Александр Бушков - След пираньи

– Ладно, – сказал Мазур. Извлек у него гранату из кармана, ввинтил запал. – Но смотри… Мне терять нечего.

– Горячку не пори – и разойдемся по-хорошему, – сказал шофер. – Я не дергаюсь – ты не дергаешься.

Он был не так уж спокоен, как хотел показать, конечно…

– А я тебе о чем толкую? – хмыкнул Мазур.

– В розыске?

– Не у милиции, – сказал Мазур. – С друзьями повздорил, а это, знаешь ли, похуже…

Когда показался высокий бетонный домик с круглой крышей, Мазур сполз пониже лобового стекла, знаком велел Джен последовать его примеру. Зажал в руке гранату и сказал:

– Ты уж меня не подводи, бравый… Ведь не успеешь выпрыгнуть за ногу удержу…

Грузовик, слегка сбавив скорость, катился, не останавливаясь. Мазур, глядя снизу вверх на освещенное лампочками приборной панели лицо шофера, видел, что тот спокоен, – насколько может быть спокоен человек в данной ситуации… Значит, жезлом ему не машут.

По его расчетам, пост остался позади. Он осторожно выпрямился, сел поближе к шоферу, спросил:

– Как там было?

– Как обычно. Никакой облавы. Похоже, не врешь насчет дружков…

– Я человек правдивый, – усмехнулся Мазур. – Это что?

Возле ярко освещенного, несмотря да позднее время, стеклянного павильона стояла колонна военных машин – четыре «ГАЗ-66» с брезентовым тентом.

– Забегаловка, – сказал шофер, временами осторожно косясь на Мазура. – Солдатики водкой запасаются, опять на точку с грузом из города. Вроде собирались закрывать, да что-то не похоже, иначе возили бы оттуда, а они все на точку гоняют… Слева будет «кирпич», километров через семь, там она и есть… – он покривил губы. – Это если ты шпион. Запомни про точку, авось мне от тебя выйдет снисхождение… Точка, правда, не более чем склад ГСМ и что-то еще похожее, интендантство, одним словом…

Он замолчал – видимо, спохватившись, что по привычке заболтался с непрошеным попутчиком, как со знакомцем.

Темная приземистая машина обошла их на приличной скорости – и встала далеко впереди, косо перегородив дорогу. Мазур узнал давешний БМВ, уже распахнулись обе правые дверцы, мелькнули белые ремни милиционера…

– Тормози, – сказал Мазур, пряча гранату в карман. – Это совсем другое дело, поболтаем и разойдемся…

– Точно?

– Видишь, я лимонку спрятал? Разойдемся… – он врал без зазрения совести, но ничего другого не оставалось.

Милиционер утвердился на широко расставленных ногах, держа пистолет дулом вверх, обхватив левой рукой запястье правой.

– Разойдешься, как же… – бросил шофер.

– Откуплюсь, – сказал Мазур. – Не дергайся, главное… А то тебе заодно достанется.

Мельком оглянулся на Джен, ободряюще похлопал по коленке. Она, вновь усердно играя роль глухонемой, молчала, держа руку в кармане. Выдернув на всякий случай ключ зажигания, Мазур быстро спросил:

– Знаешь их?

Двое верзил, разомкнувшись, подходили с двух сторон к кабине.

– Да так, местные, – сказал шофер. – Мое дело – сторона…

– Вот и сиди тихо, – успел сказать Мазур.

Дверцы распахнулись одновременно. Слева послышалось:

– А, Толик… На попутчиках калымишь?

– Навязались вот, – неопределенно ответил шофер.

Тот, что распахнул правую дверцу, стоял, поигрывая наганом. Дуло все время оставалось наведенным на Мазура – но работа была грубая, дилетантская.

– Что ж ты так быстро уехал? – спросил он, глядя на Мазура мимо Джен, как мимо пустого места.

– А что, еще надо было денежкою пошвыряться?

– Ну, почему нет? Интересный ты мужик, транзитник, потрясти тебя вверх ногами – много интересного, такое впечатление, посыпется… Машину-то чего бросил?

– Бензин кончился, – сказал Мазур.

– Ну, бери сумочку и вылезай, посмотрим…

– Ага, – сказал Мазур. – Помаленьку тебе не надо, нужно все – и сразу?

– Улавливаешь мысль, – охотно отозвался тот. – Такова се ля ви – я к тебе заеду, может, и ты меня обшмонаешь. Если повезет… В общем, не трясись. Мы тут честные романтики ножа и топора, посмотрим, что у тебя есть, оставим на молочишко – и поедешь ты дальше небитым, а лялька нетраханой. Называется – кафе быстрого обслуживания. Видел по ящику?

– Сколько? – спросил Мазур.

– Э, нет. Сами посмотрим, а там видно будет. Давай-давай. А то дяденька лейтенант тебя сейчас заберет как подозрительную личность согласно указу президента, и, пока до города ехать будете, с вами и попытка к бегству может приключиться… Этот промолчит, – он кивнул на водителя. – У него своих хлопот выше крыши, а на дороге закон один – в чужое не касайся…

– Нарваться не боишься? – спросил Мазур спокойно.

– Был бы ты серьезный, давно бы предупредили по цепочке – мол, поедет такой-то кент, и трогать его нельзя… Ничего не поделаешь, земеля, в этой жизни самое чреватое – зайти на чужой двор без хорошей отмазки… Ну, выпрыгивай. А то на выезде мусорня засуетилась, может, это тебя и ищут…

– Ладно, – сказал Мазур. – Сумку держи.

Протянул ему сумку над коленями Джен – и, едва тот машинально сунул в кабину руку, прыгнул головой вперед, оттолкнувшись одной ногой от рулевой колонки, другой – от бока водителя. Прием был старый, отработанный, главное – не бояться лететь башкой вперед, не бояться падать… А бояться его отучили давно.

Они покатились по земле, обнявшись, словно влюбленные. Встал один Мазур – верзила выл, зажав вывихнутую правую руку, наган валялся в стороне – не глядя, вырвал из сумки автомат, вскинул и ушел в сторону, в полосу темноты.

Пуля лейтенанта прошла в стороне и выше. Мазур ответил короткой очередью, продолжив ее так, чтобы прошлась по машине, мельком отметил, как брызнули стекла и упала на руль голова остававшегося за рулем четвертого.

Тот, что держал на прицеле шофера, сам вылетел под выстрел. Все уместилось в секунды. Не испытывая ровным счетом никаких эмоций, Мазур выстрелил в последнего, корчившегося под ногами, прыгнул в кабину. Некогда было уговаривать. Сунув шоферу глушитель в бок, воткнул ключ в скважину и рявкнул:

– Ходу!

Высунулся в окно правой дверцы. Далеко позади и в самом деле что-то происходило – виднелись синие вспышки маячков, примерно там, где располагался пост ГАИ, низко над ним проплыл желтый проблесковый огонь вертолета…

Машина неслась по темному асфальту, шофер сидел за рулем с остолбеневшим лицом каменного степного идола, чересчур ошарашенный, чтобы бояться или протестовать. Слева мелькнул «кирпич» перед уходящей в начинавшееся редколесье немощеной дорогой.

– К обочине, – сказал Мазур.

Двигаясь плавно, как во сне, подтолкнул Джен к дверце. Она хотела спрыгнуть, не получилось – прямо-таки сползла наземь по борту. Подав ей сумку, Мазур обернулся к шоферу:

– А теперь жми до Иркутска без остановок…