Сергей Кутергин - Отсчет пошел

— На втором этаже в твоем офисе есть сейф. Ключи от него я нашел в твоем кармане. Теперь расскажи, где он находится…

Через пару секунд Михалыч что-то забубнил. Я вытащил кляп.

— Ен, ты что, какой сейф? А зачем я тогда тебя на работу принимал? Развяжи меня!

— Зачем ты меня принимал на работу, я знаю, но также знаю, что у тебя есть сейф. Мне Владислав рассказал. Итак, где сейф?

— Владислав? А ну-ка развяжи меня, я позвоню ему, спрошу.

— Нет, ты еще не протрезвел. — Я ударил его ногой в бок. Ощутимо ударил. Михалыч скривился от боли.

— Сука… — прохрипел он. — Считай, гадина, что последний день живешь…

— Я еще раз спрашиваю, где сейф? Мне нужно кое-что из него взять.

— Keen, падла! Так я и думал, что он что-то затевает… Слушай, если ты меня сейчас развяжешь, я тебя даже в живых оставлю, езжай в свой Северо… Новосибирск? Короче, езжай туда, я тебе денег дам, не влезай ты в это дело.

— Михалыч, скажи, где сейф, и покончим с этим. Ты же знаешь, я тебя тихо и аккуратно так обработаю, что лучше бы умер, пока не скажешь. Впрочем, можно и попроще придумать…

Михалыч молчал и с ненавистью смотрел на меня. Что же, не избивать ведь беззащитного человека? К тому же действительно все можно сделать гораздо проще.

На улице лил дождь. Я воздал славу Господу, что нынче осень, а потому весьма поганая погода, заткнул Михалычу рот (он, конечно, попытался меня укусить, но бесполезно) и вытащил его на балкон. Михалыч задергался, начал хрипеть, вероятно, хотел позвать на помощь или сделать еще какую глупость. А может, думал, что я его сбросить вниз хочу. Ха, в таком виде-то? Нет, я гуманен. Он в последнее время явно подзапустил свое здоровье, думаю, прохладный воздух Михалычу не помешает…

Я положил бьющееся и дергающееся тело на балконный пол, вернулся в комнату, сел на подоконник и стал наблюдать.

Абсурдная ситуация, чем-то это напоминает Ильфа и Петрова. Как там у них? «В центре города, на лестничной клетке, стоял голый человек…» Нынче мир более жесток. В наше время новоиспеченный инженер Щукин лежит связанный на балконном полу, под дождем. Но тоже голый и тоже в центре города. Ну чем я не классик?..

Через пять минут, после того как Михалыч стал активно дергаться, я втащил его в комнату. Авось поумнел.

— Ну так что, где сейф?

— А все-таки кто тебя прислал? Владислав или Keen? Черт побери, что я такого сделал?.. — спросил он и злобно посмотрел на меня, но голос выдал его страх.

— Да никто меня не присылал. Но тебе-то какая разница? Все равно все, что я хочу, ты расскажешь, но вот то, будешь ли ты после этого жить, зависит от тебя. И, заметь, твои шансы сокращаются.

— Бля, да не грози мне. И не такие грозили… А если тебя Keen не посылал, тогда могу и ответить. Сейфа в офисе нет, здесь он. В четвертой съемочной, за зеркалом.

Я водворил кляп на его законное место и прошел в четвертую съемочную. И действительно, за зеркалом был сейф. Очень глупо. А что, если срочно что-нибудь понадобится взять? Впрочем, чего от этого кретина можно было ожидать! Все и всегда делал через некошерную часть тела… Я открыл сейф. Сказка. Никакой тебе сигнализации, никаких проблем. В этих американских фильмах всегда все преувеличивают. В сейфе лежали какие-то папки, несколько стопок стодолларовых купюр, два запечатанных конверта и две коробочки — одна побольше, другая поменьше. Я вернулся в комнату, чтобы Михалыч не натворил каких-нибудь глупостей в мое отсутствие, и разложил добычу на столе. Папки, к сожалению, дали весьма немного. В одной из них было штук десять анкет, из тех, что заполнялись девушками. Так себе анкеты, мало информации. Адрес, домашний телефон, день рождения, где хочет работать и прочая чушь. Фотографии, наклеенные на анкеты, выполнены грубо, а вот приколотые к ним скрепками фото обнаженных натур по качеству сделаны значительно выше. Впрочем, ничего особенного. Ни адресов настоящей работы, ни даже указания на страну пребывания. Можно было подумать, что отправляли девушек в Матренин Посад коров доить. Несколько лиц на фотографиях были знакомы, но Сну среди них не было. Вторая папка была доверху наполнена всяким неструктурированным материалом. Какие-то фото, газетные вырезки, некоторые из них были с последних полос «МК» и касались различных уголовных преступлений. Допустим, кого-то этими вырезками хотели шантажировать, но зачем хранить статью из журнала «Крестьянка», касающуюся разведения скота в Свердловской области? Непонятно. На фотографиях часто мелькало лицо, которое я пару раз видел. Этот человек заходил в офис, причем его у входа всегда встречал сам Михалыч. Так, понятно, либо клиент какой, либо сам Keen. Впрочем, в милиции разберутся, что это за папочка такая. В конвертах, как я и предполагал, лежали деньги. Считать не стал, вдруг на них отпечатки пальцев какие, но денег много.

В маленькой коробочке, найденной в сейфе, лежало странного вида колье. Казалось, что по хорошо сделанной вещи кто-то специально долбанул ножом, такое оно было все покореженное и перебитое. Похоже, сняли с какой-то убитой девчонки. Суки, мочат людей, как нечего делать, а менты и внимания на это не обращают!

В большой коробке, завернутый в какую-то бархатную тряпку, лежал пистолет. Нет, я далеко не первый раз видел оружие, «стечкина» бы разобрал и собрал с закрытыми глазами, но вот такой, настоящий, холодный, даже в руках держать было боязно. Марки пистолета я не знал, только сейчас понимаю, что это был «тернер» 22-го калибра, замечательная пушечка для близкого расстояния, но тогда я впервые понял выражение: смертельная игрушка. Легкий и сравнительно небольшой кусок металла, способный реально убить человека. Нет, кто сам не сталкивался — не поймет.

Я вытащил кляп изо рта Михалыча.

— Слушай, все равно я сейчас все это дело, включая тебя, в ментовку отнесу. Объясни мне несколько вещей, все никак понять не могу: за что вы Андрея грохнули?

— Тебе-то какая разница? Ты все равно уже не жилец. Кривись-кривись, сам понимаешь, раз грохнули это пьяное чмо, значит, Keen и тебя на шашлыки пустит. Зачем грохнули? Да знал слишком много, как это ни банально звучит, и хотел слишком много. Впрочем, лох ты, Ен, чего с тобой разговаривать? — как-то чересчур апатично произнес Михалыч. Я решил, что разговаривать действительно бессмысленно, лучше мусорам позвонить, пусть вывозят этого выродка. А потом и Ксепа пригребут. Чувствуется мне, что в этой папочке на него документов имеется более чем достаточно.

Я взял обе папки, положил и их, и коробки в целлофановый пакет, поставил его в угол, а сам решил пойти вниз и позвонить в милицию.

Однако стоило мне лишь открыть дверь, как тяжелая, раскалывающая мою переносицу боль остановила благие желания законопослушного гражданина…