Андрей Воронин - Комбат. Исходный код денег

Больше всего Григорьеву хотелось сделать одну вещь – прийти в свой дом, где жили его родители и Вера. Но Игорь не мог себе этого позволить. Да, он изменил внешность, но остались манеры, голос, по которым его бы мгновенно распознали близкие люди. А этого нельзя было допустить, слишком велик риск разоблачения. Григорьев подослал верного человека, который разведал, как живут его родители. Информация оказалась печальной и обескураживающей. Отец и мать продолжали работать, особенно не шиковали. Но почему? Ведь им принадлежала основная доля в мастерской, а мастерская, насколько успел выяснить Григорьев, работала вполне успешно. С этим вопросом Игорь решил разобраться попозже, а пока дал тому же верному человеку новое поручение.

Вечером после рабочего дня Григорьевы сидели дома. Мать смотрела телевизор, отец читал книгу. Внезапно раздался звонок в дверь.

– Кто там? – настороженно спросил отец, поскольку не ждал гостей.

– Я от Игоря.

Этих слов оказалось достаточно, чтобы отец распахнул дверь:

– С ним все в порядке? Где он сейчас?

– Далеко отсюда. Извините, но точнее не могу сказать даже вам. Дела у него идут очень хорошо.

– Слава богу! Ой, извините, что же я вас держу на пороге. Заходите!

Несмотря на обуревавшие его эмоции, только захлопнув дверь, отец воскликнул:

– Мать, оторвись, наконец, от своего дурацкого сериала. К нам пришел человек от Игоря.

Тут же из комнаты вышла взволнованная женщина:

– От Игоря! А где он сам?

Мужчина повторил слова, сказанные отцу.

– Неужели мне нельзя увидеть своего сына! – воскликнула женщина.

– Пока нет. Но Игорь найдет возможность устроить встречу, я в этом уверен.

– Ой, что же мы стоим! – теперь уже спохватилась мать. – Проходите, я сейчас накрою на стол.

– Спасибо, я сыт.

– Но как же так! Вы принесли нам такую долгожданную новость. Давайте я хоть чаем с вареньем вас угощу. Варенье у нас свое, дачное, из вишни и крыжовника. Вы какое хотите?

– Вишневое, – сдался гость под таким напором.

– Вот и замечательно! Сейчас все будет готово.

Отец провел мужчину в комнату. Тот чувствовал себя неловко, как это бывает в общении с незнакомыми людьми, не знал, что говорить. Можно было выдумать на ходу какую-то историю насчет Григорьева, но этот же рассказ захочет послушать мать. Неохота повторять выдумку дважды, можно и запутаться. Выручил отец, сказав:

– Вы просто сняли камень с нашей души. Когда нам сообщили, что Игорь бежал, мы сильно испугались. В книгах пишут, как матерые уголовники берут с собой в побег менее опытных напарников, чтобы убить их и съесть, если негде будет взять еды. А Игорь у нас слишком доверчивый.

– Ну что вы, эти страшилки придуманы для запугивания людей, которые ничего не знают о зонах. Возможно, что-то подобное и было раньше, но сейчас другие времена. Бегут зэки, у которых есть деньги. Они подкупают охрану, их уже ждут в условленном месте, поэтому им никого не надо есть.

– Но откуда Игорь взял деньги?

– Ему повезло, – коротко сказал гость.

Отец хотел задать еще вопрос, но тут их позвали к столу. Зайдя на кухню, мужчина достал из пакета, который все время держал в руках, увесистый сверток:

– Это вам от Игоря. Здесь сто тысяч долларов.

– Сто тысяч! – изумилась мать, а отец попытался вернуть сверток обратно в пакет: – Спасибо, у нас есть деньги. Отдайте их Игорю, они ему пригодятся.

– У Игоря сейчас много денег, гораздо больше, чем вы думаете. Он наладил успешный бизнес и теперь процветает.

– Как он успел? Для этого со времени бегства прошло слишком мало времени, – недоверчиво сказал отец.

– Ему повезло, – мужчина положил сверток на холодильник. – А вам, судя по обстановке, деньги не повредят.

– Мы просто ждали, что вдруг Игорь появится, и на всякий случай хранили все, что выручили от продажи мастерской.

– Напрасно. И мастерскую не стоило продавать.

– Нам пришлось, – призналась мать.

– Ясно, – гость нервно прикусил губу. – Разберемся.

На мгновение из-под личины обычного человека проступило лицо двуногого хищника, жестокого и очень опасного, привыкшего добиваться своего. Григорьевым на минуту стало не по себе, и отец оставил мысли о том, чтобы вернуть деньги. А мать, взяв себя в руки, слегка натянуто улыбнулась:

– Прошу к столу…

После суда Толкач оказался в камере три один шесть без своих подельников, которым отмерили менее веские сроки заключения. Народ в камере подобрался с бору по сосенке: были здесь и воры, и грабители, и мошенники, и те, кто мотал срок за злостное хулиганство. Беспредельщики отсутствовали, был только боксер-тяжеловес, а мозги эти ребята отшибают друг другу конкретно и навсегда. Поэтому иногда на боксера находили внезапные приступы, когда ему было лучше не возражать и под руку не попадаться. А никто и не возражал. При этом наличие слегка двинутого по фазе мордоворота останавливало любителей конфликтов, которые находились практически в любой камере, где собиралось больше десяти человек. Но при боксере шибко не навоюешь. Черт знает что ему стукнет в голову. Возможно, просто с интересом посмотрит на любительский мордобой. А если вмешается? На этот счет имелись только предположения, уточнять которые желающих не нашлось.

Через неделю после появления Толкача в три один шесть перевели Утюга. Его приход надолго запомнился почтенной публике. Как только его силуэт обозначился в распахнувшейся двери, боксер вскочил и как-то по-собачьи засеменил к новичку. Сидельцы, в первый момент решившие, что вот они и дождались того случая, когда тяжеловес пустит в ход свои кулаки, вздохнули – кто с облегчением, а кто с разочарованием. Утюг небрежно похлопал боксера по физиономии:

– Вижу – рад! Ща мы с тобой побазарим. Но сначала я устроюсь.

В камере имелось одно свободное место – естественно, наверху. По логике новичку следовало занять нижнюю шконку рядом с тяжеловесом, но он рассудил иначе. Утюг медленно двинулся вдоль шконок, разглядывая лица сокамерников. Наконец он увидел Толкача и остановился:

– Ты, чертила, освободи место!

Поскольку за спиной Утюга мрачно сопел боксер, Толкач решил не связываться и быстро упаковал свои вещички, решив выяснить, что за фрукт свалился на его голову, а потом уже действовать (или бездействовать) по обстоятельствам. Тяжеловес тоже был удивлен и слегка обижен таким выбором, но Утюг ободряюще хлопнул его по плечу. Мол, так надо. И указал на свою, бывшую Толкача, шконку – садись. Они долго трепались о каких-то прежних общих делах, старых знакомых, говорили довольно громко, не опасаясь чужих ушей, поскольку Утюг ловко выбирал самые безобидные с точки зрения Уголовного кодекса темы. Главный их разговор состоялся во время прогулки, от которой Утюг с боксером уклонились. Трудно сказать, о чем точно они говорили, но суть беседы стала очевидной из последующих событий.