Александр Тамоников - Лесная армия [litres]

– Ты про какой сейчас закон? – не понял Цветков. – Что тело, погруженное в воду, тонет?

– Живое тело, погруженное в воду – тонет, – уточнил Караган. – А прикончи его до того, как утопить, – хрен бы оно утопло. Так и плавало бы, как дерьмо…

Безуглов натянул каску, завернулся в плащ-палатку, подтянул к себе автомат. Пока суд да дело, схватил удочку, выдернул снасть, проверил червяка, снова закинул. Клюнуло быстро, он грамотно подсек, и через мгновение по камням, переливаясь на солнце, прыгала вполне упитанная рыбка.

Безуглов победно гоготнул, стал снимать ее с крючка. На обрыве засмеялись. Павел вздрогнул. Снова тот солдат с ведром. Ведь чувствовал же – плохая примета! Но Безуглов вел себя достойно, повернулся спиной, снова закинул удочку. Солдат что-то спросил. Уроки немецкого языка в школе Безуглов прогуливал, ответить было нечего. Он и не стал отвечать, сидел, пристально глядя на поплавок.

Немец поколебался немного, стал спускаться. Безуглов слышал его шаги, но и ухом не повел. Снова клевало. Он резко подсек, но рыбка сорвалась. Может, и к лучшему.

Павел подкрадывался сзади. Чертовски рискованно, а если еще кто-то выйдет? Придется остальным отдуваться. Он ударил немца кулаком в загривок, тот споткнулся и покатился вниз.

Безуглов покосился через плечо, но с места не тронулся. Павел рухнул на колени, ударил немца по голове прикладом. Тот выплюнул изо рта зубную крошку, стал пускать пену. Он уже не мог ни дергаться, ни кричать. Ни каски, ни плащ-палатки у него не было, только засаленный мундир в дырах, и тот сейчас залила кровь.

– Неплохо вы его отделали, товарищ майор, – снова покосился Безуглов, – я бы за него двух небитых точно не дал.

Пришлось и этого топить в заливе. Немец извивался, сучил ногами. Вспенилась вода, принимая еще одну жертву.

Какие-то звуки послышались сверху. Офицеры переглянулись, Безуглов снова отвернулся спиной, припал к удочке, Павел нырнул за ближайший окатыш.

На обрыве показался уже знакомый гауптман, с подозрением посмотрел вниз. Потом повертел головой, крикнул:

– Юнгер! Куда подевался обер-ефрейтор Венс?

Ответить было нечего. Но Цветков с Караганом не растерялись, покинули укрытие, прыжками побежали вперед. Гауптман уловил движение краем глаза, дернулся, но уже в следующий миг его повалили, заткнули рот. Какая-то невероятная сила выбросила майора из-за камня.

– Вадим, пошли!

– Что, уже? – растерялся Безуглов. – А может, еще порыбачим?

Он вскочил, забросил удочку на стремнину, чтобы ее быстрее унесло, и последовал за командиром, придерживая болтающийся на голове шлем.

А теперь руки в ноги! Офицер лежал на траве, дергался, ноги ему держал Цветков, а Караган засовывал в глотку два скомканных носовых платка – одного явно не хватало.

– Быстрее, мужики, быстрее, – поторапливал Кольцов, нервно поглядывая на кусты. Пока все тихо, но если полезут, пиши пропало…

Караган загнал, наконец, в глотку офицеру кляп. Тот выпучил глаза, рвотные спазмы душили и сотрясали. Его схватили за локти, подняли. У гауптмана разъезжались ноги, в глазах застыло отчаяние.

– Спокойно, господин гауптман, – сказал Павел по-немецки. – Если хотите дожить до старости, советую не сопротивляться и идти своими ногами. В противном случае вас будут бить. Пошли, мужики…

На спортивные навыки пленного пока не рассчитывали. Его схватили за шкирку, отвесили хорошего пинка, и вся компания двинулась вдоль обрыва. Метров сорок. Потом сменили направление, нырнули в кусты. Сколько времени у них оставалось, пока немцы не хватятся своего офицера? Максимум минут пять. Плюс еще минута-другая…

Это был какой-то беспримерный марш-бросок! Они ломились через кустарник, стараясь придерживаться восточного направления. До выхода из урочища по примерным расчетам оставалось чуть больше километра. Что на рубеже – опять скалы?

Кончились кусты, пошли заросли папоротника. Безуглов вырвался вперед – все-таки в каске, в плащ-палатке и с немецким автоматом он отдаленно смахивал на солдата вермахта. Пленного подгоняли тумаками, волокли под руки. Пот тек ручьями.

На месте рыбалки, похоже, всполошились, оттуда послышались отдаленные крики, прозвучало несколько выстрелов.

– Вперед! – хрипел Павел. – С ускорением!

Они бежали, полагаясь на Безуглова, костерили медлительного пленника. Безуглов не подвел, прозвучал резкий окрик: «Ложись!»

Все повалились в траву, включая самого Безуглова. Через несколько секунд по тропе пробежали пятеро солдат с унтер-офицером. Когда затих хруст сучьев, оперативники дружно поднялись, перебежали тропу и снова влетели в чащу…

Машинально они подмечали, как подрастают скалы. Слева образовалась целая гряда. Значит, еще немного…

Немцы не знают, кто они и куда пошли. Мелькнула мысль: «Есть ли смысл пороть горячку?» Кольцов отдал приказ идти пешком, отдышаться. Задыхался немец, слабел – теперь старались не прикладывать к нему физическую силу. Ногам возвращалась упругость, зрение становилось острее.

Берег реки пропал за деревьями – уже неважно. Скалы уплотнялись, растительность становилась реже. Ландшафт гулял волнами. За деревьями уже маячили монолитные скалы – тот самый «Рубикон». Срочно требовалось найти проход – они не могли долго плутать тут.

Дорогу пересекла тропа – уже хорошо. Они подкрались к ней на корточках. Тропа была вытоптана. До скал – семьдесят метров. Значит, неподалеку пост. Краткий инструктаж: Безуглов – вперед, Кольцов и Караган – за ним, Цветкову – опекать пленного…

Лейтенант Безуглов вышел из леса в надвинутой на глаза каске, уверенно зашагал к скалам. Здесь действительно был пост! Тропа уходила в скальный массив, огибала серые глыбы.

Из ниши под скалами вылезли два солдата, вопросительно уставились на Безуглова. На макушке скалы показался еще один – с пулеметом. «Маловато будет», – размышлял Кольцов, давя животом траву на опушке. Впрочем, здесь, внутри, больше и не требуется, а вот на выходе наверняка будут еще…

Ефрейтор со снулой физиономией поднял руку: стой! Безуглов вскинул автомат, дал очередь. Двое схватились за животы. Пулеметчик на верхотуре не успел среагировать – он был уже на прицеле. Павел плавно нажал спусковой крючок «Судаева», пролаяла короткая очередь. Немец падал красиво – картинно взмахнул руками, сделал кувырок, потом другой, точно так же следом за ним полетел бесхозный пулемет.

Безуглов кинулся вперед, исчез за скалами. Поднялись остальные, пробежали мимо тел, одно из которых еще подавало признаки жизни. Павел обернулся. Коля Цветков старался, как мог – такое впечатление, словно гнал строптивого быка…

Мелькали острозубые скалы, бесформенные нагромождения, зелень сдавленных камнем кустов. Дышал, как паровоз, Караган, наступал на пятки. Время перестало существовать, подкашивались ноги. В глазах становилось темно, пропадала резкость. Бойцы спотыкались, разбивали колени.