Алексей Суконкин - Небесный щит. Часть 2. Чужие горы

— Я не могу оставить его здесь, но могу предоставить тебе возможность наблюдать его в другом месте. Где — не скажу, потому что пока сам не знаю. Мне нужно спрятать этих людей так, чтобы никто не смог их найти.

— Это серьезные ранения, которые могут привести к гибели.

— Он от этих ранений до сих пор не умер, наверное, выживет и дальше.

— Может начаться заражение, которое его и убьет.

— Обколите его антибиотиками, дайте мне нужных лекарств, я буду сам его колоть с необходимой периодичностью. А вам позволю видеть его. Иногда.

— Ну, хоть так, — согласился Эдит.

Бёрнсу почистили рану и наложили повязку — заклеив ее лейкопластырем.

Следующим ввели Удета. Полковник выглядел совсем не важно. Когда он снял куртку и футболку, у него померкло в глазах, и он упал, потеряв сознание. Дальше его осматривали прямо на полу. Из его тела было извлечено двенадцать мелких осколков и один большой, застрявший между ребер в спине ровно в проекции сердца. Крупный осколок минометной мины пробил кевларовый разгрузочный жилет, и, потеряв большую часть энергии, застыл между ребер, не в силах дойти считанные сантиметры до сердца.

Удету так же как и лейтенанту ввели несколько литров кровезаменителя, восполняя объем потерянной крови, обкололи противошоковыми препаратами и обработали раны. Сержанту Бейкеру и рядовому первого класса Маккински вынули по одному мелкому осколку и перевязали.

К моменту завершения всех этих операций, Том Уитмор пришел в себя, и, увидев неподалеку сержанта Бёрнса, улыбнулся:

— Мы победили?

— Если бы, — хмыкнул Бёрнс. — Мы в плену у гвинейцев, сэр. Большая часть наших соратников погибла.

— Как же так? — лейтенант еле шевелил разбитыми губами.

— Иногда это случается, сэр.

— А полковник?

— Ранен. Он с нами.

— Сколько нас?

— Осталось пятеро. Остальные «береты» погибли. Частников с нами нет, их оставили там, а нас забрали…

— Не вижу смысла ехать к ним еще раз, — сказал генерал Лихой.

— Но я должен снять их реакцию, — возразил Виктор Майский. — После моего выступления они многое должны были обдумать.

— Обдумать, что тебе сказать, — вставил Шестаков. — Это не сделать. Как бы немного разные вещи.

За окном занималось утро. С противоположной стороны восхода небо было затянуто черными низкими тучами — по всей видимости, из Атлантики приближался тропический ливень. Да и воздух уже стал тяжелым, при вздохе как будто в легкие входило что-то осязаемое, плотное. По всему чувствовалось — природа порождала буйство стихии, вот-вот готовя обрушить ее на африканское побережье.

— Мы все уже сняли из их переговоров по линиям связи, — сказал генерал. — Установленные радиоразведкой контакты дали обширный материал для анализа ситуации.

— Это понятно, — кивнул Виктор. — Расшифровки перехватов я прочитал. Картина ясна, но в личной беседе можно так поставить разговор, задать такие вопросы, что станет возможным понять намерения, заглянуть в замыслы, увидеть их «хотелки» еще на этапе планирования.

— Лично мне все ясно, — сказал Алексей. — Анализ всех событий показывает одно — через сутки здесь, в Сьерра-Леоне и Либерии начнется десантная операция. Американцы возьмут под контроль обе страны, и в результате мы получим то, чего нам совершенно не нужно. Мы не для этого здесь провели такую масштабную работу по подготовке проведения парламентских и президентских выборов, мы не для того здесь обросли таким мощным аппаратом лояльных нам представителей государственных служб и бизнеса — чтобы взять, вот так, и все бросить перед лицом американского вторжения. Нет господа, вы как хотите, а я не согласен. Мы выполняем важнейшую для страны задачу, и в данной ситуации применимы любые меры для срыва вторжения. Я сегодня имел разговор с министром иностранных дел… в общем, с минуты на минуту вопрос предотвращения вторжения будет решен на самом высоком уровне.

— Это, каком же? — поинтересовался Майский. — Вы что, собираетесь уничтожить флот вторжения?

— Правильно называется — десантный конвой, — вставил генерал.

Майский последовательно посмотрел на генерала, затем на Шестакова.

— Что, правда?

— Да, — кивнул генерал.

— Это акт войны, который не останется без ответа, — воскликнул Виктор. — Господа, это же начало Третьей Мировой! Ударом по конвою мы провоцируем американцев на ответный удар, и он может быть каким угодно!

— Не переживай ты так сильно, Витя, — Шестаков улыбнулся: — Бить конвой никто не будет, но и до Африки конвой не дойдет.

— Как так? — Виктор снова окинул удивленным взглядом своих собеседников. — У меня такое чувство, что вы все знаете, но мне информацию доводите дозировано, чтобы я сразу не испугался ее масштабов.

— Практически угадал, — рассмеялся Шестаков.

В этот момент дежурный по связи пригласил Шестакова в радиорубку для переговоров по закрытой линии.

— Минутку господа, — Алексей откланялся.

Как только помощник президента вышел, Виктор посмотрел на генерала:

— Ваша группа со спутником нашлась?

— Нет. Никаких данных об их местоположении у нас сейчас нет, — Лихой развел руками. — Я очень надеюсь на командира группы — это очень толковый и решительный офицер, способный принимать самостоятельные решения — не выходя за рамки предоставленных прав и границ боевой задачи. Скажу больше — американцы так же о нем ничего пока не знают. Да и проблемы у них сейчас совершенно другие. В течение суток у пиндосов не будет наземных сил для проведения поиска спутника, хотя авиацию, после разгрома аэродрома, они снова переориентировали на выявление источников тепла в труднодоступных горных районах.

— Найдут?

— Не знаю. Гвинейцы подняли в воздух свою авиацию. Произошло два воздушных боя, в ходе которых американцам в первом случае удалось сбить два вертолета, а во втором — истребитель гвинейских ВВС, который так же успел отстреляться по ним и повредить один «Томкет». Американский истребитель до авианосца дотянуть не смог, и упал в море. Сейчас два вертолета ищут летчиков.

— Еще один акт войны!

— Ну, как ты понимаешь, американцам не привыкать.

— А как же международная общественность?

— Витя, ну ты снова как маленький мальчик, — генерал улыбнулся: — У международной общественности есть авианесущие ударные группировки?

— Нет.

— Поэтому здесь включается право сильного, которое еще никто не отменял. «Авианосная демократия».

На пороге появился Шестаков:

— Ну что, господа? Поздравляю!

— С чем? — спросил Майский.

— С началом Третьей Мировой!

Гул летящего реактивного самолета был слышен издалека даже при работающих рядом мощных моторах. Дима посмотрел в небо, но ничего не увидел — деревья сильно ограничивали воздушный обзор.