Уоррен Мерфи - Крутой сюжет 1994, № 02

У Ремо перехватило дыхание. Он отшатнулся и не мог ничего ответить.

— Мак Клири должен быть убит. Он близок к смерти, страдает от боли и находится под действием наркотиков. Кто знает, что он может рассказать?

Ремо выдавил из себя слова.

— Разве нельзя его вывезти?

— Куда мы его поместим?

— Куда и меня.

— Слишком опасно. Он опознан, как пациент Фолкрафта. К нам уже поступил звонок из полиции. От него к нам ведет прямая связь. Один из наших врачей сказал полиции, что пациент психически нездоров, и, насколько мы знаем, полиция закрыла дело, как попытку самоубийства. — Вы должны, если он еще жив, спросить его о Максвелле. Это вторая часть вашего задания.

— Кто этот Максвелл?

— Мы не знаем. Он возглавляет Нью-Йоркский синдикат, который, по нашему мнению, занимается наемными убийствами. Как, где и когда — мы не знаем. Вы должны выйти на Максвелла как можно быстрее. Если это не удастся сделать за неделю, не ищите связи с нами. Нам придется свернуться и реорганизоваться.

— Что же мне делать?

— Вы можете сделать две вещи. Вы можете продолжать искать Максвелла. Это наиболее оптимальный вариант. Или можете просто поселиться в Нью-Йорке. Читайте частные объявления в «Нью-Йорк таймс». Когда мы закончим с реорганизацией, то выйдем на связь. Мы будем подписывать наши послания инициалами «Р-Х» — это будет предписание от «Кью».

— А если мне удастся выполнить задание раньше?

Смит поставил чашку на стол, не оборачиваясь.

— Если вы выполните задание в течение недели, поступайте так же. Отдыхайте и просматривайте «Тайма». Мы найдем вас.

— А как насчет денег?

— Вы получите достаточно. Когда мы снова войдем в контакт с вами, получите еще. — Он быстро произнес телефонный номер. — Запомните этот номер. В исключительных случаях — только в исключительных случаях — вы можете выйти по этому телефону непосредственно на меня между 14.55 и 15.05 каждый день. И ни в какое другое время.

— Почему мне нужно затаиться, если я даже не покончу с Максвеллом: — Ремо должен был задать этот вопрос. Слишком уж быстро развивались события.

— Нам не надо, чтобы вы появлялись в Фолкрафте. Поэтому Максвелл может подождать. Одно задание, один тренировочный центр не имеют особого значения. Но организация не должна быть раскрыта. Вот почему ваше главное задание — устранение Мак Клири. Это цепочка к нам, и мы должны оборвать ее. Если вы потерпите неудачу в этом… — голос Смита затих. — Если вы потерпите неудачу в этом задании, мы будем вынуждены устранить вас. Это касается только нас. Вы также знаете, что будете убиты в случае, если проговоритесь кому-нибудь. Я обещаю это. Я сам этим займусь. Мак Клири находится в госпитале под именем Фрэнка Джексона. Все. До свидания.

Смит обернулся, чтобы пожать руку, но, очевидно, передумал и не протянул руки.

— В таком деле не стоит заводить друзей. Поторопитесь с Мак Клири. — Ремо увидел, как покраснели глаза Смита. Он повернулся и направился в комнату 507.

Два детектива из Восточного Гудзона молча поднимались в лифте «Ламоника Тауэрс» на двенадцатый этаж, находившийся под навесом.

Тихо поднимающийся лифт, казалось, удерживал их от разговоров. Детектив Гровер, круглолицый толстяк, пожевал кончик погасшей сигары и посмотрел на загорающиеся цифры этажей. Детектив Рид, «Долговязый Рид», как его звали в отделе по расследованию убийств, пробежал кончиком карандаша по отметкам в маленькой черной записной книжке.

— Он упал с восьмого этажа, — сказал Рид.

Гровер согласно хмыкнул.

— Он не будет говорить.

— Если бы ты свалился с восьмого этажа, тебе бы хотелось говорить? — спросил Гровер. Он дотронулся до тщательно отполированной панели с кнопками пухлым волосатым пальцем.

— Нет, он не собирается что-либо говорить. Он не хочет говорить даже с медицинским персоналом.

Гровер потер пятно на отполированной панели с кнопками. Они работали в бюро уже восемь лет, и оба знали об опасности «Ламоника Тауэрс».

Это было роскошное здание, которое с достоинством могло бы занять место в дорогих районах Нью-Йорка, но оно находилось в Восточном Гудзоне. Строительство этого двенадцатиэтажного здания стоило владельцу четыре с половиной миллиона долларов. «Ламоника Тауэрс» сбалансировал медицинский бюджет и снизил налоги с жителей города. Благодаря этому политическому достоинству одна из партий находилась у власти почти десять лет. Здание возвышалось, белое и огромное, среди серых трехэтажных домов, окружавших его основание.

Полицейские инструкции предписывали: патрульная машина должна патрулировать здание в течение двадцати четырех часов. Ни один полицейский не может войти в здание без разрешения начальства. Все чрезвычайные звонки отсюда должны рассматриваться в первую очередь.

Если мистер Норман Фелтон, владелец, который жил в двадцатитрехкомнатных апартаментах на двенадцатом этаже, позвонит в департамент, полиция Восточного Гудзона поступает в его распоряжение — после уведомления начальника департамента полиции, который, возможно, может сделать что-то персонально для мистера Фелтона.

Гровер вышел из лифта и шагнул на темно-зеленый ковер вестибюля. Когда двери лифта закрылись, он понял, что возле них не было кнопки обратного вызова. Он подтолкнул Рида. Они могли идти только вперед к единственной белой двери с большим металлическим глазком в центре. Дверь была абсолютно гладкой и без дверной ручки.

— Мы даже не поставили в известность шефа, — пробормотал Рид.

— Ты заткнешься наконец? — спросил Гровер. — А? Заткнешься?

— Нас сотрут в порошок.

Гровер схватил Рида за отворот куртки и зло прошептал:

— Мы должны сделать это. Из этого здания выпал человек. Я знаю этих богатых людей. Не беспокойся. С нами все будет в порядке. Шеф нам ничем бы не помог. За нами закон. Все о’кей.

Рид покачал головой, когда Гровер постучал в белую дверь. Стук был глухим, как будто плоть столкнулась с твердой сталью. Гровер снял шляпу и подтолкнул Рида, чтобы тот сделал то же самое. Рид снял шляпу.

Дверь открылась быстро, но тихо, скользнув влево, за ней стоял чернокожий дворецкий, высокий и внушительный.

Они просят извинения за то, что потревожили мистера Фелтона, сказал Гровер дворецкому, но они должны увидеть его. Человек был обнаружен на тротуаре перед фасадом «Ламоника Тауэрс». Существует подозрение, что он выпал из окна.

Гровер и Рид несколько замешкались под взглядом дворецкого. Потом тот сказал:

— Входите, пожалуйста.

Он пригласил их в огромную комнату размером с банкетный зал. Детективы даже не заметили, как дверь тихо закрылась за ними. Они изумленно смотрели на дорогие белые шторы, частично закрывавшие обзорное окно. Темная кушетка, стояла во всю длину стены. Комната была освещена белым светом, напоминая выставочный зал. Современные картины в дорогих рамах висели по стенам, напоминая об отличии этого мира от Восточного Гудзона. Черный массивный стол занимал дальний угол комнаты. Стулья были настоящими произведениями искусства, прекрасно сочетавшимися с отделкой комнаты. Через длинное окно можно было видеть красные всполохи заходящего солнца на высоких бортах пассажирских судов, стоявших у пристаней Нью-Йорка.