еще поквитаемся, — поддав ногой смирительную рубашку, рыжий перебрался через борт на причал.

Скрипевшие под ногами капитана доски, стерпеть тушу рыжего не смогли. Крякнув, они надломились, и здоровяк с возгласом проклятья ушел под воду. Брызгами обдало всех присутствующий, а больше всех досталось Хорхе. Тот, недолго думая, передернув затвор, выпустил две длинных очереди по водой гдади.

— Шутить со мной вздумал! А теперь как, смешно? Только вынырни гад! Всю одежду испортил, — Хорхе расстегнул пуговицы на форменной рубашке. — Она же теперь до утра не высохнет.

— Похоже, ты его прикончил, — капитан смотрел по сторонам от причала, рыжий все не всплывал. — Нет, сволочь, жив! — он углядел поднимающиеся с глубины пузыри воздуха.

Здоровяк вынырнул в считанных метрах от берега. Отдуваясь, он обернулся на шхуну, готовый в любой момент снова уйти под воду.

— Псих — психом, а плавает мастерски, — отметил капитан. — У Гарисона прирожденное чутье на этих ныряльщиков.

— Возможно, только они чего-то все мрут постоянно словно мухи, — эмоциональный порыв стих и Хорхе отложив автомат, уже развешивал выжатую рубашку на стволе пулемета.