Говард Хайнс - Слепая ярость

Ой, только бы они его не заметили! Но они так увлечены друг другом, что ничего вокруг не видят, а палка у Питона, кажется, еще длиннее стала, а Колин с таким чмоканьем в нее впилась…

И тут Колин выпустила мокрую и блестящую колбасятину Питона изо рта и, придерживая ее двумя пальцами, восхищенно выдохнула:

— Ох, какой он у тебя большой…

Билли мысленно полностью с ней согласился: да уж, тут двух мнений быть не может.

— Какой крепкий, как таран… — бормотала Колин, словно пьяная. — Таким можно убить, мой милый…

— Таран для твоей крепости, крошка, — пробубнил Питон. — Сейчас он пойдет на штурм…

— Какой там штурм — у меня ворота уже совсем нараспашку, — игриво хихикнула Колин. — Ну, дай я им полюбуюсь, твоим красавцем…

А Билли между тем вовсю любовался попкой Колин, зазывно ходившей из стороны в сторону. Он впервые видел обнажённый женский зад и никогда не думал прежде, что это такая красивая вещь. Они же в юбках или в брюках всегда — вот ничего такого в голову и не приходит.

Правда, однажды был случай, когда Билли обратил внимание на эту часть женского тела. Он не спеша шел в школу, и по пути его обогнала, стуча каблучками, девушка, а вслед за нею — двое мужчин. И Билли услышал, как один из них сказал другому.

— Глянь-ка, какой персик…

И кивнул в сторону девушки.

Билли сначала не понял смысла этих слов: при чем тут персик?.. Но, посмотрев вслед девушке, он догадался, что именно имел в виду мужчина: под легким платьицем девушки отчетливо обрисовывалась ее крутая пышная попа, разделенная на две половинки, — точно, похоже на персик, на сочный мягкий персик. Вернее даже на нектаринку (или, как называл их Билли, — фрутинки), с гладкой такой кожицей, без мохнатой шкурки…

Мужчины свернули, а Билли все шел и шел за этой девушкой, хотя ему было уже совсем не по пути с ней, и продолжал разглядывать ее задорный задок. При ходьбе половинки попки плавно покачивались, и он не мог оторвать глаз от этих манящих волнообразных движений. А платьице было совсем тонким, воздушным, и ветерок то и дело прижимал его вплотную к заднице — и так, в облипочку, она смотрелась и вовсе удивительно. И даже видно было, как вмялись в ягодицы узкие трусики, а те словно пытаются вырваться наружу, на свободу, слегка взбрыкивая…

Так он и дошел вслед за этой Фрутинкой до автобусной остановки. Девушка остановилась, и Билли примостился тут же, ярдах в пяти, расположившись таким образом, чтобы видеть ее сзади. Больше никого на остановке не было, и Билли мог без всякого стеснения открыто пялиться на попку Фрутинки, не опасаясь, что кто-либо заподозрит его в нескромности. Ему было немножко неловко за свое любопытство, но соблазн настойчиво брал свое. Когда девушка ненароком оборачивалась, Билли тут же делал отсутствующее лицо и упирался взглядом в столб на противоположной стороне улицы. Заметив же, что Фрутинка заняла прежнее положение, снова направлял глаза на ее очаровательную попу. Девушка то и дело переминалась с ноги на ногу, и тогда ее задок заманчиво колыхался, словно с каким-то вызовом. Вот бы, думал Билли с затаенным трепетом, дунул сейчас ветерок посильнее, задрал бы легкий подол на мгновенье — можно было б успеть рассмотреть еще лучше эту славную попку…

А потом подвалил какой-то взрослый парень и тут же тоже вытаращился на соблазнительный задок Фрутинки. Билли ощутил нечто вроде ревности: зачем он так смотрит?.. Парень что-то сказал девушке, та ответила односложно и отвернулась от него. Правильно, Фрутинка: нечего тут всяким… И когда подошел автобус, она подняла ногу на ступеньку и ее кругленькая попка обрисовалась под платьем совершенно отчетливо, игриво вильнула, но двери уже с шипеньем закрылись, смутно мелькнул за окошком точеный профиль — и все…

На ватных ногах добрел Билли до школы, и в течение целого урока пристально поглядывал на задницу мисс Марпл, учительницы, когда та поворачивалась к доске или шла мимо по проходу: нет-нет, совсем не то — куда ей до милой Фрутинки… И позднее всякий раз, беря в руки персик, фрутинку или абрикос, Билли невольно вспоминал ту утреннюю прогулку и капризный задок, вихляющийся впереди.

Но задница Колин, маячившая сейчас в глубине фургона, была, пожалуй, похлеще. Может быть, оттого, что голая? Нет-нет, сравнил мысленно Билли, у Колин попа шире, и вся такая розовая, и две симпатичные ямочки над упругими полушариями, и так здорово оттопыривается… Интересно, а если поставить рядом Фрутинку в такой же позе, кто будет лучше — она или Колин?

А женщина тем временем, далеко высунув язык, легонько касалась его остреньким кончиком набухшей палки Питона, словно дразнилась. Питон скрипел зубами, его напряженный до отказа хобот вздрагивал.

И тут случилось нечто, совершенно потрясшее Билли.

Питон резко толкнул Колин на кровать — так, что она опрокинулась на спину, разбросав полусогнутые ноги по сторонам, а сам грузно упал на нее сверху.

— Давай, давай! — жарко прошептала она, запрокидывая руки за голову.

— Сейчас я тебя!.. — прорычал Питон с такой яростью, что Билли стало не по себе.

— Давай, я так хочу, я так хочу, хочу! — как безумная твердила Колин.

Билли с его позиции было отлично видно, как длинная палка Питона вдруг словно бы вонзилась меж распахнутых ляжек Колин прямо в густые заросли темных курчавящихся волос. Женщина отрывисто взвизгнула.

«Боже мой, он же проткнет ее насквозь!» — ужаснулся Билли.

А палка Питона входила все глубже и глубже в тело Колин, но тут мужчина подался вверх, и снова всем своим весом обрушился на распятую под ним женщину, и тут же опять, опять — вверх-вниз, вверх-вниз, вверх-вниз — будто стремясь расплющить нежную плоть. Обнаженные тела звонко шлепались друг о друга, палка Питона сновала, как поршень, меж ног Колин, и у Билли захватило дух при виде этого ошеломительного зрелища. У него помутилось в глазах, но мальчик старался распахнуть их как можно шире, чтобы не упустить ни одной детали из невероятного действа, совершавшегося в нескольких шагах от него.

Это было похоже на битву, на драку — так беспощадно вколачивал Питон свою штуковину в Колин, так грубо мял он ее ляжки и сиськи, так яростно он хрипел, а женщина стонала все громче, стон переходил в верещанье, в завыванье, а ее ноги задирались все выше, все круче, вот уже ступни оказались вровень с головой…

Внезапно Билли ощутил жгучую ревность к Питону — гораздо сильнее того чувства, которое испытал он тогда, на остановке. Его била крупная дрожь, даже зубы постукивали. Сам того не замечая, мальчик приподнялся еще выше — теперь его голова целиком торчала из распахнутого люка, но он уже совсем забыл о том, что его могут увидеть, полностью захваченный поединком в кровати.