Максим Гарин - Викинг

И вот на ярко освещенных ступеньках, ведущих из ресторана, показался хозяин вокзала. Викинг потянулся за метательным ножом. И вдруг неподалеку громыхнуло. Видимо, собрался новый дождь, теперь уже с грозой. Громыхнуло так, что в округе разом погас свет. Викинг, который все это время фиксировал взгляд на освещенном парадном, разом ослеп. Когда его глаза приспособились к темноте, было уже поздно. Кощей скрылся в салоне своего автомобиля.

Приходилось идти более сложным и опасным путем — Викинг отправился в частную клинику. Дело было днем. Как и говорил Белов, коридоры клиники поражали чистотой, белизной и отсутствием посетителей. У кабинета костоправа тоже никого не было. Викинг дождался, когда оттуда вышел пациент, шмыгнул в мужской туалет, одел там заранее припасенные халат, шапочку и марлевую повязку и вернулся обратно. Он аккуратно приоткрыл дверь в кабинет и заметил, что костоправ, стоя спиной к нему, ковыряется в шкафу с медикаментами и разным инструментарием.

Бесшумно проскользнув в дверь, Викинг в два прыжка оказался рядом с костоправом. Тот, спинным мозгом почувствовав какое-то движение, попытался повернуться, но не успел. Оглушив и надежно связав врачевателя, Викинг отволок его в маленький смежный кабинетик. Посмотрел на часы и увидел, что до визита Кощея осталось меньше пяти минут.

Когда авторитет с несколько неожиданной для человека его положения деликатностью вошел в кабинет, Викинг предложил:

— Раздевайтесь, ложитесь.

Кощей несколько удивленно посмотрел на него, но требование выполнил. Викинг не стал медлить, понимая, что в любой момент сюда может зайти кто-нибудь из персонала клиники. Ухватив Кощея за горло так, что тот не мог даже пикнуть, Викинг снял с себя марлевую повязку и негромко зачитал приговор:

— Это тебе за то, что позволяешь бесчестить невинных детей, подонок! — и сжал горло изо всех сил.

Авторитет издал похожий на какое-то сдавленное клокотание. Кощей немного посучил ногами и обмяк. Аккуратно уложив тело на кушетку, Викинг быстренько поправил одежду, снова натянул марлевую повязку и взял в руки бикс — круглую металлическую коробку, в которой стерилизуют посуду и инструменты. Теперь он походил на студента-практиканта — мальчика на побегушках у авторитетов от медицины. Викинг приоткрыл дверь и бочком-бочком, словно опасаясь помешать священнодействующему над Кощеем костоправу, выскользнул в коридор.

Предосторожности оказались не напрасными. По обе стороны двери замерли два мордоворота — сторожевые псы покойного хозяина вокзала. Заметив вышедшего из кабинета человека, они насторожились, но вид бикса, из которого явственно слышалось позвякивание стекла, подействовал на них словно успокоительное. Было бы на кого обращать внимание. Обычный санитар, выполняющий грязную работу за господ докторов.

Викинг не спеша завернул за угол и, резко ускорив ход, дернул к туалету. В дверях он едва не столкнулся с вальяжным мужчиной. Тот лишь сочувственно покачал головой: мол, во как тебя прихватило, парень, даже бикс не в состоянии донести куда следует.

Нырнув на всякий случай в кабинку, Викинг сорвал с себя резиновые перчатки, халат, шапочку, повязку и затолкал их в полиэтиленовый пакет. Оставив бикс в кабинке, он покинул место общего пользования и размашистым шагом направился к выходу. В клинике все было тихо, о смерти Кощея еще никто и не догадывался. Викинг вышел на улицу и смешался с толпой народа, толкущейся на автобусной остановке.

Пятнадцать минут тряски в переполненном потными людскими телами салоне — и он почти дома. Оставалось только пересечь небольшой сквер. Викинг шел, поглощенный собственными мыслями, и опомнился, когда его грубо схватили за плечо.

— Ты что, глухой или притворяешься?

Прямо перед собой Викинг увидел человека в милицейской форме. В голове колокольным набатом застучала мысль: «Неужели прокололся?»

Викинг с трудом подавил в себе желание сбить милиционера с ног и броситься в бегство. А тот грубо потребовал:

— Документы!

— Нету у меня с собой. А в чем дело?

— Нету значит. Тогда пройдем в отделение, — игнорируя вопрос Глеба, заявил страж порядка.

— Я же не совершал ничего противозаконного. В чем меня обвиняют?

— Пока ни в чем. Просто ты похож на человека, находящегося в розыске. Это официально. А между нами, — мент нехорошо улыбнулся, — рыло мне твое не нравится. Подрихтовать бы не мешало.

Несмотря на наглое заявление мента, у Викинга отлегло от сердца. Значит, убийство Кощея здесь ни при чем. Дело совсем в другом. Силовая структура потому и зовется силовой, что способна при случае по стенке размазать всякого, кто бесцеремонно попирает законы. Это в идеале. То есть во всем мире норма, а для нас идеал. Наша жизнь щедра на извращения, и силовые структуры в этом смысле исключением не являются. Сотрудники милиции, призванные бороться с преступностью, предпочитают работать по мелочам, не ввязываясь в выяснение отношений с серьезными группировками. Но сама специфика работы, психология пришедших туда людей, система обучения требуют кого-то хватать, бить, сажать. И что же делать, если из-за страха или корысти рука не поднимается на настоящих преступников? На кого выплеснуть не находящую применения силу? Правильно — на законопослушного, а потому неспособного дать сдачи или взятку гражданина.

Зацепивший Викинга мент был типичным представителем этой категории стражей закона. Причем, у Глеба появилось даже не предположение, а уверенность, что эта проститутка в погонах находится на содержании у одного из паханов города. Сузившимися глазами он впился прямо в лицо милиционеру и прошипел:

— А теперь слушай сюда, мусор. Если сейчас же не исчезнешь, я шепну пару слов Седому, и будешь ты до конца своих дней жить на одну зарплату. На такие деньги, что тебе паханы отстегивают, в вашем гадючнике желающих много найдется. Ты меня понял?!

Мент понял. Он немедленно отошел в сторону и, когда Викинг отошел на достаточное расстояние, прошептал:

— Тьфу ты, черт. Видно он и в самом деле в розыске. А я, козел, хотел его на понт взять.

— Мо, эй, Мо!

— Слусаю хозяина, — просунулась в дверь голова китайца.

— Я теперь не хозяин, а ученик. А ты — мой наставник. Будешь учить меня драться, понятно?..

О пропаже контейнера Перстень узнал раньше Долгорукого. Битый жизнью, Илья Самойлович при всей своей любви к сыну понимал, что на него нельзя целиком полагаться в серьезных делах. Поэтому во время операции с контейнером Сынка подстраховывал один человек. Увы, в тайну арсенала был посвящен слишком узкий круг лиц, и среди них невозможно было выбрать профессионала на все случаи жизни. Вот и человек, подстраховывавший Сынка, при всей своей преданности Перстню имел лишь смутные представления о методах наблюдения и контрнаблюдения. Хряща он заметил слишком поздно, и когда завел машину, тот уже пропал из виду. Тогда он помчался в арсенал и после долгого ожидания понял, что Сынок здесь уже не появится. Убедившись, что Сынок жив, но находится в крайне подавленном состоянии, человек немедленно связался с Перстнем.