Евгений Сухов - Чужой своим не станет

В ближайшее время опознаватели, одетые из соображения конспирации в форму солдат Красной армии, должны быть доставлены в штаб армии для встречи с задержанными субъектами. Если те действительно немецкие шпионы, опознаватели должны будут их узнать.

Написав короткую записку, полковник Александров вызвал адъютанта:

– Передашь коменданту: пусть приведут завтра опознавателей.

Едва адъютант удалился, как в кабинет вошел радист-шифровальщик лейтенант Кузьмин.

– Товарищ полковник, вам шифровка, – протянул он запечатанный конверт и немного тише добавил: – Из Центра.

Полковник Александров хмуро глянул на лейтенанта. По личному опыту он знал, что пакеты с грифом «Совершенно секретно» всегда создают дополнительные проблемы. Причем от таких посланий не открестишься, не положишь в дальний ящик, более того, по вскрытии конверта придется немедленно, с должным рвением приступить к исполнению изложенного там приказания. Другого от него не ждут!

Без спешки полковник Александров взял пакет, некоторое время держал его в руках, словно рассчитывая пальцами прощупать будущие неприятности, находящиеся внутри. Выдохнул, как перед первым глотком спирта, сорвал сургучную печать и вытряхнул на стол фотографию и несколько листков с протоколами допросов.

– Распишитесь, товарищ полковник. В получении, – лейтенант протянул ему официальный бланк.

Полковник размашисто расписался и безо всякой иронии поинтересовался:

– Так пойдет?

– Так точно! Разрешите идти?

– Формалист ты, лейтенант, – не то пошутил, не то укорил шифровальщика полковник.

– Инструкции, товарищ полковник.

– Ладно, ступай.

Стройный, длинноногий, в хромовых сапогах, собранных в голенищах гармошкой, Кузьмин больше походил на строевого офицера, чем на въедливого штабиста. Четко развернувшись, словно находится не в кабинете с затертыми полами, а на строевом плацу, лейтенант вышел из кабинета.

Ишь ты, служака!

Шифровальная связь, в которой служил лейтенант Кузьмин, подчинялась Одиннадцатому отделу, которым заведовал начальник штаба армии, любивший во всем порядок. От подчиненных он требовал строгого исполнения распоряжений руководства: положена по инструкции роспись в получении секретного пакета – будь добр поставить! Пренебречь или отмахнуться было невозможно. Вряд ли этот бланк с росписью когда-нибудь будет затребован. Пронумерованный и подшитый к таким же официальным бумагам, он будет покоиться под замком в бронированном сейфе. Пока по истечении положенного срока его не уничтожат.

Полковник Александров поднял со стола фотографию молодого мужчины в форме. Вне всякого сомнения, это был немец, имевший характерную внешность, какую обычно германцы любят рисовать на своих пропагандистских листовках. А немецкая форма только усиливала сходство с плакатом.

Звали этого человека гауптштурмфюрер Штольце, который большую часть своей службы провел в составе группы «Бранденбург-800» и закончил ее в элитном подразделении «Курфюрст». Целая страница была посвящена спецоперациям, в которых он принимал участие – как рядовой исполнитель или как руководитель группы. Почти все задуманные им рейды были блестяще осуществлены, что лишний раз доказывало: в Абвере он человек не случайный. До сегодняшнего дня Штольце не знал неудач, чувствуя себя баловнем судьбы. И вот теперь…

Фатальный исход!

Это был матерый и очень хорошо подготовленный противник, знавший куда больше, чем рассказал. Его следовало зацепить, заставить почувствовать себя беспомощным, оторвать от земли, повесить за шкирку на сук, заставить посучить копытами – пусть распишется в собственном бессилии.

Выведать подробности его биографии было не так-то просто. На такую задачу требовалось значительное время даже с подключением зафронтовой разведки. Сотрудники Абвера – это не такой широкий круг, как может показаться. Многие из них пересекались друг с другом в совместно проводимых операциях; встречались на учениях; проходили в одно и то же время курсы переподготовки; учились вместе в диверсионных и разведывательных школах. Именно поэтому практиковалась частая смена кличек, чтобы не допустить идентификации, так, за свою деятельность каждый из них поменял с десяток псевдонимов.

Людей такого калибра, как Штольце, немного, они всегда на виду. Им поручают самые сложные задания, их деяния у всех на устах, а операции, которые они с успехом осуществили, становятся хрестоматийными – их приводят в качестве примера доблести немецкого солдата.

Для выяснения семейной жизни гауптштурфюрера зафронтовым разведчикам придется значительно потрудиться и подставить себя под удар с риском разоблачения – интерес к такому человеку, как Штольце, не останется незамеченным службой имперской безопасности. Руководство СМЕРШ не может об этом не знать. Значит, они сознательно идут на такое решение, и положительный результат по гауптштурмфюреру оценивается значительно выше, чем вероятный провал нескольких глубоко законспирированных агентов.

Что же за личность этот гауптштурмфюрер, если ради положительного результата из-за него решили рискнуть весьма ценными агентами?

Полковник Александров пребывал в тяжелом раздумье. Решение давалось трудно. Тяжелее было переломить себя и подставить под удар разведчиков. Но ослушаться приказа он не имел права. Причем результат требовался не в каком-то обозримом будущем, а в ближайшие два-три дня. Иначе говоря – счет шел на часы.

Ближе всех в системе Абвера к гауптштурмфюреру были три человека: первые двое, Константин Гуревич и Низам Мусин, служили в Абверкоманде-2, третий, Петр Бессарабов, имевший безукоризненную биографию, служил в иностранном отделе «Абвер-Заграница» и принимал непосредственное участие в разработке многих операций. В его задачу входило инспектирование абверовских школ, включая и те, что набирали курсантов на персональные задания.

Первые двое были только исполнителями, Бессарабов же значился одним из руководителей и идеально подходил для выполнения этого задания. В нем было все, чем природа могла наградить человека для работы в разведке: высочайшее самообладание, интеллект, умение мгновенно принимать верные решения. Но главный его талант заключался в том, что он мог существовать в двух ипостасях одновременно безо всякого внутреннего напряжения. К тому же Петр Бессарабов был из тех, кто обожал риск, который, казалось, был его призванием. Отними у него чувство опасности, разведчик тут же превратится в глубоко несчастного человека. В нем присутствовала непонятная авантюрная жилка, которая делала жизнь острее.

Петр Бессарабов родился в Санкт-Петербурге, в семье потомственных военных, и, как все мужчины в его роду, был отдан в кадеты. Завершив учебу в кадетском корпусе, Петр поступил в Павловское военное училище. Его ожидала блестящая карьера, что гарантировали немалые способности.