Андрей Воронин - Банда возвращается

Он собрался уже уходить, но тут вспомнил о деньгах.

Решил все-таки взять. Не то, чтоб они ему были очень нужны — скорее для того, чтобы инсценировать ограбление.

Тимур нашел среди книг двухтомник Пришвина и вытащил второй том. Переложил доллары к себе во внутренний карман пальто. Огляделся. Сбросил на пол с десяток книг, выбросил какие-то бумаги, документы из секретера, высыпал в боковой карман драгоценности из шкатулки…

Затем тихо покинул квартиру.

На улице, проходя мимо мусорного бака, бросил в него свою коробку — она все равно была пустая.

Виктория Макарова, 10 часов вечера, 24 марта 1996 года, у себя дома.

Ольга Борисовна делала в ванной горячий массаж Прокофию Климентьевичу, когда Виктория пришла домой. За спиной у девушки громко щелкнул дверной замок.

— Виктория, ты одна? — послышался из ванной голос женщины.

— Да, Ольга Борисовна, — бросив сумочку на стул, Виктория устало снимала пальто.

— Не каждый же день ей новых кавалеров водить, — покряхтывая под довольно сильными руками женщины, прокомментировал ситуацию дед.

— Борщ на плите, гуляш в холодильнике, — сообщила Ольга Борисовна. — Мы скоро заканчиваем.

Виктория в одиночестве села ужинать на кухне.

День на службе закончился без катаклизмов и даже без осложнений, которых девушка боялась с утра.

И накатила вечерняя усталость. Здесь, на старой кухоньке, пропахшей вкусным борщом, Виктория впервые с утра ощутила себя защищенной. Это, наверное, еще детские впечатления, устоявшаяся уверенность: дедушка сильный, с ним спокойно, он никому не даст обидеть; дедушка — незыблемая основа… Так ли это? Очень многое изменилось с тех давних времен, когда Вика, маленькая девочка, ловила в скверике за домом бабочек сачком. Дедушка стал совсем старик. И хотя крепится, — видно, как сильно он сдал, как слабеет с каждым днем и сам все чаще нуждается в помощи — в самой обыкновенной, в быту…

Виктория отогнала эти грустные мысли. Ей еще необходимо было обдумать сложившуюся ситуацию… Кажется, сие не терпело отлагательств.

— Как дела на работе? — спросила Ольга Борисовна.

— Нормально.

Что же произошло сегодня? Почему она столь неожиданно для себя бросилась в омут головой? Ведь это даже не в ее характере. Как опытному стрелку ей скорее свойственно сидеть в засаде и подпускать добычу на верный выстрел, а затем поражать ее; — легким движением указательного пальца, нажимающего на спусковой крючок…

Снова послышался такой домашний голос Ольги Борисовны:

— Виктория, ты поможешь нам перебраться в кресло?

Девушка отодвинула тарелку:

— Да-да, иду…

Через полчасика дедушка отослал Ольгу Борисовну заниматься домашними делами, чтобы без помех переговорить с внучкой. У Прокофия Климентьевича было благодушное настроение, — наверное потому, что почти ничего не болело.

После массажа на время отпустил кашель. Они сели чаевничать вдвоем, не включив даже телевизор.

Прокофий по-стариковски не спеша отхлебывал чай:

— Что-то произошло. Вика?

От деда не спрячешься. Виктория посмотрела на него с уважением и любовью:

— Мне надо посоветоваться с тобой, прокрутить ситуацию. Дело серьезное.

Старик насторожился:

— Что-то я от тебя подобного давненько не слышал, включи-ка радио, красавица. Музычку послушаем…

— Не нужно, — Виктория положила на стол аккуратную пластмассовую коробочку размером с пачку сигарет. — Я взяла у ребят в техническом отделе подавитель «жучков».

— Как, как? Подавитель?..

— У нас появляются время от времени любопытные новинки…

Старик с сомнением покосился на прибор:

— И напрасно. Шум льющейся воды или плохо настроенного канала радио забивают микрофоны напрочь, но при этом не привлекают внимания. А с твоей коробочкой ты в данный момент насторожила какого-то парня на прослушивании, — об этом он сказал с уверенностью специалиста.

— Стандартное прослушивание сейчас ведется автоматически, человек в наушниках сидит только на конкретных заданиях, — тоже со знанием дела возразила Виктория. — Остальные каналы контролируются выборочно, а также по ключевым словам, по заданным голосам… И еще прочая техническая заумь. Нас это не должно волновать.

— Хорошо, — сдаваясь, поднял руки Прокофий, — не будем спорить о технике. Давай о людях, — это гораздо интересней. Что произошло, девочка? Я не слышал от тебя такого обеспокоенного тона с тех пор, как ты собралась выходить замуж. Если помнишь, ты страшно переживала тогда, что не сможешь по-прежнему ухаживать за мной, хотя я был в гораздо лучшем состоянии, чем сейчас.

Но мы же справились с ситуацией.

Виктория ласково погладила ему руку:

— Не мы, дедушка, а ты. Зачем перекладываешь на меня свои лавры? Ты в семьдесят пять лет привел в дом женщину на двадцать пять лет моложе себя и отпустил меня с богом. И с чистой же совестью.

Легкая тень мелькнула по лицу старика:

— Да, а через год и ты вернулась ко мне. Так что, немного разума, немного терпения — и все налаживается так, как нужно, — проведя психологическую подготовку, Прокофий Климентьевич резко перешел к делу. — Тебя как будто втягивают в опасную игру? Кто?

— У меня ощущение не просто кризиса, а катастрофы.

Возможной катастрофы, — поправилась Виктория. — Ситуация в Доме просто закипела. Все, кого я как будто неплохо знала, разительно переменились. Мне словно приходится знакомиться с людьми заново…

— Что же ты хочешь! Происшествие из ряда вон, — заметил Прокофий. — Для каждого в отдельности и для всех вас вместе — испытание на прочность. Точнее на вшивость — как говорили в прежние времена.

Виктория заботливо поправила плед у него на коленях:

— И не только это… Мне кажется, кто-то решил сыграть ва-банк. История с убийством — лишь показатель всей этой нестабильности. Сейчас от небольшого, по сути, толчка могут произойти глобальные события.

Старик смекнул, куда она клонит:

— Кто-то решил предать команду и разыграть собственную карту?

— Мне кажется, так.

— Ты знаешь, кто? — он посмотрел на Викторию каким-то новым взглядом; внучка быстро росла в его глазах.

— Нет, но это может быть почти любой.

— Так, так… — Прокофий задумался.

— Президенту грозит реально проиграть выборы, все об этом знают. И это, вне всяких сомнений, означает смену строя в России, несмотря на все заверения демократов о необратимости реформ… Внутри администрации идет война. Из-за бездарного ведения дел в Чечне под удар сейчас становится министр обороны, вместе с ним попадают под удар Секретарь совета безопасности, Минфин, МВД, ФСБ, — никто не знает, кого принесут в жертву, никто не знает, на кого ставить в предвыборной гонке. Обстановка напряженная, а люди растеряны. Но главное, что-то неладно в этой истории с убийством…