Александр Полюхов - Операция «Джокер». Личный шпион Президента

Старший довольно щерился: день прошел удачно, рекогносцировка выполнена полностью. Кроме, разумеется, самого НИИ, на территорию которого не совались. Зато по нему имелись схемы, полученные ранее от агента в штабе управления по охране ВГО ВВ МВД. Его завербовало ЦРУ, когда США оказывали России помощь в организации безопасности на важных государственных объектах в атомной отрасли. «Экскурсия» в институт являлась задачей-максимум в программе «московских туристов». Соответственно, ею предстояло заняться в последнюю очередь. А начать с простого — с визита к бывшему вице-губернатору за тетрадью из его домашнего сейфа. Перевоплотившись в «баптистов», оперативники уже обошли поселок, где жил Дрик-старший, предлагая религиозные журналы и заводя разговоры с обитателями. Ничего серьезного не обнаружили: приходящие садовник и уборщица, собаки нет, апатичные соседи за глухими заборами.

Вторая миссия выглядела сложнее: похитить физика Жулина и математика Щеглова. В принципе банальность: ученых, как и предполагалось, стерегли два телохранителя в штатском. Но русские лентяи для упрощения охраны свезли ученых в одно место! Поэтому «туристам» распылять силы не придется. Зайти в дом или напасть на автомобиль, нейтрализовать сопротивление, опознать по фотографиям и вывезти на некую баржу, ожидающую в порту с грузом металлолома. Классика жанра! Внешний осмотр местности подозрительного не выявил. Как контроль эфира и сетевого трафика, проведенный через возможности АНБ. Вполне рабочая ситуация, если, конечно, «Летчик» не сдал фээсбэшникам операцию. Старший открыл криптопрограмму «волшебного» смартфона, зашел на сайт прогноза погоды — тревожных сигналов из Лэнгли нет, обещают три «погожих» денька. Что ж, дан зеленый свет по всем задачам.

По завершении двух первых начиналась сложная часть — диверсия в лаборатории. Но командир группы на рожон лезть не собирался: будет возможность — сделаем, возникнут затруднения — свалим. Запасной вариант ухода из Ульяновска помнил на зубок. Пока, тьфу-тьфу, нет причин паниковать. Руководство «Компании» платит обалденные бабки не за бздеж. Хотя годы идут, и готовность к риску улетучивается с каждой операцией. «Нынешняя — крайняя», — каждый раз уверял себя и сейчас повторил обещание с особой убедительностью. Никогда не мечтал попасть на родину Ленина, и теперь страстно хотел поскорее убраться отсюда. Только остальным нельзя показать неуверенность, надо держать марку. С тем и вышел из гаража, оглянулся, помочился на угол, прислушался. Вернулся с широкой улыбкой: «Сгоняем в покер, ребята?»

В «Бельведере» тихо — все, ну, почти — спят. Жулина сморила усталость, и двойник Щеглова сопит. В полуподвальной пивной-биллиардной о сне и речи нет, штаб подводит суточные итоги контрразведывательной части «Джокера». Еще, конечно, бодрствуют снайперы в радиусе полукилометра, спецназовцы в личных окопчиках, прикрытых теплоизоляционной маскировкой — вдруг противник имеет переносные тепловизоры или особо зоркий спутник с инфракрасными сенсорами. Еще раз в минуту компьютер тестирует закрытую шифрованную связь по обычной электропроводке — действует в пределах электросети поселковой подстанции, перехват сообщений извне невозможен. Задействовано много старых проверенных методов и свежих экзотических гаджетов. Готовность высочайшая, а полной уверенности в успехе нет. Техника ли даст сбой, человеческий ли фактор подведет. От того Чудов и меряет шагами комнату, припоминает детали, анализирует информацию, считает ходы. Оперу бы его успокоить, отправить отдохнуть, только сам обделался и готовится снять запачканные штаны перед поркой. Руководитель тянет с экзекуцией. А уже ровно два по полуночи, хоть по водородным часам проверяй.

— Что с Виолеттой решил?

— Поженимся. Если она опять не передумает. Правда, с мамашей её непонятно, как будет после нынешней заварухи. Матвей Александрович ничего насчет нее не говорил?

— Нет, чего в Ануш особенного? Она же на противника не шпионила, насколько нам известно. Пусть живет и трудится на вверенном участке. Не хуже других, правда, и не лучше. Извини, что так про будущую тещу откровенно, но сам напросился.

— А «Бобер»? Она же через него с литовцем контактировала?

— Если ничего особо пахучего не вскроется и «Джокер» завершится успешно, то копаться нам в местном навозе не резон — крупного жемчуга и мелких бриллиантов не найдем. Хотя по авторитету придется решать. Пока держим паузу — товарищ Григ просил не колыхать здешнее болото. Позже данное звено становится лишним. Опять же бандит пытался извлечь личную выгоду, шантажировал нас, условия выдвигал. Улавливаешь?

— Улавливаю. Какие условия?

— Да без разницы! Никто, заруби себе на носу, никто не может ставить операцию под угрозу. Ни я, ни ты, ни «грызун» со шрамами. Ладно, пора тебе вздремнуть, а то завтра буча начнется. Я в одиночестве покумекаю еще немного.

Кумекание не вышло — голова отказалась пережевывать разведывательно-контрразведывательную галиматью. Мозг сделал маневр и сменил тему, зацепившись за алехинскую часть «Джокера». «Если бы можно было вернуться в прошлое и спасти Варвару! — всплыло горе по погибшей жене. — Несбыточная мечта!» Вспомнился и совет Президента: «Найди уже новую любовь, Игорь. Нельзя без любви в жизни».

С возрастом кости становятся более хрупкими — теряют кальций. Хоть молоко пей, чем взрослым не следует увлекаться, хоть творог или йогурт ешь килограммами, а природу-мать не обманешь. Мужчина помнил, как в десять лет запросто спрыгнул с балкона второго этажа, чтобы проверить свою смелость. И ничегошеньки не случилось: чуть ноги согнулись, спружинили, подбросили и побежали дальше — баловаться. Зато два года назад сломал руку, наткнувшись на — не поверите — парковочный автомат в Вашингтоне, и мучился недель шесть-семь. В результате переломы срослись плохо. Доктор велел беречь. Медикам легко давать советы, разведчикам сложно им следовать. А теперь нарушить необходимо или, как пишет Центр, «целесообразно». Цель намечена и образ действий тоже, но очень страшно. Хотел закрыть глаза, а нельзя — ошибки быть не должно. Так с открытыми и на полном пешем ходу врезался в ребро стеклянной двери кафе. На Пенсильвания-стрит, в нескольких кварталах от Белого дома. Боль жуткая, знакомая в каждой ноте, захлестнула сознание — только на секунды. Подбежавших попросил: «Вызовите „скорую“, пусть отвезет в российское посольство».

Переполнявшие ее чувства Полина выразила на родном наречии, которое в младенчестве впитала от мамы, хотя слова выбрала из папиного лексикона. Тот в выражениях не стеснялся, резал матку-правду и так, и сяк. Подобно многим соотечественникам, осевшим за рубежом (не говоря уж о живущих в России), девушка частенько пускала матерком. Не считала зазорным на нем разговаривать. Если уж грешил Александр Сергеевич, который «наше всё», то как удержаться тем, кто не «всё» и тем более уже не «наше»?