Андрей Воронин - Муму. Гладиатор

До брата Андрея уже доходили вести о том, что во время похода на Русь хана Едигея монастырь сильно пострадал. Но увидеть следы разрушения воочию было неописуемо больно. Вместо церквей и домов виднелись лишь обгорелые печи.

Среди общей картины запустения выделялись лишь несколько срубов. Они появились здесь уже после нашествия и свидетельствовали о том, что жизнь в монастыре еще теплилась.

Поздоровавшись с послушником, рубившим дрова на монастырском дворе, брат Андрей спросил про настоятеля. Но тут дверь сруба открылась, и оттуда донесся запах свежего хлеба.

— О, спаси Господи, а вот и наша овечка заблудшая! — улыбнулся в свои седые усы игумен Никон.

Он выскочил навстречу гостю как был — в грубом льняном переднике и с деревянной лопатой в руках. Судя по всему, старец только что занимался выпечкой хлеба.

Брат Андрей хотел было поцеловать руку своему духовному отцу, но тот воспротивился этому, заключив гостя в свои объятия.

— Ну, дорогой, чувствуй себя как дома! — воскликнул игумен Никон. — Отдохни, подкрепись тем, что Бог нам подал. А засим и разговор к тебе будет. Не зря ведь я за тобой посылал.

Брат Андрей долго колебался перед тем, как отправиться в это путешествие. Он уже собирался принять великую схиму, уйти в затвор и обосноваться где-нибудь в глубоком лесу, вдалеке от дикого мира людей. Но, получив приглашение от своего наставника, брат Андрей не смог ему отказать.

К сожалению Муму, его диктофон был обнаружен слишком рано, что и стало причиной провала. Когда Шнеля ушел, Артемин понял, что он недооценил опасность. О появлении грозного противника надо было по меньшей мере доложить Шельману. Благо он наконец оставил телефончик для экстренной связи. Шельман всполошился не на шутку. Он сразу заявил, что первоначальный план требует изменений. Риск был слишком велик.

Артемин и сам понял, что это не лишняя перестраховка. Тем более что несколькими днями раньше произошло еще одно загадочное событие — самоубийство майора Колбышева. Узнать о нем в подробностях было невозможно: полиция держала это дело за семью печатями.

Артемин не то чтобы опечалился. Он знал, что от майора рано или поздно все равно придется избавляться. Дело было в другом. Колбышев знал очень много о запланированной операции. И возможно, успел поделиться с кем-то своими знаниями.

На следующий день опасения усилились. Шнеля доложил, что Леха Колесо как-то очень уж ретиво выпытывал у своих товарищей маршрут, по которому должен был двинуть «бусик». Любопытством этот парень никогда не отличался.

Артемин с ходу выработал новый план переправки иконы. Шельман настоял на личной встрече для того, чтобы его обсудить. На следующий день Лехе как бы невзначай сообщили все детали в подробностях. Правда, конечной точкой маршрута была обозначена не Италия, а Франция.

Шнеля нашел для «бусика» новый экипаж. За небольшие по его меркам деньги он нанял бригаду братков из Орехова-Зуева. Те с радостью согласились уже назавтра отправиться в путь. Шнеля дал им аванс и командировочные и подробно проинструктировал. О том, что им суждено служить приманкой для грозного Пациента, он, разумеется, забыл упомянуть.

Артемин и сам не знал, клюнет этот бандюган или нет. В любом случае, он ничем не рисковал и понимал, что, если братки благополучно довезут до Парижа пустой футляр и получат за это пару десятков тысяч долларов, его, Артемина, интересы никак не пострадают.

Дорогин оказался в тупике. Ниточка вдруг оборвалась. Он прекрасно понимал, что произошло: Артемин и компания решили перестраховаться и в последний момент изменили план переправки иконы. Но каким был новый план?

Все, что оставалось Муму, — это как можно скорее вернуться в Москву. И уже следующим утром он дежурил возле офиса Артемина. В руке была банка энергического напитка — Дорогину удалось поспать в эту тяжелую ночь всего два часа.

Около часа дня из здания вышел уже знакомый Дорогину лысый господин. Артемин в разговоре называл его Шнелей, и, похоже, это был один из ближайших соратников.

Перейдя через дорогу, Шнеля исчез за дверью касс «Аэрофлота». К счастью Муму, там была небольшая очередь. И в тот момент, когда Шнеля склонился над окошком, Дорогин уже стоял рядом, делая вид, будто внимательно знакомится с правилами поведения в самолете.

— На завтра один до Венеции, — негромко произнес Шнеля в окошко. — Бизнес-класс есть? Тогда давайте то, что есть.

Муму тут же занял очередь. Ему снова повезло: в салоне самолета еще оставались свободные места.

«Венеция… Это же просто мечта, — подумал он, получив на руки билет. — Сколько лет я там не был!»

Стоило только взглянуть на карту, чтобы понять, зачем Шнеле понадобилось в этот изумительный город на воде. Венецианский «Марко Поло» — это ближайший к Триесту аэропорт, куда есть прямые рейсы из Москвы.

Новенький красный «феррари» лихо мчался по горному серпантину. Водителю было не привыкать к постоянным пируэтам, и он использовал все возможности своей прекрасной машины. Другие тачки, которые встречались ему на пути, покорно прижимались к обочине.

В этой области Италии правил дорожного движения практически не существовало. Люди легко и непринужденно справлялись без них. Если кто-то ехал немного быстрее дозволенного, скажем раза в два, то остальные безропотно его пропускали, без крика и мата, свойственных для московских улиц, где правил дорожного движения, как известно, тоже не существует.

Впрочем, Москва находится намного севернее Триеста. Там нет моря и прекрасных горных пейзажей. Там не растет виноград, из которого получается отличный натурпродукт. И это, разумеется, многое объясняет, в том числе и в плане ментальных различий.

Взобравшись на самый верх горы, «феррари» свернул в ущелье и вскоре остановился у высокого каменного забора. Водитель нетерпеливо засигналил. Массивные железные ворота тут же открылись. Машина въехала на территорию имения. Когда-то оно принадлежало знатному австрийскому роду. Но лет двадцать назад его наследники стали испытывать финансовые затруднения, и усадьбу пришлось пустить с молотка. У нее вскоре появился новый хозяин. С тех пор туристов туда больше не пускали.

Гость припарковался у самого крыльца, украшенного шикарными мраморными колоннами с позолоченной лепниной. Навстречу ему вышел дворецкий.

— Синьор Рикки в своей голубятне, — сообщил он. — Вам придется немножко подождать.

Смуглый усатый мужчина в легкой фетровой шляпе кивнул головой в знак согласия и направился в холл. Он был на этой вилле далеко не впервые и поэтому прекрасно знал нравы хозяина.

Главным хобби синьора Рикки были голуби. Он построил себе одну из самых больших голубятен в Европе и каждый месяц тратил не меньше двадцати тысяч евро для покупки новых экзотических экземпляров. Наблюдая за играми этих пернатых, синьор Рикки мог увлечься и позабыть о важной деловой встрече, которую сам же и назначил. Как раз это сейчас и происходило.