Сергей Зверев - Этому в школе не учат

И сработало! Именно на такую засаду, выставленную там, где никто ее не ждал, натолкнулась диверсионная группа. Трое бандитов, груженные оружием и взрывчаткой, пробирались по укромной тропе к полотну железной дороги. Хотели заложить бомбу в таком месте, чтобы эшелон, слетев с рельс, рухнул вниз с тридцатиметровой высоты.

При огневом контакте двоих диверсантов уложили на месте. Третьего бойцы внутренних войск взяли живым — на радость нам. И нам же на огорчение ничего важного он сообщить не мог. Правда, поведал, что в диверсионном отряде десятки человек, разбросан он широко, по лесам и схронам. Сообщаются отдельные группы между собой посредством связников, знающих местность. Сам пленный главаря не видел ни разу и рассказать о нем ничего не может.

Диверсант вывел оперативную группу на единственный знакомый ему схрон, где он прятался последние три месяца со своими товарищами — все из бывших полицаев. Изредка они выбирались на акции или к тайникам, где им оставляли оружие и продовольствие.

В схроне сотрудники ОББ ухлопали еще одного бандита. Тот заметил их приближение и сдаваться отказался, что с учетом его биографии бойца карательного полицейского батальона было разумно — на снисхождение ему рассчитывать не приходилось.

Оперативники организовали около схрона засаду, предполагая там дождаться связника. Но в ловушку никто не спешил.

Внедренный нами к «Термитам» агент-опознаватель куда-то запропастился. И мы уже думали о худшем. Скорее всего, сержант Билибин погиб. Было, видимо, ошибкой посылать его в логово. Вычисленного им диверсанта надо было брать на вокзале сразу после опознания…

Войска двух Белорусских фронтов двигались вперед. Взяли Гродно, Белосток, Брест. Немцы дрались отчаянно, используя все силы и средства. В том числе и по линии военной разведки. Поток агентов не только не спадал, а увеличивался. Хотя былые, продуманные до мельчайших деталей, идеально подготовленные операции абвера постепенно уходили в прошлое. Качество документов и легенд стремительно падало. Агенты проваливались десятками, но немцы забрасывали новых.

У меня складывалось впечатление, что гитлеровцы в панике сжигают невосполнимые резервы. Они в ужасе от перспективы, что советские войска не остановятся на границах СССР. А мы не остановимся — это факт.

В общем, работы у нас меньше не становилось, даже наоборот. И к сожалению, удавалось нам далеко не все. «Термиты», на которых бросили все силы, затаились, успехов по ним у нас не было.

Помимо внутренних войск к поиску диверсантов привлекли специальное подразделение, которым руководил мой старый знакомый, командир партизанского отряда, ныне подполковник госбезопасности Анатолий Гриневич. Тот самый, с кем мы пеленали заместителя начальника Владеческой разведшколы.

При освобождении Украины и Белоруссии встал вопрос: что делать с партизанами. Часть из них призывали в Красную армию, другие возвращались домой. Наиболее опытных и подготовленных сводили в специальные отряды НКВД, нацеленные на борьбу с вражеской агентурой, окопавшимися в чащобах «лесными братьями» и немецкими диверсантами. Никто лучше самих партизан не знал местность и методику партизанской и контрпартизанской войны, повадок фашистов и их пособников. Засады, гонение по следу, работа с населением — всем этим они владели мастерски. И все же даже им не удавалось зацепить «Термитов». Правда, в боестолкновениях они уничтожили трех диверсантов. Да и в других операциях мы немножко проредили противника. Но в том-то и дело, что немножко. Пока у «Термитов» есть штаб и командир, эти насекомые будут болезненно подтачивать наши тылы.

На меня навалились другие неотложные дела. Пришлось срочно ехать в Гомельскую область. Там мы приняли груз с оружием и рацией, а заодно и пару диверсантов, которых сбросили в наши лапы немцы, обманутые очередной радиоигрой.

Чем-то наша работа в последнее время походила на стол заказов. Мы посылали заявку немцам, и те с готовностью присылали людей и товар. Их раций у меня накопилась уже целая коллекция. И многие из них исправно работали, дезориентируя противника.

Когда в кабинете гарнизонного СМЕРШа в Гомеле я допрашивал попавших к нам в ловушку парашютистов, прибежал оперативный сотрудник. Объявил, что меня сей же момент требуют к аппарату ВЧ для сурового разговора с Москвой. И повод для разговора обозначил: сегодня «Термиты» расстреляли машину начальника штаба армии генерал-лейтенанта Лодочникова. Отработали его по той же проверенной схеме — лжезаслон НКВД. Правда, диверсанты действовали немного в стороне от своего привычного ареала обитания, ближе к линии фронта.

Москва была в ярости. Я много чего услышал в свой адрес от заместителя начальника СМЕРШа по связи ВЧ.

Чуть позже мы вместе с начальником Управления контрразведки Второго Белорусского фронта удостоились разноса заместителя командующего фронтом:

— Генералов убивают не на передовой, а в тылу!

— Мы давно работаем по этой диверсионной группе, — пытался оправдываться начальник УКР генерал-лейтенант Едунов. — Она частично уничтожена.

— Уничтожен пока что штаб армии в лице его начальника.

— Мы предпримем все меры.

— Еще немного, и меры предпримут в отношении вас…

Эти диверсии на дорогах стояли поперек горла всем. Два дня спустя на объездной дороге диверсанты расстреляли полковника и майора из тыловиков. Директивы следовать в колоннах по проверенным дорогам ничего не давали. Обязательно находились те, кому нужно было срезать путь, успеть вовремя и вообще плюнуть на вышестоящие указания. И они ломились через леса, где их уже ждали.

Проблему нужно было решать срочно. Мне приходил в голову только один радикальный способ, правда, и он был «вилами на воде писан» и из разряда «повезет — не повезет». В телефонном разговоре Вересов со мной согласился. И даже позаботился о том, чтобы мы получили инструмент рискованной авантюры.

Я и начальник Особого отдела фронта поздней ночью встречали на сортировочной станции под Витебском эшелон с бронетехникой, на котором прибыла и наша посылка из Москвы.

— Вот она, родимая, — сказал я, поглаживая корпус легкового, черного, блестящего, как рояль, «Мерседеса», только что спущенного с платформы.

— Посылка доставлена, — с высоты своего двухметрового роста с усмешкой оглядел нас капитан Трофимов — основная боевая единица нашего отдела. Он выразил желание лично участвовать в операции и прибыл с грузом из Москвы.

— Проедемся к полигону? Испытать-то надо! — азартно воскликнул начальник фронтового УКР.

— Поехали, — кивнул я.

— Тайное оружие. Ха, — хмыкнул генерал.