Николай Прокудин - Последняя обойма

— Будем атаковать?

— Конечно. Иначе зачем мы сюда приперлись?

Еремин начал отползать по своим следам назад.

— Саня! — обернулся к нему командир.

— Да!

— Пусть раненые остаются на вершине под присмотром Валерки! Всех остальных — сюда.

— Понял!

Посовещавшись на границе вершины и склона, решили поступить так. Сверху группу прикрывают двое раненых и прапорщик Корниенко. Остальная группа делится на два небольших отряда и атакует банду.

В первом отряде вместе с Воротиным уступ должны были обойти слева снайпер Павленко, связист и молодой боец Тимошкин.

Второй отряд под командованием Еремина получил задачу напасть на противника с противоположной стороны. Вместе с Сашкой это должны были сделать гранатометчик и еще два годка: Конопатов и Тараканов.

Оба отряда приступили к спуску в пределах видимости друг друга. Задача усложнялась тем, что большую часть дистанции разведчикам предстояло преодолеть незамеченными. Что толку от их атаки, если «духи» успеют спрятаться за скалы на ближнем краю уступа?

Первую сотню метров пробирались, пригнувшись и прячась за камни, покрытые шапками снега. Дальше поползли, так как дистанция уменьшилась, а больших валунов поубавилось.

Ползли по свежему рыхлому снегу до упора. Пока не стали различимы лица душманов.

«Начинаем по моей команде!» — просигнализировал Воротин.

Бойцы поняли его и стали ждать. Сигналом к атаке, как всегда, служил первый выстрел командира.

Начало финальной операции развивалось строго по наскоро сверстанному плану. Лихая атака с флангов положила пять или шесть «духов». Остальные живо разделились: одни попрятались за огромными камнями, другие перебежали поближе к вертикальной части склона и стали недосягаемыми для разведчиков.

Вторая волна предусматривала атаку гранатами, что и сделали, стараясь зацепить противника осколками.

Возможно, кого-то и зацепили. Но большинство душманов уже пришли в себя от первоначального шока и норовили огрызнуться огнем.

Менее всего Воротину хотелось встрять здесь в позиционную перестрелку. «Это надолго и совершенно ни к чему, — рассуждал он. — Во-первых, нас мало. Во-вторых, мы имеем иную задачу. Наконец, в-третьих, «духи» могут вызвать подкрепление. Мы тоже его вызовем, но какое из них прибудет первым — большой вопрос. До Панджшерского ущелья рукой подать. Только свистни, и сотня бандитов тут как тут».

Пока Стас размышлял, постреливая в сторону противника, тот внезапно активизировался и попер вперед. Это стало полной неожиданностью. «Духи» находились ниже, и атаковать позиции разведчиков выше по склону им было не с руки. К тому же они не знали о численности напавшей на них группы.

И все же парням Воротина пришлось обороняться.

Бой на склоне походил на монотонные движения маятника. То брали верх разведчики, поддавливая и напирая на «духов», заставляя их возвращаться на площадку и прижиматься под вертикальный уступ. То начинали проявлять активность и упорство душманы, загоняя наших ребят выше по склону.

Ни у тех, ни у других очевидных шансов на победу в этой схватке не было.

— Так я и думал. Получилось то, чего я меньше всего хотел, — сплюнув в снег, посмотрел на часы Станислав. — Тридцать минут торчим на этом склоне! А «вертушек» все нет!..

Когда забуксовала вторая атака, он приказал радисту связаться с базой, доложить обстановку и вызвать пару вертолетов.

Связист сделал все, как говорил командир. И даже получил заверение: «Вертолеты в готовности и через пять минут вылетят».

Воротин обрадовался подобной оперативности.

— Всегда бы так резво! — проворчал он. И крикнул своим: — Отходим на безопасное расстояние! Сейчас по склону будут работать вертолетчики!..

Разведчики оставили позиции и заползли выше по склону.

Прошло пятнадцать минут, двадцать, двадцать пять… А тех, кто должен был решить исход схватки и поставить жирную точку в операции, все не было…

Отход наших бойцов не укрылся от «духов». Началось преследование, которое создало определенную проблему.

При появлении в небе «вертушек» Воротин должен был установить с ними связь и осуществлять целеуказание по радио. Либо воспользоваться двумя сигнальными ракетами: первой, выпущенной вертикально, обозначить место группы; второй дать направление на противника. Однако в обоих случаях нужно было держаться подальше от банды, ибо разлет осколков при взрыве неуправляемых реактивных снарядов «С-8» составлял приличную дистанцию.

— Витя, остаемся вдвоем! Остальным забраться выше! — скомандовал Станислав.

Разведчики стали медленно отходить. А внизу — там, где остались Воротин с сержантом, становилось жарко.

Особенно туго пришлось, когда снайпер получил ранение. Он находился на позиции повыше командира и неплохо постреливал по открывавшимся целям. Его поддержка была важна: порой только он один не позволял «духам» высовываться и приближаться на опасное расстояние.

Но то ли шальная пуля, то ли чей-то меткий выстрел заставил Павленко замолчать.

— Витька! — позвал командир. — Живой?

Тот возился за двумя лежащими рядом булыжниками и не отвечал.

Станислав просигналил находившемуся ближе всех к снайперу Тимошкину. Тот вернулся, осмотрел товарища.

И крикнул:

— Плохо дело, командир! В голову!..

С тяжелым ранением Павленко работа группы серьезно осложнилась и неизвестно чем бы закончилась. Но когда моджахеды ринулись вверх по склону, практически не встречая сопротивления, сзади — на вытянутом горизонтальном уступе — раздался взрыв гранаты и отчаянная стрельба.

И опять все смешалось на склоне: крики, выстрелы, стоны, проклятия…

«Духи» растерялись: сверху их прижимала группа советских разведчиков, снизу их обстреливал спрятавшийся пилот. Атака захлебнулась.

«Это летчик! Это определенно наш летчик!» — догадался Воротин.

И приказал Тимошкину:

— Тащи Витьку наверх. Связисту передай, чтоб постоянно вызывал экипажи «вертушек».

— Понял.

— Как только установит связь, пусть наводит на «духов».

— А вы?

— Я не дам им подняться выше.

— Разрешите, я останусь с вами!

— Я же сказал: живо тащи наверх Павленко! — прикрикнул Стас.

Новобранец группы схватил неподвижного снайпера за куртку и медленно поволок к основной группе.

ДРА; район в семи километрах к юго-западу от селения Руха

За несколько лет, проведенных в Афганистане, Воронов успел неплохо изучить противника. Впрочем, противник за это время тоже раскусил русских.

Довелось ему еще до поступления в Академию Генерального штаба побеседовать по душам за чашкой зеленого чая с Мутабаром — пленным полевым командиром. Хороший был мужик: в годах, но рослый и статный; с седой бородой, орлиным носом и серыми глазами; бесстрашный и гордый. После допроса, во время которого он не сказал ничего лишнего, с ним остались Воронов и переводчик.