Максим Гарин - Викинг

Вблизи шар казался огромным. Да он и на самом деле был не маленьким, высотой чуть ли не с пресловутую «хрущобу». Викинг с сомнением посмотрел на приготовленный им сюрприз, но тут вспомнил про совсем маленькие коробочки, которые разносят на кусочки целые автобусы, сделанные из куда более прочного материала. После непродолжительного обследования он отключил горелку и запустил свой шарик в большое отверстие. Тот стал медленно подниматься, пока не добрался до самого верха, совершенно слившись с ярко-красной оболочкой воздушного шара. После этого Викинг снова включил горелку и спрыгнул с корзины. Сувенир доставлен по назначению, теперь остался заключительный штрих.

Викинг подошел ко все еще лежащему без сознания охраннику и вывернул у того все карманы. Забрав бумажник, демонстративно побросал рядом ключи, записную книжку и другие, ненужные любому грабителю вещи. Немного поколебавшись, стащил с пальца золотую печатку. Уж больно она бросалась в глаза.

Теперь все зависело от охранника. Придя в себя, он первым делом обследует воздушный шар и наверняка решит, что с ним все в порядке. И тогда охранник ухватится за лежащую на поверхности версию: целью нападения было ограбление, а жертвой — он сам. Воздушный шар к происшедшему никакого отношения не имеет. Просто незачем надевать во время работы золотые изделия — уж больно соблазнительно они выглядят, особенно в лучах восходящего солнца.

Итак, расскажет ли охранник о случившемся своему хозяину? По всем прикидкам Викинга — не должен. Ни на его теле, ни на местности не осталось сколько-нибудь заметных следов, и признавшись в том, что стал жертвой ограбления, охранник невольно давал бы повод усомниться в своих профессиональных качествах. Так что не станет он ничего говорить — себе дороже.

Викинг отправился в заранее облюбованное место и стал наблюдать. Правда, того, что происходило на самой площадке, ему видно не было, и он мог только догадываться, какой разговор состоялся у хозяина и его охранника.

И вдруг… Да, это действительно произошло вдруг, поскольку никаких приготовлений заметно не было. Огромный шар плавно, непринужденно воспарил над вершинами деревьев и стал набирать высоту. Малюсенький человечек, стоя в центре корзины, проделал несколько скоротечных манипуляций, после чего даже на таком расстоянии Викинг заметил отблески огня.

И теперь должно было произойти следующее. До сих пор теплый поток, устремлявшийся от горелки к вершинам шара, был слишком слаб, чтобы на обратном пути увлечь за собой шарик. Теперь же раскаленные струи набрали силу. К тому же воздух в шаре с каждой минутой становился все теплее, а значит и легче. В конце концов шарик начнет опускаться вниз, пока не наткнется на огненную струю горелки. А в шарике — смесь кислорода и водорода, недаром прозванная «гремучей».

Звук получился раскатистый и глухой, словно рявкнул лев, посаженный в огромную бочку. Того, на что надеялся Викинг, не случилось — оболочка шара не разорвалась, выдержала удар. Зато с одной стороны корзины лопнули ремни, связывающие ее с оболочкой. А еще взрывной волной сбило в сторону раструб горелки, и в той стороне на свою беду оказался Соболев. Что случилось дальше — кто знает? Может, бизнесмен не удержался во внезапно сильно накренившейся корзине или сам, обезумев от боли, метнулся подальше от огнедышащего раструба?..

Викинг заметил только, как от воздушного шара отделилась полыхающая точка и стремительно понеслась навстречу земле.

До чего же сильно был бы озадачен господин Долгорукий, если бы увидел реакцию Седого, получившего лицензию на отстрел Сынка. Москвич по наивности своей думал, что пахана еще потребуется уговаривать, чтобы он позволил Жереху заняться этим делом. Святая простота. Да Жерех был лишь поставлен в известность, что Седой намерен ликвидировать как одного из организаторов, так и главного исполнителя массовых убийств братвы. Мстить пахан решил сам. Тем более, что гибель Соболева отбросила все сомнения, если таковые и были, насчет личностей убийц. И плевать хотел Седой на предварительные заключения комиссии, что причиной трагедии стал несчастный случай.

У пахана на этот счет было свое, особое мнение. Китаец в последнее время почти безвылазно сидел дома: сначала у себя, затем перебрался к Перстню. Видно, заметил за собой слежку и побаивался высовываться. Но Соболев к ликвидации уже был приговорен, и либо Перстень в Москве, либо кто-то, замещающий его в Глотове, не захотел ждать и дал отмашку. Азиат в этом деле участия не принимал, потому и убрали Соболева совсем иначе, чем его предшественников.

В тот же вечер пахан наведался в центр города, туда, где еще совсем недавно активно разворачивалось строительство.

«В том, что раньше эти развалины были школой — нет сомнений, а вот станут ли они чем-то другим?» — грустно подумал он. Седой попытался представить себе здание, которое вырастет на этом месте. Из стекла, бетона и пластика, с водой бассейна — зеленовато-прозрачной, как чистейший изумруд, шикарно оборудованным казино, изысканным рестораном, заполненным элегантно одетой публикой, среди которой будут бесшумно скользить учтивые официанты. Попытался, но не смог. Вместо дивного видения перед глазами вставали унылые развалины мрачного темного здания. А тут еще эта яма, зачем-то вырытая строителями справа от входа.

Седой без всякой определенной цели заглянул в яму. По дну бегала небольшая кудлатая собачонка. Похоже, сама свалилась туда или какой-нибудь борец за чистоту улиц — таких сейчас много развелось — зашвырнул ее в яму, и теперь она не могла выбраться оттуда. Заметив человека, псина просительно заскулила, призывая на помощь. Седой непроизвольно вздрогнул. Он сам себе напоминал вот такого пса, очутившегося на самом дне и отчаянно пытающегося оттуда выбраться. Разница только в том, что у Седого появился шанс выкарабкаться, а вот у этого барбоса… И Седой, презрительно ухмыльнувшись, пошел прочь. К нему подскочил только что подъехавший Крест.

— Ну что, разобрались с этим… как его…

— Слоником, — услужливо подсказал авторитет. — Нет проблем. Готов сдать своего хозяина с потрохами.

— И что, можно под его прикрытием к Перстню на хату пробраться?

— Нет. Там внизу мент сидит. Ему сообщают, сколько человек ждут, а иногда и их фамилии.

— Мента в крайнем случае можно и мочкануть.

Крест невольно заметил, что пахан, еще недавно из нежелания подвести своего кореша из ментовки возражавший против убийств, теперь готов перебить чуть ли не весь город — лишь бы своего достичь.

— Пока не стоит, — сказал Крест. — Слоник пообещал выманить своего хозяина из берлоги.

— И ты ему веришь?