Владимир Гриньков - Президент не может умереть

Сержант службы безопасности Раджани трубку зазвонившего телефона поднял не сразу. Сначала он дожевал лепешку с куском козьего сыра, неспешно вытер губы и только после этого взялся за телефон.

— Спишь?! — рыкнул голос на другом конце провода, и Раджани, вздрогнув, привскочил на стуле, торопливо бормоча:

— Сержант Раджани слушает!

— Объявлен в розыск джип-«тойота», цвет белый! В нем, предположительно, трое — двое мужчин и женщина. Вооружены. Вероятно появление в районе аэропорта. Открывать огонь на поражение.

— Есть! — рявкнул Раджани, изображая служебное рвение.

— Какие ближайшие рейсы?

Сержант заглянул в расписание.

— Двенадцать тридцать — на Москву. Тринадцать ноль пять — на Дамаск…

— Все отменить! У самолетов выставить охрану!

Раджани опустил трубку на рычаг, подошел к окну. Самолет, следовавший на Москву, стоял совсем рядом, метрах в двухстах, техники, суетясь, заправляли его. Часовой-джебраец прохаживался вдоль фюзеляжа со скучающим видом. Раджани застегнул портупею с пистолетной кобурой. Вдали, чуть левее аэрофлотовского «Ту», он видел несколько военных вертолетов. Там было безлюдно, но по бетонной полосе катился автомобиль. Белый джип. Раджани шагнул было к дверям, но вернулся, торопливо вскинул бинокль. Автомобиль остановился. Теперь Раджани видел, что это и в самом деле «тойота». Он швырнул бинокль и выбежал из кабинета. Распахнул одну из боковых дверей, крикнул:

— Боевая тревога! Всем следовать за мной!

Не дожидаясь поспешно вскочивших автоматчиков, Раджани выбежал на летное поле. Часовой у входа приосанился.

— В машину! — заорал Раджани.

Их сейчас было всего двое, но он понадеялся, что справится, и погнал машину по бетону к вертолетам. Там, впереди, уже происходило какое-то движение.

Хомутов тем временем, выскочив из джипа, бежал к вертолету, сжимая автомат. Один из пилотов — лицо было русское — выглянул из кабины и спросил:

— Что там случилось, браток?

Второй тоже высунулся, и Хомутов едва не выпустил оружие из рук — Уланов! Первым порывом было броситься к нему, обнять, стиснуть, но что-то его удержало. Дальше он все делал автоматически, словно выполняя заранее заданную программу. Наставив на второго пилота автомат, яростно закричал по-джебрайски, опасаясь только одного — не дай Бог заупрямится, и что тогда делать, не стрелять же, в самом деле? Ткнул оружием в спину — мол, прочь из вертолета, выходи! — но пилот все мешкал, и Хомутов едва удержался, чтобы не заматериться, но не посмел. Повел стволом в сторону и выпустил короткую, в три патрона, очередь.

— Вылезай, Петя! — скомандовал Уланов. — Он требует, чтобы ты вышел.

— А ты?

— Давай, делай! — крикнул Уланов.

Пилот спрыгнул на бетон. Хомутов обернулся, махнул Амире — и увидел отъезжающий от здания аэропорта автомобиль. Сердце дрогнуло, он суетливо вскинул автомат и, делая зверское лицо, стал палить в белый свет. Амира добежала до вертолета и забралась в его пропахшее керосином нутро, Хомутов последовал за ней и напоследок оглянулся. Автомобиль стремительно приближался.

— Дима, это я, Хомутов! — выпалил он по-русски и увидел, как округлились глаза Уланова. — Если мы сейчас не взлетим — мне кранты!

Уланов все еще не мог оправиться от потрясения, и Хомутов, чтобы придержать приближающийся автомобиль, выпустил по нему длинную очередь. Тот вильнул и скрылся где-то между вертолетов. Грохот выстрелов будто разбудил Уланова, он торопливо защелкал тумблерами, и сейчас же качнулись и пошли описывать окружности лопасти, загремел двигатель.

При этих звуках Раджани, крадущийся между вертолетов, прибавил шагу, но все равно не успел — вертолет начал подниматься, и сержант, выбежав на открытое место, проорал сопровождающему его солдату:

— Огонь! Бей по нему!

Но едва раздались первые выстрелы, откуда-то вынырнул советский в летной куртке с багровым лицом и полез на них с кулаками:

— Не стрелять! Там Уланов! Пилот!

Солдат опустил автомат и растерянно взглянул на Раджани.

— Дима, быстрее! — умолял в вертолете Хомутов. — Они из нас сейчас сито сделают!

Уланов заложил крутой вираж, и гремящая машина пошла над самой бетонкой, так что ничего на земле не разобрать — сплошная серая муть. Хомутов прикрыл глаза. Он еще не мог поверить, что все позади. Через несколько минут он обернулся к Уланову, но тот сосредоточенно смотрел прямо перед собой, закусив губы от напряжения.

— Извини меня за весь этот спектакль со стрельбой! — крикнул Хомутов — в вертолете было шумно, но Уланов понял, кажется, и кивнул.

Они шли над холмами. Далеко справа виднелась лента шоссе.

— Куда летим? — спросил Уланов.

— К границе.

— Какой?

— Которая ближе.

Вертолет нырнул к гребням холмов, пересек шоссе. Хомутов из пилотской кабины перешел в отсек. Амира сидела у иллюминатора, сжавшись в комок. Хомутов тронул ее за плечо, девушка обернулась, и сейчас же отвела взгляд.

— У тебя все в порядке? — спросил Хомутов.

Она не ответила. Хомутов вернулся в кабину.

Уланов указал куда-то далеко вперед:

— Граница!

Хомутов проследил направление: те же холмы, никаких пограничных столбов.

— Русло ручья видишь? — крикнул Уланов. — Это она и есть.

— А до жилья далеко?

— На какой стороне? На джебрайской?

— Нет, ясное дело.

Уланов взглянул на лежавшую на коленях карту:

— Километров пятнадцать.

— Тогда садись — сразу за ручьем.

Вертолет скользнул вниз и завис над каменистой площадкой. Гул двигателя стих, лишь лопасти винта мелькали, постепенно замедляя бег. Хомутов склонился к Уланову, и они обнялись, хлопая друг друга по спине.

— Надо же, — бормотал Уланов. — Глазам не верю… Пашка, честное слово — Пашка… Откуда ты свалился? Что случилось?

— Ничего особенного. Это я из командировки вернулся, — проговорил Хомутов. На глазах у него стояли слезы.

Уланов отстранился и оглядел Хомутова с ног до головы, будто все еще не веря, что все происходящее — наяву.

— Я думал сначала, что тебя в Союз отправили. Потом прошел слух, что Фархад тебя орденом наградил, причем посмертно.

— Это я сам себя наградил, — засмеялся Хомутов. — Я здесь был все это время, в Хедаре. Походил в президентской шкуре.

И пояснил, видя, что Уланов недоумевает:

— Из меня сделали двойника Фархада, чтобы сбить с толку террористов. Поднатаскали немного, и — вперед.

— То-то я вижу, рожа у тебя какая-то странная, — улыбнулся Уланов. — А на кой тебе понадобилась вся эта стрельба, захват вертолета?

— Они меня вычислили, — невесело усмехнулся Хомутов и зябко повел плечами. — Бахир. Вот и пришлось, чтобы башки не лишиться…

— Мог бы в посольстве укрыться. Там не посмели бы тронуть.