Виталий Донцов - Интерполицейский [СИ]

Я вздрогнул.

— Что — что?

— Ну, ты уже минут десять на меня неотрывно смотришь. Со мной что-то не так? Или что-то с тобой?

Потрясающая женская логика. Если на нее смотришь более минуты, ей уже может показаться, что с ней что-то не так. А если наоборот?

Стараясь не выказывать своего смущения, я отвел глаза. Черт, неудобно получилось. Чувствую себя как подросток, которого поймали за постыдным подглядыванием. Но в голову вкралась еще одна мысль, насмешливо прошептавшая — что, приятель, от ненависти до любви один шаг?

Черт, да какая любовь, какая ненависть?! Это ведь обыкновенная девчонка, ну может покрасивее многих, и что? Я схожу с ума, не иначе!

— Ничего, все в порядке… Задумался просто, — сдерживая ярость, направленную на самого себя, произнес я.

— А… — неопределенно протянула она. В ее глазах блеснула колючая искорка — и я понял, что девушка сделала какие-то свои выводы. Которые, похоже, не столь уж и ошибочны — наверное, пару минут назад, имея некоторый навык, в моих глазах можно было прочитать все мои мысли. Я сделал каменное лицо, и повернул его к двери. Тем более повод был подходящий, из-за ее толщи доносились звуки, нарушавшие тишину камеры.

— Сюда кто-то идет, — тихо сообщил я Алессандре. Она повернула голову к двери. А я пошевелил кистями рук в охватывающих запястья петлях. Освободиться невозможно, и до ножа не добраться. Хозяева поместья связали нам руки за спиной, в отличие от Чеко. Тук как нет выгибайся, не достать подошв ботинок. Можно было бы, наверное, с помощью Алессандры, но момент я уже упустил. Да и что бы мы делали, даже если бы смогли разрезать веревки. Один я, может, и ушел бы, но не вдвоем с девушкой. Придется ждать более подходящего времени.

Тонкий скрип дверных петель ознаменовал собой факт, что о нас вспомнили. Из полумрака коридора выступило несколько теней, обретающих человеческий облик на свету. Кто-то остался за порогом, двое вошли в комнату. Оба были облачены в тропический камуфляж. Наверное, опять куда-нибудь поведут. Например, знакомиться с любезными хозяевами усадьбы «Дель Лока».

— Доброго дня, голубки, — в этих словах я услышал легкую незлобивую иронию. Странно, но тембр этого уверенного голоса показался мне знакомым.

Еще более странной мне показалась реакция Алессандры. В то время, пока я пытался разглядеть посетителей, она уже, очевидно, все увидела, Брошенного на нее взгляда хватило понять, что журналистка кого-то узнала.

— Э… Джек? Я не… что ты тут делаешь? — девушка недоуменно и смешно захлопала длинными ресницами. Я попытался рассмотреть какого-то возникшего на горизонте и так удивившего ее Джека. Похоже, назревали любопытные события.

— Сандра, ты как всегда, божественно очаровательна. Тебя даже не портят эти грубые веревки, — несколько необычным комплиментом прозвучал ответ ей. — Тихо, тихо! — остановил он готовую вывалить на него груду закономерных вопросов девушку — Все, что вас интересует, ты… вы узнаете в ближайшее же время, обещаю.

После этот Джек, оказавшийся вполне обычным на вид, я бы даже сказал, невзрачным, мужчиной, лет под пятьдесят, повернулся ко мне. В его глазах застыло некое ожидание — так ждут от встреченного в толпе полузабытого знакомого узнавания. Но если голос еще вызывал у меня какие-то смутные ассоциации, то лицо этого не очень приятного человека — нет. Впрочем, интересно… уж не его ли спину я созерцал, когда нас вели по веранде?

— Майор… нет, простите, подполковник, все время забываю… неужели вы меня не узнаете?

Теперь де Ла-Санио уставилась на меня с неподдельным интересом. Оказывается, у нас с ней обнаруживаются общие знакомые…

— Н-нет… а что, должен? — с сомнением в голосе ответил я.

— Пожалуй, что так. Да, коротка ваша память. Вы ведь спасли мне жизнь, и даже больше, чем жизнь, хоть и не подозревали об этом. И не так давно это было, менее года назад, и вы еще спрашиваете, должны ли вы меня помнить! У вас поразительно плохая память, Беркутов!

Я лихорадочно принялся перебирать в памяти все события указанного срока давности. Мы тогда еще базировались в Бенгальском заливе. Мы спасли кучу народа, среди которых было столько невзрачных пятидесятилетних европейцев… Джек… Джек. Мозг зацепился за имя, оказавшееся знакомым, нашел нужную ячейку в памяти. От этого имени словно пошла цепная реакция — Джек, которому я спас когда-то жизнь… темная ночь, джунгли Мьянмы, армейская колонна. Спутанный с ног до головы европеец среди узкоглазых конвоиров. Загадочная реакция моего зама, и спонтанная акция освобождения, которая вполне могла стать тогда нашей последней выходкой, если бы не удача… И короткий, неконструктивный диалог с бывшим пленным, оказавшимся настоящим американским шпионом, вдобавок лучше нашего ориентировавшимся в положении дел вокруг целей операции «Сезон дождей», но еще больше нас запутавший на тот момент…

— Лайон… — полушепотом, на выдохе, сказал я, поднимая сузившиеся глаза и вглядываясь в узнаваемые змеиные черты лица североамериканца. — Какая неожиданная встреча, шпион!

Глаза Лайона тоже сузились, лицо вдруг резко очертилось напрягшимися мускулами, теперь уже казавшегося не невзрачным, а жестким, даже жестоким, четко прорисованным, и мне не совсем к месту подумалось — а не мог ли я видеть это хищное лицо еще когда-то? Но где и когда? Наши дороги не могли пересекаться, кроме того случая в Мьянме…

— Знаешь, американец, я не стану тебя ни о чем спрашивать, — сказал я уже громче. — По твоим глазам вижу — сам расскажешь. Но не скрою — твоя роль здесь меня оч-чень волнует.

Джек вдруг расслабился — внешне. Взмахом руки отослал за дверь своих прихвостней. Едва обшитая деревянными планками стальная плита со стуком закрылась, вновь вперил в меня свои холодные, почти бесцветные глаза. Сандра со смешанными чувствами на точеном лице сидела мышкой, придавленная нарастающей между мной и ее «другом» напряженностью. Краем глаза я видел, что она не сводит с нас жадного взора. Честно говоря, на месте агента я вывел бы ее за дверь. Но у Джека были, очевидно, какие-то свои соображения. Интересно, откуда Сандра-то знает шпиона. Впрочем, если и знает, то не как агента разведки, я уверен.

— Я почти не сомневался, что ты узнаешь меня, подполковник. И ты прав, у меня есть желание поделиться с тобой нынешними реалиями, о которых ни ты, ни твои люди не имеют представления. Вы опять угодили в чужую игру, Беркутов. Только, боюсь, на этот раз тебе может так не повезти, как Мьянме. Позволь, пользуясь удобным случаем, поблагодарить тебя за то, что ты рискнул спасти меня в ту злосчастную ночь. Если бы ты знал, что сделал и для меня, и для всей Америки. Жаль, судьба порой выкидывает необычайные шутки — сказав тебе спасибо, я, к своему сожалению, не могу отплатить тебе тем же. Слишком многое стоит на карте.