Виталий Донцов - Интерполицейский [СИ]

— Я боялась, что нас разделят. Я бы тогда с ума сошла от страха, — призналась вдруг Алессандра, едва тяжелая, металлическая дверь захлопнулась, отрезая нас от внешнего мира.

— Видимо, нет такой необходимости, — ответил я. — К чему им такие сложности. Они не собираются носиться с нами, как с писаной торбой…

— Как с чем? — переспросила девушка, непонимающе глядя на меня. В свою очередь, я тоже не сообразил, о чем она. Но через миг догадался, что испанка имела в виду. Рефлекторно я перевел на английский язык русскую поговорку. Непосредственная Сандра зацепилась за не имеющую для нее смысла фразу, по английский звучавшую как «носиться с нами, как с разрисованной сумкой».

— Как с писаной торбой… У нас в России есть такая поговорка. Она значит, что с нами не станут церемониться. Боюсь, что английский вариант немного уступает по смысловости русскому.

— Да уж, — проговорила она. — Вы, русские, вообще такие странные… — но не успел я попросить ее пояснить смысл ее последнего изречения, как де Ла-Санио переключилась на другое. — Как ты думаешь, что они собираются с нами делать?

— Ты еще не поняла, где мы находимся?

— Нет.

— И Акбарса наверху не заметила?

— Не… Акбарса? — Сандра поперхнулась воздухом. — Так мы…

— Мы в лапах Ларинчи. Того самого. И именно там, куда и должен был довести нас Легаро. Так что, если не быть слишком строгими, как минимум треть своей оплаты он заработал… — я еще могу шутить. Значит, дела не так плохи. А может, наоборот.

— Мерзкий дикарь! Я еще до него доберусь. Я про него такого понапишу, я его так ославлю — у него всех клиентов как водой отольет! — мстительно прошипела Алессандра, и тут же жалобно спросила. — Так зачем мы им понадобились, чего они хотят?

— Думаю, что их замыслом было обезглавить группу, и использовать нас двоих как заложников. Хотя это довольно глупый шаг с их стороны. Неумно надеяться, что наши люди остановятся без меня.

— Выходит, за нами следили, и индейца в проводники нам подсунули.

Я вспомнил старика, чудовищно разговаривающего на чистом английском языке, который посоветовал нам найти Легаро.

— Нет, сомневаюсь. Я склоняюсь к тому, что здесь сработала случайность. Хотя и твоей версии не исключаю абсолютно. Но все же навряд ли… — то ли из-за того, что Сандра сейчас не напоминала отчаянно кусающуюся кошку, а наоборот, очевидно нуждалась в поддержке, я незаметно для себя перешел в общении с ней на покровительственное «ты». Впрочем, она тоже мне больше не «выкала».

Внезапно журналистка, настороженно оглядев комнату, высказала весьма здравую, но слегка запоздалую мысль:

— Александр, а нас не прослушивают?

Бравый спецназовец, то есть я, мгновенно прикусил язык. Чтобы я ни думал и ни знал, чужим ушам этого слышать совсем не обязательно. Я разозлился на себя за свою неосторожность. Благодарно посмотрев на девушку, коротко ей кивнул. Теперь, если даже очень хочется, наш обмен мнениями придется отложить на неопределенное время.

От нечего делать я стал изучать потолок и стены нашей «темницы». Снова поймал себя на мысли, что присутствие Алессандры меня уже так не раздражает, как раньше. Возможно, это произошло под давлением нынешних обстоятельств, ведь кроме нее сейчас рядом не было никого, на кого я мог бы морально опереться. В таких условиях не место для междоусобных распрь. Я вынужден был думать о том, как вытащить нас обоих из этой передряги, я не имел права бросать беззащитную девушку на произвол судьбы. По большому счету, Алессандра не так уж и виновата в случившемся. Я обязан был взять кого-то с собой, уходя на ее поиски. К тому же, если рассудить здраво, Легаро, получив приказ захватить меня, вполне мог искусно заманить Сандру в сельву, чтобы она сыграла роль приманки.

Но если бы она не ослушалась приказа не удаляться от нас, то и не произошло бы всего этого…

После драки кулаками не машут. Я даже после последней своей мысли не смог рассердиться на девушку. Мое отношение к ней неуловимо изменилось. Я начал осознавать это еще тогда, в лесу. Не знаю точно, что же служило тому причиной. Но и ее ершистость уже не казалась мне искренней. Она словно упорно защищала что-то внутри себя, остро реагируя на каждое слово, особенно мое.

Незаметно я стал украдкой кидать на подругу по несчастью пытливые взгляды. Она и правда стала меня волновать. Глядя на нее, у меня возникало ощущение, что я стою на краю крыши небоскреба, и меня охватывает безумное желание ступить за край, в неизвестную бездну, чтобы познать, что значит этот короткий полет… но разумом тут же понимаешь, что это будет самоубийством чистой воды, и пытаешься сделать осторожный шаг назад…

Я замечал все новые и новые детали ее внешности, на которые до того даже не обращал внимания, потому что не расценивал журналистку как женщину вообще. А между тем, ее восхитительные густые и длинные черные волосы имели глубокий синий отлив, как у крыла ворона, настолько нереальный, что захватывало дух, но вместе с тем это был явно ее природный цвет. Ее золотисто-смуглая кожа создавала стойкое впечатление, что если прикоснуться к ней, то пальцы ощутят одновременно и шелк, и бархат, и атлас. Даже ее поза вызывала трепет, не смотря на некоторое неудобство пут — непоседливость и простота детства были слиты воедино с благородной осанкой вперемешку с непрошибаемой гордостью. Возникало ощущение взрывоопасности молодой испанки, что было и не удивительно — южные народы Европы издавна славятся своим темпераментом.

Наверное, меня можно было понять. После того, как благополучно скончался скоротечный роман с Кати-Катенькой, секретаршей шефа — после оказавшихся непереносимыми для обеих сторон отношений — и она предпочла мне молодого, но перспективного лейтенанта из аналитического отдела, за жизнь которого не нужно было трястись двадцать четыре часа в сутки, мои отношения с противоположным полом чрезвычайно редко и очень ненадолго заходили за рамки служебных. А Алессандра, безусловно, никогда не была лишена пристального внимания мужского пола, и вряд ли мне удастся теперь стать исключением…

В общем, моя неприязнь к стрингерше под течением этих слегка бессвязных мыслей испарилась, оставив лишь смутный осадок, и мне неожиданно подумалось, что наши отношения могли бы развиться во вполне определенном направлении…

Я бесшумно втянул воздух сквозь зубы, и «сделал шаг назад». Принялся убеждать себя, что это на мне таким образом отдается стресс последних суток, я ведь тоже не железный, хотя порой и может так показаться. Просто мой мозг придумывает способы отвлечься от удручающей реальности, обманывал себя я, и прекрасно понимал, что обманываю…

— Что? — спросила вдруг Сандра.