Александр Тамоников - Зимняя война. Дороги чужого севера

Долго беднягу не мучили, избавили от страданий. А теперь надо было действовать стремительно. Карабаш попятился назад и забрался в люк. Весть разведчиков обрадовала — надоело сидеть в тесноте и почти без кислорода. Потянулась под бетонный козырек человеческая змейка. Люди распределялись в коридоре, стаскивали маскхалаты, без которых воевать не на «пленэре» было гораздо удобнее. В коридоре становилось многолюдно. Мелькнула смешная мысль: вот удивится финский солдат, который придет на смену часовому…

Наверх вели две лестницы. Бойцы заскользили по ступеням, уселись на корточки.

Казарма размещалась в восточном крыле, там царила тишина, только часовые перекликались. На дежурстве, согласно показаниям часового, находился взвод. Остальные отдыхали — впрочем, обувь и одежду не снимали, с оружием не расставались. Казармы временно обошли стороной, оставив лишь заслоны с гранатами. Двух солдат, поимевших глупость нарисоваться в проеме, сняли без шума. На нижнем уровне, в той же плоскости, что и помещения для личного состава, стояли орудия, стволы их выглядывали из амбразур, теснились штабеля ящиков со снарядами. Освещение отсутствовало, только мглистый лунный свет проникал сквозь орудийные амбразуры. Трое с ножами просочились внутрь, остальные ждали на лестнице. Разведчики бесшумно двигались мимо орудийных лафетов. Дежурная смена полегла с перерезанными глотками — даже пикнуть не успела. Никита недоверчиво поглядывал на орудия. Финны не гнушались ничем. Собственная промышленность артиллерию не производила. Армия забирала то, от чего избавлялся Запад. Горные пушки 75-го калибра на тумбовых установках, русские орудия образца 1900 года, оставшиеся со времен царского владычества, несколько противотанковых пушек «Бофорс» 36-го года на казематных установках — оставалось лишь гадать, как все это добро сюда подняли…

— Панчехин, пулей вниз, скажешь Латкину, что начинаем через минуту… — прошептал Мечников. — Действовать синхронно, чтобы не оставлять этим гадам шанса…

Выше был еще один уровень — и там без шума не обойтись. Вахрушев с пулеметом поднимался первым, остальные — за ним, приготовив оружие. Еще один «гараж», амбразуры, бойницы — на все четыре стороны света. Отсюда можно было вести огонь даже в тыл — в отличие от орудийного сектора. Пулеметные расчеты были на местах, моргали огоньки сигарет, доносилась приглушенная финская речь. Здесь находилось не меньше десятка военнослужащих! Вахрушев запрыгнул на последнюю ступень и начал стрелять от бедра, злобно хохоча и водя стволом. Полезли остальные, открыли огонь из автоматов. Разразился ад кромешный! Финны метались, катились по полу, брызгая кровью. Кто-то пытался оторвать пулемет от турели, но затея была изначально обречена на провал, да и времени у пулеметчика не было — его отбросило к стене, и он задергался, как марионетка в руках неумелого кукловода. Вся смена дружно полегла, успев произвести лишь пару выстрелов. Бойцы разбегались по пространству оборонительного каземата, добивали раненых. Отделение Карабаша еще до первых выстрелов пошло на крышу, огороженную двухметровой отбортовкой. Там тоже были финны, стояла минометная батарея. Бросили туда гранаты, чем усилили панику, потом сквозь дым пошла штурмовая группа…

Одновременно события происходили уровнем ниже. Группа Латкина сняла часовых у спальных помещений, а когда загремели первые выстрелы, распахнула дверь и забросила внутрь гранаты. Бросили обильно — не жалели, гранат было много. В дыму истошно орали люди, стонали искалеченные осколками. Потом в дым ворвались автоматчики, стреляли налево и направо, натыкаясь на тела, на перевернутые и изломанные кровати…

В этом аду упустили из вида караульное помещение на среднем уровне. До зачистки дело еще не дошло. Из каморки выбежали трое караульных отдыхающей смены, стали беспорядочно стрелять. Под раздачу попали радист и зазевавшийся разведчик из взвода Скорина. Оба погибли, рация сорвалась с плеча, запрыгала по каменным ступеням и разбилась! «Виновников торжества» нашпиговали свинцом, отправили вниз той же дорогой. Мечников схватился за голову!

— Командир, все нормально… — пробормотал взбудораженный Скорин. — Они поймут по нашему фейерверку, что мы уже в укреплении, начнут действовать…

Да черта с два они начнут! Обожглись уже в декабре. Если и начнут, то слишком поздно, когда никого в живых не останется. «Проверить рацию!» — закричал Никита, прыгая по ступеням. Проверять было нечего — разлетелась на мелкие кусочки.

В отдельных местах фортификации еще гремели выстрелы, но они не имели значения. Очаги сопротивления быстро подавили, финнов, даже вскидывающих руки, расстреливали без пощады. Железобетонную махину зачистили за несколько минут. Вход в опорный пункт располагался на северной стороне — тяжелая металлическая дверь была распахнута настежь.

— Латкин, давай своих людей в траншеи! — надрывался Мечников. — Перекрыть ходы сообщений, взорвать траншеи, чтобы не пролезли через завалы! Скоро пойдут финны с соседнего опорного пункта, не пропустить! Иванченко, своих людей наверх, развернуть пулеметы, контролировать местность на 180°! Карабаш, что по минометам? Живо наверх, и выяснить! Сигнализируйте нашим, чтобы подводили подкрепление! — Он сам не верил, что это возможно. Ночь глухая, на той стороне ничего не поймут. — Муренич, бегом в полк! Ты же у нас мастер по бегу с препятствиями? Чтобы через полчаса был там! И не вздумай под пулю подставиться! Выполнять!

Попятился побледневший боец, растерялся, стал коситься по сторонам — мол, а вы тут как без меня? Потом забросил автомат за спину и запрыгал по ступеням.

Сколько их осталось? Никита не мог пересчитать людей. При захвате укрепления погибли пятеро или четверо. Выходит, уже меньше сорока. Как мило! И удерживать такую махину! Пока добежит Муренич (если добежит), пока отправят оперативное донесение в штаб дивизии, получат разрешение на операцию (если получат) — гора времени пройдет!

Он побежал на первый уровень, в орудийный отсек, и стал смотреть через амбразуру. Никакого движения на советской стороне! Чернели головы подчиненных Латкина. Бойцы устанавливали пулеметы, перетаскивали мешки с песком. Их было так мало, черт возьми! Прогремел взрыв — засыпало траншею. Надолго ли это остановит? На западе финских укреплений не было — небольшое утешение. На востоке — еще парочка опорных пунктов, соединенных траншеями. И там вовсю работала сирена! Включились мощные прожекторы, их разворачивали в сторону потерянного опорного пункта. Финны еще не знали, что здесь произошло, но долго ли узнать?

— Командир, два миномета в порядке! — подлетел Карабаш. — Правда, мин с десяток наберется.