Александр Полюхов - Операция «Джокер». Личный шпион Президента

Рапорт от «наружки» ФБР не оставлял почвы для сомнений: ЕЁ РУССКИЙ — на глазах у десятков людей получил тяжелое увечье и доставлен парамедиками в постпредство РФ. А ведь с ним надо встретиться, чтобы опознал александрийскую марку. Но как это сделать? Решение нашлось к вечеру, неважнецкое, паллиативное. АНБ сообщило, что система бронирования авиабилетов выкинула флажок на имя пострадавшего: завтра вылетает в Москву. «Видимо, на лечение, назад уже не вернется — срок командировки почти истек», — констатировала Полина и вновь вспомнила мать в нецензурном контексте. Конечно, она доложит начальнику, но только заранее знала, что тот скажет. Ровно так оно и случилось, только собственная способность предвидеть девушку не порадовала.

— Придется его выпустить из страны, — язык «кобры» облизнул губы, словно пытаясь по-змеиному поймать в воздухе запах жертвы. — Если поднимем шум и арестуем русского, то Москва смекнет и предупредит «крота». Тот уничтожит или спрячет марку александрийской почты, и мы останемся без улик, даже косвенных. Найди возможность задать русскому интересующий нас вопрос тихо, тайно и под запись. Справишься?

— Есть бредовая идея. Потребуется помощь нацбезопасности.

— Конкретно?

— Нужна свобода рук в аэропорту им. Даллеса.

— Не проблема.

Толчок сильный, скорее удар — не шаловливый, одной из четырех ножек, а несколькими — требовательный, тревожный. Сердце ушло наверх и замерло. Чувства обострились до предела, стараясь уловить суть происходящего таинства — рождения человека. Внешне болезненно и некрасиво — воды отошли, смочив промежность, ноги и даже чистый мрамор под ними. Не интересует младенца, тем более двух, какой пол в доме, какая погода в Калифорнии, который час. Пора! Рвутся они из уютной утробы в тревожный мир. Чуть рановато по сроку, высчитанному гинекологом, в самый раз по времени, определенному природой или кем там еще. Мать готова мчаться в госпиталь, готова и сумка с набором необходимого. Не готов отец: задержался в офисе, продавая компьютерные программы. То есть, отсутствует водитель, что под руку проводит до авто, поможет усесться с растопыренными ногами и огромным животом. Некому из-за руля оглядываться назад, всматриваясь в искаженное болью лицо и натыкаясь взглядом на пупок, выпирающим даже через платье-хламиду. Но существует телефон и рядом Абрахамсены — добрые, хотя и сексуально озабоченные. Американцы, не враги, просто соседи — Нэнси и Мартин. Им с Алехиными нечего делить, они не воюют друг с другом, живут рядом, помогают иногда или часто, по мелочи или по крупному. Так положено между людьми, так будет и на сей раз. Отвезут, спасут.

— Я РОЖАЮ! — заорала Ксения, лишь только гудки сменились игривым Hello, и подружке не потребовался перевод с русского.

Крик роженицы международен, как и новорожденный, у которого еще нет национальности, родного языка, обязательств перед какой-либо страной. Это придет позже, потянет за собой гражданство, паспорт, присягу, службу, войну, смерть и прочие атрибуты цивилизованного общества. А пока малышей ждут несколько часов трудной схватки за выход из чрева матери, одновременно старающегося их удержать и исторгнуть. Папочка успеет, приедет к исходу, каким бы тот не оказался.

Одеяло откинуто — жарко в спальне. Спящий замер в позе эмбриона. Боится спугнуть приятный сон? Или инстинктивно прячет уязвимые части тела? Внешней угрозы нет, и пистолет последнее время держит по подушкой: тоненький ПСМ — оборонительное оружие последнего шанса. Хотя в данной ситуации ствол не спасет. Тогда что поможет? Хитрость? Но и ТОТ, кто опять сзади подплыл по Серой реке, не прост — его не перехитрить. К тому же горизонт событий стремительно сокращается. Его шагреневая кожа уже сжалась настолько, что спящий видит целиком диспозицию, утекающую в прошлое, видит даже чуть назад, за линию, отделяющую настоящее от будущего. Такого ему еще не снилось, откровение впервые. Так вот что боится упустить зрелый человек, как ребенок испугавшись сна. Исподтишка косит за спину, стараясь не смотреть на ТОГО, пытаясь увидеть кусочки грядущего. Там показался малюсенький человечек, потом еще один. За ними два побольше — мужчина и женщина. Они!

Тишина, ни звука над Полотняным течением, над сплетением нитей, утолщений, узелков. А так хочется крикнуть в голос или хотя бы прошептать: «Это — знак? Я на правильном пути?» Нельзя нарушать безмолвие, и так увидел слишком много. Шагреневая кожа скомкалась, превратилась в точку и исчезла. Сновидение — не кинофильм, закончилось без титров и финальной музыки. Кулаки разжались, ноги вытянулись, спина выпрямилась, дыхание выровнялось. Через минуту-другую стало холодно, потянулся за одеялом. Потом ничего не вспомнит кроме двух крохотных фигурок и ниоткуда возникшей решимости: вчера — рано, завтра — поздно, надо сегодня. На рассвете Алехин выпросит спецборт и улетит в Ульяновск. По пути во Внуково шлепнет себя по лбу и позвонит домой.

— Бабушка Анна, у тебя родились внучата. Только не звони Степе, у него еще глухая ночь. Пусть позже сам тебя порадует.

— Откуда знаешь? — жена задохнулась любопытством и осеклась.

Ошибочно вообразила, что у мужа есть канал наблюдения за сыном. Канал не существовал, существовала Река. Русло её сужалось, скорость течения нарастала, приближалась сингулярность.

Редко случается сойтись с индивидом, столь отличным от тебя. Где у Жулина сомнения, там у Алехина решимость. Скромность — наглость, бедность — богатство, короткий ежик — шевелюра и так до бесконечности. Только близок конец, не быть им вместе. Арсений неуверенно смотрит на Матвея: что сказать и как поступить? Благодарить или винить в жизненных коллизиях, обнять или отвернутся. Отчетливо сознает, что подобного друга/недруга уже не встретит. А ведь Физик — должен бы догадаться, что человек руководствуется «квантовой логикой», когда не знает точно, какое решение принять. В такой момент различные возможности толпятся в сознании, имея шансы быть одобренными. Однако после того как выбор сделан, лишние опции исчезают, и мозг ведет хозяина к цели по единственному маршруту. Старый шпион смог бы объяснить ученому то же самое и простыми словами, но сейчас ему не до психологии. Поздно воспитывать объект влияния: надо выпустить в свободное плавание, дать осуществить задуманное по собственной воле. Поучения и советы ни к чему, осталось каждому сделать шаг, произнести слово.

— Сень, целоваться не будем, а то телохранители неверно истолкуют наши взаимоотношения.

— А какие у нас отношения?

— Рабочие. С сынишкой твоим у меня дружба, с тобой — работа. Долг, что следует исполнить, забыв о личном. Готов закончить начатое?