Юрий Костин - Француз

— Интересуетесь лодками? — спросил Роджер Антона, продолжая смотреть вперед.

— Предположим, — ответил Антон строго. — А вы увлекаетесь разбоем?

Роджер вздохнул.

— Мне говорили, что русские великодушны.

— У меня много друзей среди представителей иных народов. Многому пришлось научиться.

— Послушайте, Антон… В жизни человек сталкивается с выбором довольно часто. Но когда на весах нищая и обеспеченная старость, выбор очевиден. Вы это поймете лет через десять… — Роджер бросил взгляд на Антона, — лет через двадцать.

— А если цена слишком высока?

— Не будьте смешны, мой юный друг, — капитан усмехнулся. — Когда я думаю о нищей старости, меня так начинает трясти изнутри, что цена перестает иметь значение.

— То есть вы хотите мне сказать, что наши трупы, выброшенные в море, — нормальная цена за вашу безбедную старость? А как насчет угрызений совести? Ведь совесть нельзя подкупить, мой не очень юный и не друг…

Они замолчали. Роджер скорректировал курс, прибрал скорость до пятнадцати узлов.

— Волна боковая, а ветер встречный и усиливается, — пояснил он свои действия.

— И что? — спросил Антон, внимательно фиксируя все манипуляции капитана.

— Not good. Could be too bumpy soon. [44] Ничего хорошего. Скоро может начаться качка. Такими темпами мы до Мартиники не дойдем. Придется где-то останавливаться.

— Опять… Эх, зачем только я согласился отдать автомат полицейским. Кстати, Роджер, а кто были те люди в шортах?

— Я бы рассказал вам, Антон. Но мне что проку от такой откровенности?

— Так вы же хотели обеспечить себе старость. По крайней мере, на свободе лучше: пусть и не в роскоши, но на свежем воздухе.

Бросив штурвал, который и необязательно было держать при включенном автопилоте, Роджер резко повернулся к Антону. Из-за отражения закатного солнца его глаза заблестели зловещим светом.

— Знаете что, — сказал он твердо и громко. — Если вы не испытали того, что мне довелось, не судите. Вам лет сорок — сорок пять? Вы прилетели из России на Карибы, живете в самом дорогом отеле на острове. Мне уже шестьдесят восемь. Да, не делайте удивленное лицо. Я прекрасно сохранился, а что вы хотите? В этом климате даже пьяницы живут в среднем на десять лет дольше, чем в Квинсе. Я уже двадцать лет пытаюсь начать свое дело. Взял в аренду яхту, потом решил ее выкупить. Влез в долги. Местный начальник марины, грек по имени Панос, должен был войти со мной в долю, горы золотые сулил, дескать, от туристов отбоя не будет. Уговаривал: «Бери яхту, будешь сдавать за большие деньги круглый год». А в итоге вы у меня только третьи в этом сезоне, да и то ненастоящие туристы. А на дворе конец сентября. Начальник порта будто разговор позабыл. Да еще и плату за стоянку увеличил. Сам не делает ни хрена, только и знает, что сидит и курит бамбук. У меня долгов двести тысяч долларов, дохода никакого, квартиру я снимаю.

— Ну и как вы докатились до этого? Простите, я не ерничаю. Просто не хочется повторять ваши ошибки.

Роджер бегло осмотрел приборы и еще немного прибрал обороты двигателя.

— Так вот и докатился. Я был режиссером. Снимал неплохие фильмы. Один из них, про гангстеров, даже получил спецприз в Каннах и был среди фаворитов на фестивале в Берлине. А потом я решил, что пора изменить свою жизнь, потому что мне все детство твердили, что наш род происходит от английских пиратов. Бред. Но это я сейчас понимаю. Первый год я купался в счастье. Море, птички по утрам поют, романтика порта, все улыбаются, ром с друзьями по вечерам. В баре тебя все знают, хлопают по плечу. Отпускают в кредит, даже когда не просишь. Таких отношений в Лос-Анджелесе нет, да и не было никогда. Ну а потом началась реальная жизнь. Когда у тебя долги и ты понимаешь, что тебе никто не поможет, тебя начинает тошнить даже от Карибов, от моря, от всего этого райского пейзажа. И особенно от туристов. Видеть становится невыносимо их рыщущие в поисках приключений рожи. И вот тут-то появляется ваш дружок Жерар, а с ним Кен…

— Жерар был здесь? — изумился Антон.

— Не удивлюсь, если он и сейчас здесь. Так вот, появляются эти два козла… Дело, говорят, плевое: одного русского припугнут наши люди, он расколется, а вы получите денег. Я Жерару возьми да и скажи: «Двести тысяч долларов, ни центом меньше». Жду, а сам думаю: «Пошлет он меня сейчас, да и хорошо. Криминалом дело-то попахивает». А он такой: «Ок, сто сегодня и сто после дела». Как вам, а?

— Заманчиво, конечно, — Антон пожал плечами. — Но не очень вяжется с образом капитана, который отвечает за жизнь и здоровье команды и пассажиров. А вы еще и режиссер. Впрочем, я вас уже не осуждаю. Хотя и не верю. Ральф!

На флайбридже возник немецкий друг Антона. Он был еще бледен, но самочувствие его значительно улучшилось после того, как он принял антибиотик, а рану ему как следует обработали и перевязали.

— Роджер, вы не против посидеть до конца поездки в каюте?

— Если вам так спокойней… — капитан развел руками. — Но я уверяю, эти люди… Короче, они мне никто, и я теперь полностью на вашей стороне.

— Ральф, отведи его и запри, — попросил друга Антон.

— Здесь каюты снаружи не запираются, — проворчал Роджер.

— Тогда я вас очень прошу: сидите тихо и не высовывайтесь.

— Дайте мне хотя бы помочь вам встать на якорь в ближайшей удобной бухте. Вот, посмотрите здесь, на картплоттере. Тут есть очень удобное место для стоянки…

— Опять с бандитами? Ладно. Валяйте. Только имейте в виду, вторую часть денег вы не получите, потому что я действительно не имею понятия, что нужно от меня вашим подельникам.

— Я и первую не получил, — буркнул Роджер, отключая автопилот и меняя курс в сторону берега. — Мне обещали отдать все в день начала круиза, но что-то не заладилось. Сказали, получу свое уже на пиратской базе. Но мы угнали лодку, и получилось это только потому, что я этим людям к тому моменту перестал доверять.

— Не верю ни единому слову, — прошептал Ральф на ухо Антону, пропуская Роджера вперед перед тем, как покинуть флайбридж.

Такого яркого звездного неба Антон не наблюдал в своей жизни нигде, даже на Гавайях. От созвездий невозможно было оторвать глаз. Наша домашняя галактика Млечного Пути с миллиардами звезд и планет, которые в вечном движении пребывали внутри нее и за ее пределами, в необъятном пространстве космоса, отсюда представала во всей своей видимой с Земли красе.

Он не мог уснуть, да и опасался бросить наблюдение. Ему мерещилось постоянное движение вокруг яхты, любой всплеск воды настораживал.

Ральф и Бритта спали у себя в каюте. Роджер, следуя распоряжению Антона, который теперь принял на себя обязанности и права капитана, тихо сидел в каюте для экипажа. Ольга давно поднялась наверх и тоже любовалась звездами, правда, несколько поодаль от Антона, сидя на диванчике, ближе к корме.