Юрий Костин - Русский

Помешкав, Куликов все-таки встал и положил портфель на диван в дальнем конце гостиной, куда указал Любавинский.

— Мне эта штуковина жизнь спасла, — пояснил Куликов.

— Серьезно?

— Отбился этим портфелем от бродяг у Никитских ворот. У одного, представьте себе, даже был револьвер, и я…

— А я о чем говорю? Гулять по Москве нынче вредно для здоровья, — весело отозвался Люба-винский и тут же ловко откупорил бутылку. После чего аккуратно, боясь расплескать хотя бы каплю драгоценного напитка из «старых запасов», разлил его по рюмкам.

— За встречу! Поистине не каждый незваный гость хуже татарина. Вы, Андрей Владимирович, своим визитом опровергаете справедливость этой великодержавной поговорки.

— За встречу, Виктор Демьянович! Кстати, с представителями тюркских племен я провел последние два года. И заметьте, то были не худшие годы в моей жизни…

— Уж будьте уверены, Андрюша, что не самые худшие, — с тяжелым вздохом и тревогой в голосе заявил Любавинский. — Ну, давайте, пейте, пейте, — он показал гостю пример, залпом опрокинув рюмку. — Ай, хороша чертовка! Родину бы продал за такой коньяк, кабы не проклятый врожденный патриотизм. Так вот, оглянитесь вокруг: происходит чудовищная катастрофа. Гражданский конфликт! И откуда взялось столько злости в людях? Увы, наши лучшие годы позади.

— Да… Иногда мне тоже кажется, что доброта наша держалась на страхе быть пойманными за зло, — Куликов выпил свой коньяк. — Говорите, в Москве нынче все плохо? — поинтересовался он, прислушиваясь, как благородный напиток буквально взрывается у него внутри, наполняя тело и мозг радостью и долгожданным облегчением.

Именно в таком состоянии было особенно сподручно рассуждать на тревожные темы, ибо при подавленности и напряжении, да будь он к тому же на холоде, беседа о грядущих катастрофах вряд ли бы склеилась.

— Даже хуже, чем вы думаете, — Виктор Демьянович кивнул и потянулся за бутылкой. — Сильная Россия рушится на глазах, и чем дальше, тем больше я понимаю — какую страну погубили! Сперва непутевый царь, потом Временное правительство, а теперь этот узурпатор Ульянов и его шайка. Но, обратите внимание, как живучи наши традиции! Старая, добрая жизнь так и продолжает лезть из всех щелей, ей и пулеметы нипочем. Вот это было Государство, да поздно спохватились! Рассказываю: дворник Махмуд, с неделю уж тому, вышел спозаранку мостовую убирать. Ему хоть бы что: революция, проституция… Все бы ничего, да вокруг пальба шла. А он работает себе, ведь так положено… Его отец тут улицу мел, дед снег чистил — традиция! У нас тут чуть ли не под окнами, считай, сотни две народу положили. Юнкера стрельбе обучены изрядно… Попала пуля Махмуду прямо в лоб, он и понять ничего не успел, так с метелкой своей и лежал тут, пока не убрали. Я, признаюсь, плакал. Так мне почему-то дворника этого жалко было. Вот не стало его, что с того? Да мало ли народу побило в Москве в лихие времена? А я чувствую, что вся наша прежняя жизнь погибла с этим мальчиком… Может, просто я по-стариковски хандрю? Ведь лишь чуток стрельба угомонилась, глядь, а уж извозчики ездят, телефон заработал, даже трамваи пошли! Патриарха вот избирают, как ни в чем не бывало! Но ведь мешает эта гниль, что повылезала отовсюду. Вот с трамваями, к примеру…

За окном раздались одиночные хлопки. Как показалось Куликову, прямо у подъезда. Он вопросительно взглянул на хозяина.

— Это далеко. Просто кажется, что рядом. Я привык. Странно… Неужто опять началось? — без тени тревоги в голосе спросил тот, снова наполняя рюмки. — Так вот… Трамваи-то пошли, но выручку у них забирают московские рабочие. А городские шоферы только и делают, что возят частные грузы, а плату забирают себе. Ездят эти дьяволы, «красная гвардия», мародеров не трогают почти, а конная милиция тоже не вмешивается. Говорят, не заплатите нам жалования — коней продадим. Ну ладно, я еще и не такое могу рассказать. У вас-то что? Где были, что видели? Занимались ли наукой эти годы? Право, продолжать научные изыскания в наши дни есть великое и мужественное служение Отечеству.

— Исключительно наукой, Виктор Демьянович, — ответил Куликов. — Рассказать вам все, да вы, чай, не поверите.

— Ну, не спешите с выводами. Валяйте ваши истории. Но сначала еще по глоточку этого божественного лекарства.

Они снова выпили коньяку. Андрей Владимирович глубоко вздохнул, словно хотел набрать в легкие побольше воздуха, и заговорил:

— Вы ведь знаете, что я увлекался изучением истории, случившейся в 1908 году у Подкаменной Тунгуски?

— Слыхал, слыхал. Погодите… Постараюсь припомнить, что там тогда случилось. Ах, да: горела тайга, поговаривали, будто имело место падение метеорита или же невиданной силы землетрясение. И как продвигались ваши исследования?

— Виктор Демьянович, событие это поистине любопытное… Я ведь, почитай, два года прожил в лесу, с тех пор, как в 1915 году приехал в поселок Ванавара. Уже шла война. Деньги, что были у меня, быстро кончились. Слава Богу, есть на Руси настоящие ученые, благородные люди, как господа Вернадский, Кочетов, купцы Артемьевы, вы разумеется…

— Ну, голубчик, спасибо вам, конечно. Но не обо мне речь. Любопытно узнать, что вам удалось выяснить?

— Во-первых, последствия той катастрофы можно наблюдать на громадном расстоянии. Представьте себе только: местность, по площади равная всей Московской губернии, выжжена начисто.

— Впечатляет.

— Еще как. Особенно когда находишься непосредственно в эпицентре. И вот что еще удивительно: в десяти верстах от предполагаемого места взрыва или падения небесного камня образовалось настоящее таежное озеро! Аборигены заверили, что в том самом месте и лужи-то никогда не было. Место сухое абсолютно, хотя края те болотистые. На картах сие озеро до той поры не обозначалось.

— Так это был не просто метеорит, а целая метеоритная атака!

— Метеоритная атака? Хм, остроумно вы назвали это явление, Виктор Демьянович. Теперь-то понятно, как в науке рождаются хлесткие термины. Отвечая на ваш вопрос, вынужден признать: чем дольше я углублялся в детали катастрофы, тем больше вопросов у меня возникало. Представители народа аваньки, они же тунгусы, рисуют абсолютно библейский сюжет: это звезда, спустившаяся с неба и затмившая солнце, небесный огонь, убивающий скот, диких животных, ветер, калечащий людей. Однако характер разлома земной коры в некоторых местах не позволял мне окончательно отбросить гипотезу о земных причинах данного явления.

— Поясните, пожалуйста.

— Поначалу я рассматривал гипотезу о землетрясении и о спровоцированном им взрыве метана.

— Интересная версия. Но как тогда быть с падающей звездой и небесным огнем?