Уилбур Смит - Хищные птицы

– Грустно признаться, но меня захватил солидный шторм к югу от Маврикия. Сломал мачты и унес к самому острову Святого Лаврентия.

– Наверное, этот же шторм поломал мачты и голландцу. – Сэр Фрэнсис показал через пролив на галеон. – Когда мы его захватили, он шел под временным такелажем. Но как ты встретился с Буззардом?

– Я подумал, что, раз уж «Богиня» снова может выйти в море, мне лучше поискать вас на Игольном мысе, вдруг вы все еще там? Тогда я и наткнулся на него. А он привел меня сюда.

– Что ж, рад тебя видеть, старый друг. Но скажи, есть у тебя вести из дома?

Сэр Фрэнсис нетерпеливо подался вперед. Это всегда было первым вопросом, который мужчины задавали друг другу, когда встречались здесь, по другую сторону Линии. Они могли забраться в самые дальние части морей, не нанесенные на карты, но их сердца всегда тосковали по родине. А с тех пор как сэр Фрэнсис получал новости из Англии, прошел почти год.

При его вопросе лицо Ричарда Листера помрачнело.

– Через пять дней после того, как я вышел из Порт-Луиса, я встретил «Уиндсонг», один из королевских фрегатов. Он лишь за пятьдесят шесть дней до этого вышел из Плимута и направлялся к Коромандельскому берегу, к Индостану.

– И какие у них были новости? – нетерпеливо перебил его сэр Фрэнсис.

– Ничего хорошего, Господь свидетель. Они сказали, что вся Англия охвачена чумой, что мужчины, женщины и дети умирают тысячами и десятками тысяч и хоронить их достаточно быстро невозможно, так что тела просто лежат и разлагаются прямо на улицах.

– Чума!.. – Сэр Фрэнсис в ужасе осенил себя крестом. – Гнев Божий…

– И еще вот что. Пока чума безумствует в каждом городе и в каждой деревне, Лондон был уничтожен гигантским пожаром. Они сказали, что огонь не пощадил почти ни одного дома.

Сэр Фрэнсис в смятении уставился на него:

– Лондон сгорел? Не может быть! А король… он спасен? Это голландцы подожгли город? Говори же, друг, говори!

– Да, Черный Парень в безопасности. Но – нет, на этот раз голландцев винить не приходится. Пожар начался в одной из пекарен в Паддингтоне и три дня бушевал, не утихая. Собор Святого Павла сгорел до основания, и ратуша, и королевская биржа, и сотня приходских церквей, и бог знает что еще. Говорят, разрушения оцениваются в десять миллионов фунтов.

– Десять миллионов! – в ужасе выдохнул сэр Фрэнсис. – Даже богатейший в мире монарх не сможет найти такие деньги. Ричард, ведь годовой доход короны меньше миллиона! Король и нация превратились в нищих!

Ричард Листер мрачно кивнул, соглашаясь.

– Но это не все дурные вести. Голландцы основательно нас разбили. Этот их черт Райтер прорвался прямиком в Мидуэй и Темзу. Мы потеряли из-за него шестнадцать кораблей, и он захватил «Короля Карла» прямо на причале в доках Гринвича и уволок его в Амстердам.

– Флагманский корабль!.. Цвет и гордость всего нашего флота… Переживет ли Англия такое поражение, тем более вместе с чумой и пожаром?

Листер снова качнул головой:

– Говорят, король собирается начать с голландцами переговоры о мире. Может, война уже и кончилась. А могла кончиться и несколько месяцев назад, просто мы того не знаем.

– Лучше будем молиться, чтобы это было не так. – Сэр Фрэнсис оглянулся на «Решительный». – Я захватил его около трех недель назад. Если война уже окончена, я ничего не получу за это от короны. А мои действия расценят как пиратство.

– Таковы повороты войны, Фрэнки. Ты ведь не знаешь и не можешь знать о мире. Так что некому, кроме голландцев, винить тебя за это.

Ричард Листер мотнул головой, показывая своим здоровенным красным носом в сторону «Чайки Мори»:

– Похоже на то, что чувства милорда Камбра оскорблены невниманием к нему. Направляется к нам.

Буззард как раз спустился в лодку и встал на корме. Заработали весла, и суденышко пошло по проливу. Вскоре лодка ударилась о борт «Богини», и Буззард по веревочному трапу взобрался на палубу.

– Фрэнки! – приветствовал он сэра Фрэнсиса. – С тех пор как мы расстались, дня не прошло, чтобы я не молился за тебя.

Он быстро прошагал через палубу, клетчатый плед развевался на его плечах.

– И мои молитвы были услышаны! Этот красавчик-галеон, что на берегу, похоже, был битком набит специями и серебром, так я слышал.

– Если бы ты подождал еще день-другой, прежде чем уйти со стоянки, то мог бы получить свою долю.

Буззард весело развел руками:

– Но, дорогой мой Фрэнки, что ты такое говоришь? Я не уходил со стоянки. Я просто немного прогулялся на восток, хотел проверить, не готовят ли нам голландцы засаду дальше в море. И поспешил обратно, как только смог. Но ты уже ушел.

– Позволь мне напомнить тебе твои собственные слова, сэр. «Я просто потерял терпение. Шестьдесят пять дней – этого для меня достаточно, и для моих храбрых парней тоже».

– Мои слова, Фрэнки? – Буззард покачал головой. – Похоже, слух сыграл с тобой шутку. Или ветер тебя обманул, ты плохо меня расслышал.

Сэр Фрэнсис коротко рассмеялся:

– Ты зря тратишь талант величайшего лжеца Шотландии. Здесь ты никого им не удивишь. И я, и Ричард слишком хорошо тебя знаем.

– Фрэнки, я надеюсь, ты не хочешь сказать, что пытаешься смошенничать и лишить меня моей честной доли добычи? – Камбр изобразил на лице одновременно грусть и недоверие. – Я согласен: я не участвовал в захвате и не могу рассчитывать на полную долю. Дай мне треть – и я не стану придираться.

– Вдохните поглубже. – Фрэнсис небрежно опустил руку на эфес своей сабли. – Этот аромат специй – все, что ты от меня получишь.

Буззард чудесным образом развеселился и гулко расхохотался:

– Фрэнки, мой старый и дорогой друг по оружию! Приходи вечером ко мне на корабль, поужинаем и обсудим под глоток доброго шотландского виски вступление твоего сына в орден.

– А, так это посвящение Хэла привело тебя сюда? Не серебро и специи?

– Я же знаю, как дорог тебе твой сын, Фрэнки… и всем нам. В нем все твои надежды. И мы все хотим, чтобы он стал рыцарем ордена. Ты ведь часто говорил об этом. Разве не так?

Сэр Фрэнсис посмотрел на сына и почти незаметно кивнул.

– Что ж, тогда тебе еще много лет может не подвернуться такой шанс. Здесь нас трое – рыцарей-мореходов. А это наименьшее необходимое количество, чтобы ввести новичка на первую ступень. Где еще ты найдешь трех других рыцарей, чтобы организовать заседание ложи здесь, по эту сторону Линии?

– Как мудро сказано, сэр! И конечно, это не имеет отношения к дележу, о котором ты упомянул минуту назад? – Тон сэра Фрэнсиса был полон злой иронии.

– Мы не будем больше об этом говорить. Ты ведь честный человек, Фрэнки. Суровый, но честный. И ты никогда не станешь обманывать брата-рыцаря, разве не так?