Александр Тамоников - Халхин-Гол. Граница на крови

— А вы, капитан, считаете, что японцы так и будут тупо атаковать районы нашей обороны теми силами, которые у них есть сейчас? Неужели их командование не поймет, что еще две-три такие атаки, и они потеряют свои ударные роты и здесь, и тем более в районе Хамтая?

— Думаете, они подведут дополнительные силы?

— Японцы скорей всего уже это делают.

— Что, по вашему мнению, они предпримут?

— В ближайшее время — ничего масштабного. Хотя не исключено, что попытаются провести вторую атаку, дабы ослабить оборону нашей тактической группы.

— Полковник Танака, который командует ударными ротами, бросит их в пекло?

— Если сочтет, что это нанесет нам ощутимый урон, то так и поступит. Это несомненно.

— А почему японцы обрушились именно на Номан и Хамтай?

— Это вам лучше знать. Я не имею данных разведки.

Капитан чуть подумал, глянул, нет ли рядом посторонних ушей, и тихо проговорил:

— Насколько я понимаю, в штабе корпуса есть разные мнения на этот счет. Кто-то полагает, что это отвлекающий маневр. Удар во фланг должен заставить наше командование перебросить войска на юг. Другие считают, что японцы готовят главный удар именно здесь, хотят окружить всю советско-монгольскую группировку. Что скажете вы?

Максимов достал кисет и спросил:

— Разрешите, товарищ капитан?

Новиков предложил ему папиросу.

— О, давно фабричными не баловался, благодарю. — Сержант закурил. — Что считаю я, капитан? Я бы рассматривал действия японцев на данном направлении как подготовку одного из главных ударов. Конечно, даже частично окружить наши и монгольские войска им не удастся, силенок не хватит, а вот вцепиться в группировку с фланга, это вполне реально. Проводить же здесь отвлекающий маневр, с моей точки зрения, совершенно бессмысленно.

— Значит, японцы приложат все усилия, чтобы уничтожить нас?

— А как без этого они выйдут на западный берег?

— Тоже верно. Это совсем не радует.

Максимов довольно быстро выкурил папиросу, аккуратно затушил окурок, вжав его в песок, и сказал:

— К сожалению, от нас с вами, капитан, да и от командира батальона здесь зависит не так уж и многое. Я не знаю, как долго мы сможем сдерживать противника, какие потери понесут японцы, пытаясь сломить оборону батальона.

— Так это что получается? Японское командование обрекло на смерть тех своих людей, которые прежде нападали на ближайшие пограничные заставы, а сегодня атакуют нас?

Максимов улыбнулся, на этот раз по-иному, не грустно, и произнес:

— Насчет японцев не скажу, а вот мы без помощи не останемся. Если с востока идут новые силы противника для прорыва, то и в штабе нашего корпуса наверняка принимаются соответствующие меры. Поэтому нам надо держаться, капитан.

— Ну, что-что, а держаться мы научились. Хотелось бы и выстоять, и победить.

— Как говорится, дорогу осилит идущий. Мы не стоим на месте, образно выражаясь, значит, должны осилить дорогу, ведущую к победе, стало быть, и к жизни. Вот только далеко не все. Но на то мы и военные люди. Такова наша работа.

— Согласен.

Максимов вновь улыбнулся и спросил:

— Навеял я на вас тоску, товарищ капитан?

— Нет, что вы. Будем драться как можно лучше, а там посмотрим.

— Вы хороший командир, капитан. У вас все получится.

— Надеюсь. Что ж, пойду на КНП, надо собрать данные о потерях, подумать, как закрывать фланг.

Максимов неожиданно оживился и заявил:

— Японцы неудачно выбрали направление флангового удара. Я смотрел карту. Для более эффективных действий им надо сменить позицию.

— Сменить?

— Да. — Сержант попросил карту, Новиков достал ее из планшета, развернул.

— Смотрите, сейчас японская вторая ударная рота зажата сопками и рекой. Если она отойдет назад, за высоты, то перед ней откроется довольно широкое и ровное пространство. Противник сможет развернуть там все свои силы, а сопки использовать для позиций станковых пулеметов. Я бы на вашем месте, капитан, подумал, как прикрыть это направление. Оговорюсь, это лишь мое субъективное мнение.

Новиков посмотрел на карту и с досадой сплюнул на песок.

«Да как же я сам не определил это потенциально опасное направление, которое японцы, без сомнения, используют?» — подумал командир тактической группы и сказал:

— Я понял вас, Николай Николаевич. Спасибо за подсказку.

— Еще вопросы ко мне будут?

— Пока нет, но если что…

— Обращайтесь, капитан. Как говорится, чем смогу, помогу.

— Да, конечно.

— Вы мне пару папирос не оставите?

— Берите. — Новиков протянул своему собеседнику почти полную пачку.

— Ну что вы, незачем столько. Всего пару папирос. Когда еще мне выпадет такая возможность?..

— Берите-берите, у меня есть.

— Ну да, вам как офицеру положено.

— Какой идиот принял решение снять вас с должности и разжаловать?

— Не будем об этом. Спасибо за папиросы. Удачи вам.

— Всем нам.

Новиков вернулся на КНП, где уже находились старший политрук и старшина Вереско.

Семенов доложил:

— При атаке района с севера японцы применили усиленную роту, из-за недостаточной ширины открытого пространства они действовали скученно. Противотанковому взводу лейтенанта Таирова удалось уничтожить два танка «Чи-Ха», но он потерял одно орудие. Расчет погиб. Огнем монгольских бойцов уничтожено до взвода пехоты. Получив отпор, японцы прикрылись дымом от горящих танков и прекратили наступление. Случайным выстрелом был подбит наш Т-26, второй из четырех.

— Я в курсе. Каковы потери монгольской роты?

— Незначительные, четверо легкораненых.

— Удивительно, но радует. А вот Т-26!.. Непонятно, как японцам удалось подорвать его. И «сорокапятку» мы потеряли. Это плохо.

— Ну не могли же мы совсем без потерь обойтись?

— Не могли. Данные о потерях из подразделений, обороняющих главное направление, поступили?

— Так точно! — Старший политрук кивнул старшине роты, и Вереско доложил:

— В первом взводе убитых четверо, второй потерял трех, четверых ранеными, в третьем столько же, четвертый — по двое убитых и раненых. Ранения в основном легкие, один или два тяжелых.

Капитан посчитал и сказал:

— Это получается, что наши потери убитыми составляют тринадцать человек.

Старший политрук поправил его:

— Это без учета экипажей Т-26, броневиков и орудийного расчета.

— Значит, еще десять человек. Двадцать четыре бойца убиты. Раненых двенадцать. Это плюс к тем семнадцати, которые погибли в результате артподготовки, авианалета и в ходе освобождения пилота.

— Так точно! — подтвердил старшина.

— Потери японцев?

Старший политрук ответил:

— Это могу доложить только предположительно, но с большой долей уверенности, что так оно и есть.

— Докладывай.