Сергей Власов - Кремлевский детектив. Василий Блаженный

Яна снова что-то говорила, но ему было уже не до того. Он нашел вопрос, на который очень нужно ответить!

Почему она и все призраки с чудовищами, живущие здесь, не хотят, чтобы проснулся его сын? Он должен разбудить сына — тогда все станет на свои места, тогда он, наконец, сможет во всем разобраться. Его разуму просто недостает могучей детской интуиции.

Колыбель заскрипела сильней, и тут на Неверова с потолка рухнул паутинный гад. Он обволок Клима полностью. Гам в квартире почти стих — уши были законопачены, глаза заклеены, в рот и нос полезли тонюсенькие твердые щупальца.

Удалось высвободить руки, при этом показалось, что с них напрочь содрало кожу. Но липкой теплоты текущей крови не чувствовалось, и Клим понял, что паутина оказалась не такой уж мягкой.

Спички!!! В кармане!!

Паутина очень хорошо горит. Тварь мгновенно превратится в пепел.

Клим собирался встать, и тут на него бросилась Яна. Они сцепились, покатились по полу, переворачивая мебель.

Скрип проволоки раздался прямо сверху. Мужчина и женщина боролись под колыбелью. Яна была сильной, как сам дьявол. Клим кричал, силился перебороть ее, сломать, но она была несокрушимее гидравлического пресса.

Сын проснулся и заплакал.

Жена обмякла. Неверов стукнул ее головой об пол, отпихнул безвольно потяжелевшее тело, шатаясь, встал и взял ребенка на руки.

Да, именно этого ему и не хватало…

Клим стоял посреди светлой комнаты, таращился на ослепительный квазар люстры, держал сына истерзанными руками и медленно пропитывался осознанием: ничего не было. Совсем ничего. Просто что-то случилось на подстанции, и оттого пропало электричество, которое только что вновь хлынуло по проводам, а пока его не было — горела свеча. Не было никаких паутинных чудовищ — он сам себе накинул на голову одеяло, сам себе разодрал лицо, а падая, кажется, сломал челюсть. Он едва не убил жену, мог покалечить ребенка.

И все это только потому, что ему не понравился скрип проволоки, на которую Яна неизвестно зачем подвесила нелепую древнюю колыбель…

Он проснулся рывком, выпрямился на сиденье, бросил короткий взгляд в зеркало и не удержался от страдальческого стона: через все лицо шла красная полукруглая полоса. Ну а что еще тут можно сказать, кроме назидательного «а не фиг физиономией на руле дрыхнуть!».

Отдел встретил Неверова всплеском дружелюбного хохота. Клим и сам понимал, насколько сейчас комично выглядит, так что не сопротивлялся и даже сам присоединился к этой простой и бесхитростной радости.

— Короче, антиквар мне пообещал достать к завтрашнему утру копию тех карт, которые есть у наших террористов. Оказывается, Корбюзье делал их для себя. Теперь они есть у кого-то в частной коллекции, и господин Шпильман хочет выпросить копию.

— А если ему откажут? — спросил Марголин.

— Откажут так откажут, — пожал плечами Неверов. — Тогда сами будем думать, как спасать сакральный символ нации. Или мы что, уже на ее защитников не тянем ни в каком виде?

— Да тянем, тянем, — успокоила его Ольга. — С тобой президент хотел перемолвиться.

Неверов только вздохнул. С одной стороны, его теплые отношения с Алексеем Дмитриевичем были весьма лестны, а местами приносили пользу. Но иногда глава государства был не к месту и не ко времени. Вот сейчас Неверов намеревался забраться в библиотеку ФСБ, найти там все, что касается московских подземелий, и еще раз основательно перелопатить. Он ведь был уверен, что террористы обязательно подложат взрывчатку именно снизу, из подземелий. Но как они могут это сделать, если нет прохода к собору ниоткуда, кроме того пути, по которому уже спускался Марголин? То есть, как ни крути, надо признать, что, судя по всему, другой проход все-таки есть и террористы прекрасно знают о его существовании.

Неверов чувствовал, что враги идут на шаг впереди него. И более паршивого ощущения он и представить себе не мог.

— Когда президент хочет меня видеть? — спросил Клим.

— Сейчас, — просто ответил Гизмо. — Да ты не переживай, ему наверняка понравится твой новый имидж.

— Глаза бы мои на вас не глядели, — проворчал Неверов и решил, что, прежде чем покажется президенту, хоть немного приведет себя в божеский вид.

Он зашел в туалет, сполоснул лицо ледяной водой, почистил зубы, причесался, скептически потер рукой колючий подбородок и ощутил, что в текущих жизненных условиях бриться нет ни малейшего желания. Вот пройдет еще немного времени, доберется он до террористов — и тогда можно будет позволить себе маленький праздник. Что вообще может быть лучше, чем контрастный душ продолжительностью не менее часа, бритье свеженьким лезвием по ароматной пене и после этого крепкий и здоровый двенадцатичасовой сон?!

Скептически посмотрев на тускнеющий след от руля на лице, майор отправился в конференц-зал.

Президент выглядел, наверное, не менее усталым, чем Клим, но зато куда более похожим на человека.

— Ненормальный денек, — сказал глава государства. — Как будто мне мало всего прочего, еще и вице-премьер застрелился!

— Мне кажется, что иначе его должны были бы застрелить вы, — ответил Неверов.

— Иногда мне действительно очень хочется, чтобы у меня было чуть больше полномочий, чем обычно. Потому что никак не могу привыкнуть к тому, что те, кого ты считаешь своим другом, оказывается, держат специально для тебя за пазухой здоровенный камень. Очень хочется в такой ситуации просто-напросто по морде съездить, как в старые добрые времена.

Неверов усмехнулся — старые добрые времена у Волкова были и вправду весьма интересными. Например, он был серебряным призером на первом чемпионате СССР по контактному карате среди ведомственных команд органов внутренних дел и государственной безопасности. Он до сих пор тренировался, и, хотя, конечно, форма у Алексея Дмитриевича была не та, Неверов подозревал, что вломить Волков может так, что мало не покажется.

— Мертвого бить нельзя, — иронично усмехнулся Неверов.

— Клим, у меня к тебе будет просьба, которая тебе не понравится, — сказал президент.

Неверов удивился, насторожился и спросил:

— Что такое, Алексей Дмитриевич? Чем я могу помочь? Почему мне должно не понравиться то, что вы мне скажете?

— Ну, я же тебе разные вещи могу сказать! — тихо засмеялся Волков. — Но тут ничего страшного. Я завтра еду на открытие энергоблока Егорьевской АЭС. И ты знаешь, это просто паранойя какая-то: я боюсь, если честно, туда ехать даже в сопровождении своей традиционной охраны. Я хочу, чтобы ты со мной съездил.

— Алексей Дмитриевич, зачем? Ваши телохранители — это люди такой квалификации, до которой мне далеко. Я не вижу, чем смогу принести вам пользу.

— Я вижу, — ответил президент. — Говорю же: твое присутствие делает окружающий мир немного спокойнее. Ты оперативник высокого класса и на самом деле, если случится какой-то инцидент, сможешь работать неординарно, не так, как ожидают потенциальные преступники.