Юрий Костин - Русский

Электронные табло терминала содержали непривычные для глаз среднестатистического туриста списки авиакомпаний. Ни «Люфтганзы», ни «Дельты», ни даже «Аэрофлота» здесь представлено не было. Антону бросилось в глаза лишь одно «родное» название: «Киргизские авиалинии». По правилам Международной организации гражданской авиации, этим ребятам дорога в гламурный первый терминал была строго заказана.

Получается, что и воронежские экипажи попали в черный список, поскольку вынуждены были облетать стороной ухоженный «первый терминал». Антону стало обидно за летчиков, без приключений доставивших сюда его и остальных пассажиров. Полет прошел великолепно, а посадку можно было назвать эталонной… Невелика доблесть надеть летную форму, сесть в кабину аэробуса и понаблюдать за тем, как автоматика выведет тебя на глиссаду. А ты попробуй вручную «притереть» к полосе «самовар на колесиках» и сорвать при этом искренние аплодисменты пассажиров!

Получив багаж и удостоверившись, что все сумки на месте, Антон, обтекаемый со всех сторон мультирасовым потоком пассажиров неприветливого терминала, принялся изучать указатели. Вдруг кто-то толкнул Антона в плечо, да так мощно, что тот еле устоял на ногах. С уст слетело отечественное:

— Не понял, блин!

Антон круто развернулся и уперся глазами в чей-то бульдозерообразный торс, одетый в майку-«алкоголичку» цвета хаки.

— Move your ass, buddy, — раздался откуда-то сверху недружелюбный совет.

Антон поднял голову. Из-под белоснежных альбиносьих бровей на него глядело бритое наголо существо с клинообразной «мушкетерской» бородкой. На плече детины вызывающе синели две живописные татуировки, выдающие его принадлежность (скорее всего, в прошлом) к элитному американскому подразделению Delta Force. На левой руке можно было прочитать два слова, в вольном переводе с английского языка означающие что-то вроде «Порву зубами». В кулаке размером с две головы Антона громила сжимал ручки дорожной сумки.

Антон не стал вступать в диалог, а лишь слегка подвинул свою ass с дороги, соображая, как бы ему теперь добраться до «фасада арабского мира». Наконец он отыскал вывеску «Bus, Taxi».

Урегулировав, благодаря авиакомпании, визовые формальности, Антон наконец погрузился в экспресс, курсирующий между терминалами. Здесь он извлек из кармана паспорт и открыл его на странице, где была проставлена виза в США. Других открытых виз у него не имелось. Можно было, конечно, вылететь в Турцию, но там Антон никого не знал — не было ни друзей, ни знакомых. Другое дело — Америка. Лос-Анджелес, к примеру, для русских уже давно стал местом встречи старых знакомых. Антон точно знал, что в этом городе он не пропадет, даже если у него кончатся деньги. Да и потом, Америка есть Америка. Отечественным правоохранительным органам до L.A. не так просто дотянуться, как до Стамбула или Антальи.

Рейс «Эмиратов» вылетал в Лос-Анджелес ежедневно, в восемь часов утра. К счастью, Антону без труда удалось приобрести билет, после чего он решил провести остаток дня и ночь непосредственно в терминале.

Так и не сомкнув глаз, ровно в шесть часов утра он уже стоял в числе первых пассажиров в очереди на регистрацию на рейс «Итнаин уахед хамса» — ЕК-215.

Самолет выруливал на полосу. Впереди целых шестнадцать часов пути в обществе двух соседей по ряду, предположительно американцев, которые, подобно русским, оживленно дискутировали на тему, что им пить в полете. Антон и сам бы не отказался от глотка виски или даже пары рюмок водки, но компания его не привлекала. Можно было бы выпить в одиночестве, но он боялся, что «эти» все равно в какой-то момент привяжутся… Антон отчего-то сильно затосковал по родине. Ему захотелось домой, в Москву, а еще лучше — к Игорьку в Воронеж. Да, определенно, к Игорьку ему хотелось больше всего на свете. Ведь в Москве его никто не ждал, ну, разве что Исаков и камера «с видом» и «видиком»… Да еще скорый на авантюры Александр Валентинович, отправивший его в эту вынужденную командировку в никуда.

Антон начал засыпать. Проваливаясь в сон, он вдруг вспомнил симпатичную сотрудницу воронежского аэропорта. Ему показалось, будто он несется по широкому снежному склону, а потом, оторвавшись от земли, летит над горами и лесами, слегка задевая ногами кромки деревьев…

Возня соседей разбудила его. Это американцы, косясь на него и повторяя то и дело ни к чему не обязывающее excuse me, смешивали виски с тоником. Самолет уже набрал высоту, так как были выключены табло «застегните ремни». Антон зевнул и снова отключился.

Теперь он видел себя в церкви, освещенной электрическим светом. Ему чудилось, будто горячий воск свечи падает ему на руку, но сама свеча при этом отсутствовала. Он оглянулся, посмотрел наверх, по сторонам, но так и не обнаружил свечу. Антон стоял в конце недлинной очереди из женщин и мужчин, неспешно плывущей то ли вокруг ложи, то ли вокруг гроба с очень странным покойником…

Вот девушка, с виду — монашка, без макияжа, в платочке бледного цвета, стянутом на лоб до самых бровей, целует пальцы ног усопшего, тут же причащается… щепоткой соли, а дальше протягивает к его руке ладонь, которую он, как показалось Антону, чуть заметно пожал пальцами. Покойник был как бы не до конца мертв, и под сводами церкви раздавался шепот: «Старец, святой». Захотелось поскорей подойти к нему, разобраться, в чем дело. Антон был во сне отчего-то уверен, что это никакой не старец, а всего лишь Плукшин. Это было как нельзя кстати, ведь ему так хотелось поговорить с профессором, столько вопросов накопилось… Но тут кто-то невидимый объявил перерыв, и видение пропало.

Антон на мгновение осознал, что спит, и в сон из реальности прорвалось гнетущее чувство печали и страха за себя.

Вдруг все исчезло. Антон понял, что лежит в уютной постели. Но спине холодно, потому что под спиной злосчастные «таблички Плукшина». Чей это дом? Дом загородный… За окном занимается рассвет, шелестят листья и раздаются утренние соловьиные трели и еще какие-то всплески, словно рыба выпрыгивает из воды неподалеку. Что-то мешало насладиться мирной атмосферой.

Антон протянул руку ко рту и понял, что у него совершенно расшатались и уже готовы выпасть передние зубы…

«Our flight will cover the distance of 8339 miles…» — сквозь сон доносилась до Антона информация о полете, да еще слова соседа: «You don’t understand! She does love you but she wants your initiative».

Антон вдруг ощутил чье-то тепло, и дух его затрепетал во сне от самого земного инстинкта, того, что силой своей всепобеждающей простоты тысячи лет превращал мужчин в рыцарей и детей, в героев или подонков; того сладкого и, чаще, запретного, что с начала времени убивало и заново возрождало человечество.