Александр Тамоников - Последняя тайна рейха

— Какое ты имел право?! Это же самоуправство, вредительство, военное преступление! За такое расстреливают без суда и следствия! Ты вмешался в чужую операцию, угробил и разрушил все, что много лет возводили другие!

Девушку трясло от ярости, она не стеснялась в выражениях, путала русские и немецкие слова. От такого свирепого напора мог бы упасть даже забор.

— Постой минуточку. — Он дождался паузы в потоке красноречия. — Во-первых, ты втиралась в доверие к барону не долгие годы, а несколько месяцев. Во-вторых, я должен был посоветоваться с тобой? С брезгливой и холодной немкой Матильдой Фогель, ближайшей подручной бригаденфюрера СС Леонарда фон Гертенберга? Мне на уровне подсознания следовало понять, что ты героическая советская разведчица? Извини, я был совсем один и действовал в меру своих скромных способностей. В чем проблема, Катюша? Беги к своему барону, сообщи, что тебе было видение. Пусть пилоты осмотрят самолет перед взлетом. Не хочешь? Но ты же хитрая, изворотливая, что-нибудь придумаешь.

— Заткнись, — процедила девушка. — Чутье меня не подвело. Не зря ты мне не понравился с самого первого дня.

Он деликатно помалкивал.

Ветер с востока донес отдаленные крики. Видимо, охотники еще не усмирили свою гордыню.

Девушка навострила уши, напряглась.

— Вот черт, они еще здесь.

— Это так же неожиданно, как снег зимой в Сибири, — заявил Олег. — Мы по-прежнему находимся в опасности. Давай решать, что делать. Лично я пойду на запад. Ты думай за себя.

— Что ты хочешь делать? — проворчала она.

— Найду ближайшую высоту, господствующую над местностью, и встречу там восход. Присоединяйся, если не планируешь других дел.

Они спешили как на пожар. Срывалось дыхание, ноги проваливались в замаскированные лесные ловушки. Осинник разредился, они взбирались на покатую возвышенность, которая, по мнению Потанина, и являлась той самой высотой, господствующей над местностью. Травянистому склону не было конца. Деревья отступали, превращались в монотонную серую кашу. Рассвет подкрадывался неспешно. Катя сосредоточенно сопела, отказывалась от его руки, когда ее ноги внезапно путались.

— Расскажи мне про Грааль, — попросил он.

Это снова был удачный выстрел. Катя стушевалась, ее раскрасневшаяся мордашка стала бледнеть.

— С чего бы это? — пробормотала она. — Нет никакого Грааля.

— Я знаю. Это мифическая и религиозная чушь, сказка для наивных людей. И все равно расскажи. Разве приятная беседа не сокращает дорогу?

— Не знаю, что тебе сказать. Ты и так все знаешь, я в замке рассказывала.

— Да, я знаю, это сосуд, из которого Христос вкушал на Тайной вечере, когда объяснял своим апостолам таинства освящения вина и хлеба, преподал заповеди и предсказал скорое предательство одного из своих друзей. Я, кстати, в курсе, что это Иуда. Потом Иосиф Аримафейский собирал в эту чашу кровь Иисуса, распятого на кресте. Дальше она куда-то испарилась. Потом народ только тем и занимался, что искал эту чашу, наделял ее самыми нелепыми способностями. Это были кельты, рыцари Круглого стола во главе с королем Артуром, тоже, кстати, мифическим персонажем. Ее искали в Британии, во Франции. В тринадцатом веке некая чаша даже была выставлена на обозрение в парижской Святой капелле. Попы выдавали ее за тот самый Грааль. В Средние века писали романы о доблестном рыцаре Персифале, который отыскал некий волшебный замок, где под охраной тамплиеров хранился подлинный Грааль. Еще в легендах был некий рыцарь Галахад, праведник, заслуживший право прикоснуться к святой реликвии. Считается, что после этого он был вознесен на небо как святой. Хотя история темная. Может, парень просто выпил яду?

— Ты блещешь своими знаниями, — похвалила его Катя. — А в замке притворялся тьмой деревенской. Была еще одна история. Двенадцать лет назад на Всемирной выставке в Чикаго демонстрировали чашу, откопанную в Антиохии. Реликвия очень красивая, с ажурными узорами. Ее назвали чашей Тайной вечери.

— Как-то сомневаюсь, что нищие апостолы на своих собраниях ели и пили из роскошной посуды, — пробормотал Олег.

— Да, это неправдоподобно, — согласилась Катя. — Дело в том, что под вычурной оболочкой пряталась еще одна чаша, скромная, хоть и серебряная. Впоследствии специалисты, впрочем, выяснили, что эта реликвия была сделана в шестом веке нашей эры. Тоже древняя и редкая вещица, но, увы, совсем не то.

— Так в чем же затаенный смысл? — не понял Олег.

Катя поколебалась и продолжила:

— Барон Леонард фон Гертенберг в тридцать третьем году посещал Соединенные Штаты, в том числе и упомянутую выставку. Тогда он еще не был убежденным нацистом, увлекался историей, археологией, христианскими реликвиями, участвовал в научных экспедициях, привозил из них много интересных предметов. Насколько я знаю, это была не просто ознакомительная поездка. Его сопровождали два офицера из армейской разведки с документами сотрудников научных заведений. Багаж, который они везли, прикрывали дипломатические работники. История умалчивает, чем конкретно он там занимался, с кем работал, кого под-купал.

— Намекаешь на подмену? — осведомился Олег.

— Там точно что-то произошло. Часть багажа, привезенного из Штатов, отправилась прямиком в Померанию. Барону удалось подделать документы и выдать часть предметов за дешевые исторические безделушки. Один из этих офицеров погиб в тридцать восьмом в Польше. Другой, Гюнтер Роде, дожил до сорок четвертого, когда по пьяной лавочке в частной беседе приоткрыл кое-какие тайны о тогдашней поездке фон Гертенберга. Он вскоре скоропостижно скончался. Довольно странная смерть, но информация о том пьяном трепе ушла куда надо. Стали вскрываться интересные подробности о странном поведении барона, об охраняемой комнате в замке Левенштайн, куда он никого не пускает, а сам проводит там много времени. Я видела, каким он выходил из этой комнаты. У него блестели глаза, он скрывал свои чувства, но вел себя так, словно только ему дано некое высшее знание.

— Боже правый, какое мракобесие! — заявил Потанин. — Ладно фашисты, для которых мистицизм и всякие оккультные дела — призрачная надежда победить в войне. Но для таких людей, как мы с тобой!.. Хорошо, считай, что я ничего не говорил, — поспешил он исправить свою ошибку. — Ты опять становишься зеленой и колючей как кактус.

Началось в колхозе утро! Она опять ругалась, посылала его к черту, смотрела с такой злостью, что закипали мозги. Он тоже заводился. Мол, оградите меня от этой религиозной чуши. Я всего лишь выполняю задания командования. Меня не волнуют подоплека и предпосылки. Не надо больше про религию, которая, как известно, опиум для народа.

— Да ты самый настоящий антихрист! — выплюнула Катя.