Александр Тамоников - Секретный бункер

– Ладно, оставьте себе, только не вытаскивайте без необходимости. Пилот Шварцман – это мужчина в сером плаще?

– Да, это он. Когда-то Трауберг оказал ему услугу и теперь считает, что Шварцману пришла пора платить по счетам. Он служил в 9-й авиационной эскадрилье СС, опытный ас, воевал в Испании, в Африке, на Восточном фронте. Получил травму во время жесткой посадки, год назад, отправлен в отставку… Он живет на Беркштрассе, имелась договоренность, что Трауберг его заберет. Тот решительно отказывался в одиночку идти на аэродром. Это странный тип, он напыщен, вечно всем недоволен.

– Далеко отсюда до аэродрома?

– Не могу сказать. Если в мирное время… километра четыре переулками и боковыми улицами. Сейчас невозможно высчитать. Препятствуют развалины, где-то есть угроза проникновения ваших войск. Но в Зальцвиге пока чисто, если верить последним отчетам разведки. Район не имеет важного оперативного значения.

– Людвиг, мы должны спешить… – Андрей осторожно высунулся за угол. Автоматчик не стрелял. Возможно, ушел или ждал, пока появится что-то заметное. Рисковать не стоило. – Надо обогнуть эти здания и попробовать их догнать.

– Это опасно, господин майор. Шутке, Нойманн и Эгельс – люди опытные. Устроят засаду на пути и всех перестреляют. Это заранее проигрышная ситуация, понимаете? Надо раньше Трауберга оказаться в Зальцвиге.

– Как вы это себе представляете, Людвиг? Катапульты нет. Мы стоим и теряем время…

– Есть улица Макленштрассе, она пролегает западнее и фактически напрямую выходит к Зальцвигу. Фон Трауберг побоялся ее использовать, предпочел вилять по переулкам. Боится прорыва советских войск. Но вы же его не боитесь? Смотрите, – Крейцер принялся загибать пальцы, – трое прикрывают отход Трауберга, некоторое время лежат в засаде, а Трауберг ждет. Это замедляет движение. Второе: бригаденфюрер в бункере повредил ногу на лестнице, защемил бедро – он быстро бежать не сможет, вынужден регулярно давать отдых ноге. У пилота Шварцмана нездоровые легкие, он тоже неважный бегун. Это три. Фон Трауберг считает меня мертвым – это четыре. Он не знает, кто напал на его группу, это мог быть кто угодно, например разведка русских. То есть нападение не связано с его побегом, и меня он ни в чем не подозревает. Оторвавшись от вас, он почувствует себя в безопасности и не станет спешить. Мы имеем все шансы, господин майор.

– А вы толковый малый, Людвиг. Позвольте вопрос: если пристрелить пилота, то никто никуда не улетит, верно?

– Да, это так. Но все равно придется искать Трауберга.

– Товарищ майор, может, и нас посвятите? – сказал Корзун. – А то мы тут слушаем вашу беглую немецкую речь…

– Языки учите, неучи. Растекаться не буду, товарищи офицеры. Идем в обход на улицу Макленштрассе. Есть надежда, что мы сможем опередить Трауберга. Пока ничего страшного, наши силы примерно равны. Их пятеро, и нас… – Он с сомнением уставился на Крейцера.

– Почти пятеро, – оскалился Шашкевич.

В темном переулке снова сюрприз – неожиданная очередь из подворотни! Кому опять не живется мирной жизнью? Пули тренькнули по старой брусчатке, звонко взвыли, уходя рикошетом вверх.

Оперативники упали, как костяшки домино, раскатились в разные стороны. Крейцера тоже чему-то учили – пролетел опасную зону, зарылся в мебельную груду, выброшенную взрывом из квартиры на последнем этаже.

Это не могли быть люди Трауберга – они же не Фигаро, чтобы быть сразу везде! Обычные берлинские «хулиганы» образца 45-го, не смирившиеся с поражением и гадящие Красной армии. Значит, какое-то время за ними следили…

– Все живы? – крикнул Андрей, откатываясь за угол.

Живы были все – выражались непечатными оборотами, даже старший лейтенант Корзун, получивший безупречное «дворянское» воспитание. Автоматчик в подворотне продолжал упражняться, прижимал офицеров к брусчатке. Пули проходили выше. Бежать дальше было рискованно – противник простреливал метров десять открытого пространства. Что мог разглядеть этот фанатик? Рассвело еле-еле: ну, бежали люди в советских плащ-палатках, с советскими автоматами, перекликались на русском языке…

– Товарищ майор, заговорите ему зубы, а я попробую обойти с гранатой… – прошептал Шашкевич.

– Заговорить зубы? – Андрей оторвал голову от брусчатки. – Как ты это себе представляешь? Про погоду поговорить?

– Ну, не знаю, вы же владеете немецким языком. Попробуйте убедить его сдаться. Ясное дело, не убедите, но хоть время потянете…

– Давайте, товарищ майор, – поддакнул Корзун, – мы же не караем, а убеждаем, верно?

Вроде умные люди, а какие глупости в головы лезут!

Шашкевич куда-то пополз, прогремела очередь, он злобно выругался, подался в обратную сторону.

– Эй, солдат! – грозно выкрикнул Ракитин на языке побежденного противника. – Ты в кого стреляешь? Протри глаза! Не видишь, что мы свои? Группа разведки 44-го мотоинженерного батальона майора Глауха! Штабс-фельдфебель Мартин Буше! Мы ходили в русский тыл, возвращаемся в свое расположение! Кто ты такой? Сколько вас? Прекращай стрелять!

Подворотня угрюмо помалкивала. Кретин, из-за тебя теряем драгоценное время!

Шашкевич уже удалился, видимо, подался на четвереньках в обход здания. Глухо пошучивал Вобликов: что-то про шутку, повторенную дважды.

– Нет такого батальона, – угрюмо возвестила подворотня.

Вот ведь Фома неверующий!

– Врите правдоподобно, товарищ майор, – посоветовал Корзун.

– Солдат, ты сколько недель сидишь в этой подворотне? – Андрей усердно имитировал раздражение. – 12-я армия генерала Венка вчера прорвала позиции у озера Швилоу и вышла к Берлину! Мы тесним русские части и скоро зажмем их в кольцо! С севера по Берлину наносит удары танковая группа генерала Хольсте! Действует наша разведка, определяет участки для прорыва! Наш батальон – в составе 12-й армии. Прекращай дурачиться, вставай и присоединяйся к нам! Твое имя, солдат?

– Унтер-шарфюрер СС Вильгельм Кляузе… – неуверенно сообщил защитник Берлина. – Позвольте, но такого не может быть. Армии генерала Венка не удалось прорваться к Берлину, она застряла в лесах. Предатель генерал Вейдлинг объявил об окончании сопротивления… А у вас очень странный акцент…

– Солдат, ты нас задерживаешь! – внезапно гаркнул гауптман Крейцер, что стало полным сюрпризом для всех. – Присоединяйся к нам, мы освобождаем тебя от несения службы на этом посту!

Бродячий эсэсовец в развалинах озадаченно помалкивал. Остатки здравого смысла подсказывали, что его цинично водят за нос. Но как же хотелось верить, что все это правда, что жива надежда и остались еще в Германии силы, способные переломить ситуацию!