Сергей Кутергин - Отсчет пошел

— Спасибо, Алексей Михайлович. Я рад, что вы так высоко оцениваете мои скромные заслуги. — Сказать по правде, я был несколько озадачен.

— Кстати, — вдруг произнес Климов, — у меня для вас сюрприз.

Это мне не слишком понравилось. Обычным сюрпризом от моего начальства мог быть только выговор за неадекватные методы ведения следствия.

— Приятный или неприятный? — спросил я.

— Конечно, приятный, — улыбнулся Климов в ответ на мою недоверчивость. — Вы ведь знаете Иртеньева?

— Бывшего заместителя Фаворского, а сейчас директора института? Лично не знаю, но пару раз мы с ним встречались.

— Бывшего директора института.

— Вот как! А что случилось?

— Это самое интересное. У меня для вас целая папка материалов, любезно предоставленных отделом Александра Владимировича. Вы с ней, конечно же, ознакомитесь, но главное мне хочется сказать самому. — Климов сделал внушительную паузу. — Иртеньев был шпионом.

— Да что вы? — Я покачал головой. Иртеньев мне никогда не нравился, да и Антон, кажется, не испытывал к нему особого доверия.

— Леонид Юрьевич, когда я прочел ваш отчет по работе, проделанной в Коанде, меня особенно заинтересовали сведения о новом типе оружия, из которого были произведены выстрелы огромной разрушительной силы, и то, что вы видели подобное оружие в чертежах Фаворского. Вы высказали предположение, что чертежи могли быть украдены из института. Вы знаете, как я вам доверяю, доверяю вашим словам, вашему опыту, поэтому я сразу же распорядился провести тщательнейшую проверку всех людей в институте. Это заняло почти три месяца, но все же нам удалось вычислить Иртеньева…

«Не понимаю, он что, прочитал мои мысли о необходимости проверки в институте?» — мелькнула у меня в голове нехорошая идея. Климов тем временем продолжал:

— Как заместитель Фаворского, Иртеньев имел доступ в его кабинет, и ему не составило большого труда похитить чертежи. Этот предатель продал их в Коанду, где генерал Ольдо готовил переворот. Но благодаря сотрудничеству советских и коандийских властей мятеж был предотвращен. Иртеньев долго не признавался. Но потом наши его раскололи. В свою очередь, коандийская полиция также поймала мятежников. Генерал был убит, но один из его головорезов признался, что чертежи оружия они действительно получили от русского по фамилии Иртеньев.

Он еще что-то говорил, но я уже был поглощен собственными мыслями. Развязка была слишком неожиданной и простой. Иртеньев — предатель? Кто бы мог подумать! Но как он вышел на людей генерала Ольдо? Мы были уверены, что перекрыли все каналы с Коандой. Все это свалилось на меня так неожиданно. Я еще раз вспомнил Антона, и единственное, что испытал, — это чувство усталости.

— Я все понимаю, Алексей Михайлович, — сказал я, — но эта версия не объясняет одного: почему из этого оружия были убиты наши ребята?

— Леонид Юрьевич, вы же прекрасно знаете, чем наши люди занимались в Коанде!

Еще бы мне этого не знать! В основном они торговали оружием, но также была и слежка, и многое другое на грани и за гранью закона — короче, обычный рабочий процесс, и все на благо страны и для развития дружбы и взаимопонимания между СССР и Республикой Коанда. Конечно, я знал, что существует такой полумифический генерал Ольдо, созданный в воспаленном воображении генерала Аранто. Надо же было ему как-то оправдать военное положение, введенное в стране. Точнее, генерал Ольдо действительно существовал, очень даже возможно, что правительством Аранто он был недоволен, ну а кто им был доволен, хотел бы я знать? Но откуда же взяться заговору, если среди офицеров армии Коанды осведомителем был как минимум каждый второй? Впрочем, идея заговора, естественно, раскрытого с помощью наших доблестных разведчиков, давно витала в воздухе и была самым логичным завершением президентской кампании. Как примечание: не случайно из нашей службы вышли люди, профессионально занимающиеся созданием имиджа нынешнего президента. Уж они-то прекрасно знали, как очернить его соперников! Но я отвлекся. Что там говорит Климов? Так, заговор…

— Ведь это благодаря нашим людям в правительстве Коанды узнали о заговоре генерала Ольдо. И первую роль в раскрытии заговора сыграл Руслан Ткаченко, — произнес Климов с трагической ноткой в голосе.

— То есть их убили люди генерала Ольдо? — спросил я.

— Безусловно. В этой папке, — Климов положил руку на кипу бумаг, — вы найдете копию допроса, на котором один из пойманных бандитов рассказывает о плане операции. В дом ворвались пять человек и открыли огонь. Елена погибла сразу, пуля попала ей прямо в сердце, но ребята не растерялись. Несмотря на ранение, Руслан открыл ответный огонь и ранил двоих человек. Один из них позже скончался.

— Тогда почему наши люди в Коанде упорно придерживались противоположного мнения? Все время, пока я находился там, мне твердили о том, что Руслан Ткаченко был пьян и по пьяни застрелил Семена из-за романа с его женой. Я не могу этого понять.

— Насколько я знаю, — сказал Климов, — начальник советской колонии Андрей Коновалов пытался ухаживать за Еленой Ткаченко…

(Да, помню я его масленую физиономию. «Елена Ткаченко была настоящим украшением нашей колонии».)

— Однако, — продолжал генерал, — получив решительный отказ, старый ловелас, естественно, сделал все, чтобы опорочить и Елену, и ее мужа. Но наконец-то справедливость восстановлена. Теперь мы знаем истинную картину происшедшего, и могу сказать, что Комитет понес большую утрату с потерей такого талантливого сотрудника, как Руслан Ткаченко. За раскрытие заговора генерала Ольдо ему посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. Мы его не забудем. А вам, Леонид Юрьевич, надо испытывать особую гордость, что вы вырастили такого замечательного ученика.

Климов замолчал, я молчал тоже. Все это было слишком неожиданно. Конечно, когда я проводил расследование, я ожидал обнаружить нечто подобное, но все равно то, о чем рассказал генерал, стало для меня откровением. Впрочем, наверное, это оттого, что не я проводил основную работу. В этот раз мне все преподнесли на блюдечке, разжевали и даже положили в рот. Ладно хоть глотать не заставляют. «Так уж и быть, Леонид Юрьевич, мы ознакомили вас с уже готовыми результатами». Впрочем, это всегда производит другой эффект, чем когда ты распутываешь дело постепенно, день за днем, факт за фактом.

— Леонид Юрьевич, я вас прекрасно понимаю, — сказал Климов. — Да, все это слишком неожиданно… Но ведь это должно быть для вас приятным известием. Кстати, как поживает маленькая Ира Ткаченко?

— Она осталась сиротой. Мне ничего не оставалось, как удочерить ее.

— Эта история с ограблением магазина под Калугой — правда?