Алексей Наст - Русский разведчик

Сергей торопливо вышёл из поля зрения цириков — ему нельзя теперь вызывать неудовольствие охранников. Он всё это время в заключении вёл себя примерно. И останется примерным сидельцем. Латинос специально провоцировал конфликты. Сначала ночью в камере, теперь во дворе с Василием. Вопрос: чего же он добивался?

Вздохнув, Сергей начал «прогуливаться», глядя себе под ноги — надо переждать, пока всё уляжется. Как выражаются на зоне: «Пусть рассеется кипеж». Сергей улыбнулся своим мыслям.

Странное существо человек — всё плохо, а он находит в себе силы радоваться. Даже нет, не находит — сама по себе радость возникает. Неужели он такой сильный духом?

Сергей хмыкнул — эдакий духовный Геракл.

Крики избиваемого цириками латиноса перекрывали даже гвалт толпы шумевших негров. Сергей снова хмыкнул — он Геракл, а Буратино бьют. Но это бесполезное занятие — он же деревянный!

И снова улыбка тронула губы Сергея.

— Что ты лыбишься, придурок?!

Сергей удивлённо поднял взгляд от своих ботинок и упер его в лицо Консуэло — мощного латиноса, слывшего держалой сектора, в котором сидел Сергей. Неужели предстояла новая разборка? Спор с местным авторитетом не входил в планы Сергея — такое было ему не по силам. Избить Сергей мог любого (кроме Циммермана), но ведь биться придётся против системы — у держалы множество подручных шестёрок и поддержка в администрации. Война Сергею была не нужна. Требовалось её избежать. Но как, если это, правда, наезд?

Внутри засосало от плохого предчувствия. Хорошо было в первое время — никто его не трогал из уголовников, мучила только неизвестность, да изводил сопением, стоявший над душой, соглядатай— латинос. Неужели «карантин» кончился и теперь, когда наступил самый ответственный момент в его операции, ещё покажут себя и уголовники?

— Что молчишь? — Консуэло был строг. Сзади авторитета переминались четверо качков-латиносов, готовые забить любого по желанию своего босса.

— Ничего, — Сергей пожал плечами. Он не знал, как себя следовало вести.

— Ты много возомнил о себе, бледный!

— Я?! — изобразил полное непонимание Сергей. Наезд, типичный наезд авторитета.

— Не кривляйся, Насильник. Вы, иммигранты, всех достали. Мало того, что прёте сюда со всего света, так ещё и пакостите. Говорят, ты не просто убил девку, а изнасиловал её мёртвую… Так это?

— Это ложь! — выкрикнул Сергей. Статья у него, действительно, была аховая. То ли ещё будет, когда негры прознают, что он надругался над «сестрой-шоколадкой»!

— Мы выясним, что ложь, а что правда. Но ты уже ведёшь себя неправильно, бледный!

— Почему? — Сергей недоумевал. Какие он мог нарушить уголовные понятия? Старался быть ниже травы, тише воды, и всё равно «попал»!

Держало, хмыкнул, кивнул в сторону расправы цириков над латиносом.

— Твоя работа!

— Нет! Я не причём!

— А рожу ночью не ты ему начистил?

— Мы повздорили.

Держало сразу взъярился, выпятив губы, хищно загундовил:

— Вздорить будешь с педиками в душе за очередь на отсос! Здесь латина держит жизнь! Понял?

Сергей опустил взгляд.

— Ты понял или нет, урод? — наседал Консуэло.

— Понял я всё.

— Тем лучше для тебя. Один прокол и отдам тебя неграм!

После такой явной угрозы, Консуэло отвернулся и стал смотреть, как цирики, скрутив руки за спиной латиноса, потащили его в здание администрации.

Один из подручных Консуэло, вдруг резко метнул кулак в грудь Сергея, сбив мощным ударом с ног.

Сергей задохнулся — сбили дыхалку, стал хватать воздух ртом, словно рыба, вынутая из воды.

Консуэло и его «шестёрки» зло рассмеялись унижению Сергея, не спеша пошли прочь, по-хозяйски, в развалку.

«Твари», — Сергей не нашёл сил обидеться на уголовников, сразу всё внимание направив на Василия — случай для контакта выпадал отменный, никто не мешал.

Посидев на ледяной земле полминуты, отдышавшись, он поднялся и, сунув руки в карманы грубой, совсем не согревающей робы, заспешил прямо к Василию, уже поднявшемуся и снова смотрящему на пустырь, словно не было нападения латиноса и возни цириков. У Сергея мелькнула мысль: «А способен ли он на контакт? Может, с ним так постарались мозгоправы, что разума у «объекта» осталось с гулькин нос?». И тут же ужаснулся своим мыслям: «Не дай бог!».

— Это я! — как можно бодрее заявил, вместо приветствия.

Василий посмотрел на него, словно не узнавая, но кивнул головой:

— Рад видеть!

Такое начало обрадовало Сергея. Он приступил к делу без обиняков:

— Надо выходить отсюда!

Василий сразу понял, о чём речь.

— Как?

— Если будет ваше согласие, я всё устрою.

— Согласен.

— Отлично. Я дам знать, когда это будет. Понадобится какое-то время.

— Понимаю.

— Чтобы заинтересовать «контору», нужна хотя бы минимальная информация…

Сергей напрягся. Главное, чтобы Василий высказал хоть что-то, что говорило о важности сведений, которыми он владел.

— Понимаю, — снова согласился Василий, и стал смотреть сквозь сетку на пустырь, не говоря больше ничего.

Сергей снова засомневался — в уме ли «объект»?

Не глядя на Сергея, Василий заговорил:

— Один влиятельный человек в «Авиакосмосе». Есть доступ к важным проектам, везде, на уровне сборки и космических стартов подчинённые ему люди. Тайная организация. Свои цели. Отнюдь не политические. Вредительские. Можно выразиться — экстремизм чистой воды. Пакость ради пакости. Может быть, он психически не здоров. А исполнители? Они рабы организации, у них в мозгах некие идеи. Выйдя на него, обезвредите всех.

— Почему именно вы знаете этого человека?

— Его знают многие. Я единственный, кого вычислили американцы и вы, вслед за ними. Я уж не знаю, что лучше для меня — сдохнуть здесь или в застенках ФСБ.

— Сейчас нет таких застенков.

— Застенки есть всегда, при любых властях. Любого человека, в любой момент, можно обвинить в государственной измене, и это пятно несмываемо, остается на всю жизнь.

— Вы тоже участник организации?

— Нет. Я просто знаю верховного владыку.

— Американцы уже получили информацию?

— Не думаю. Уверен, что нет, хотя они приложили не мало усилий.

— Почему же вы не сдали им этого человека?

— Чтобы умереть здесь?

— Можно было бы поторговаться…

Василий усмехнулся.

— Я не торгуюсь, когда дело касается моей родины.

— Вы гражданин Молдавии.

— Это бюрократическая условность… — Василий вдруг пристально посмотрел Сергею в глаза. Его взгляд был живой и яркий. Насколько силен был его артистический дар перевоплощения — только что поникший полусумасшедший стал нормальным, волевым человеком. — Думаю, «контора» вытащит нас после сведений, какие я рассказал. Остальное — дома!